Ольга Ларионова - Лабиринт для троглодитов
- Только не надо про Лероя! - крикнула она, круто оборачиваясь назад. Да, старость священна, когда это - старость человека. Да, человек становится стократ добрее и мудрее. Но не разваливающаяся на части машина. Так неужели вам не страшно, что во власти этого разваливающегося управляющего центра, этого квазимозга, оказалось сейчас все побережье вместе со всеми теми зверюшками, которых приручили не мы?..
На экране снова зашевелились, вынырнули две-три посторонние головы, бородатые и обильноволосые.
Но их вытеснили.
- До сих пор вас беспокоил принцип навязанного отбора по избыточной агрессивности. Или нет?
Однако они досконально знакомы со всеми мыслями!
- До некоторых пор - да. Но судьба побережья в целом...
- А почему вы говорите только о прибрежном районе?
- Аномальных явлений в глубине материка практически не наблюдается. А побережье... Где же было развернуться этим пришельцам, как не здесь, - они же были амфибогуманоидами.
- Вы абсолютно убеждены?
- Да. Они даже собак себе завели не на суше, а в море - аполин. Координационно-управляющий центр, это развалюха, лежит в основании одного из рыжих островов, со спутников его не просмотреть, но аполины его знают. Дайте нам с Теймуразом неделю, и мы положим на стол снимки этого центра.
- Бред! - сказал Сусанин.- Аполины натаскали тут всяких штучек-дрючек, но это - детали летательных аппаратов пришельцев, они уничтожены молниями тридцать тысяч лет назад!
Ни одна бритая голова даже не повернулась в его сторону. Невероятность ситуации заключалась в том, что весь знаменитый Голубой отряд битых четверть часа занимался исключительно какой-то пигалицей, таксидермисткой без университетского образования и мохнатой коброй - по характеру; а вокруг стояли сто шестьдесят экспедиционников Пресептории и слушали молча.
- И последний вопрос: значит ли все вышесказанное, что вы имеете собственную, то есть отличающуюся от общепринятой, концепцию ноосферы Земли Тамерлана Степанищева, более или менее полную и непротиворечивую?
Варвара снова пошевелила ногой упругие травинки, серебрящиеся в отсветах экрана:
- По-видимому, да.
На экране снова возник озорной всплеск активности, и вдруг в нечаянном просвете между мужскими лицами появилась, как волшебное видение, белокурая головка со всеми атрибутами кукольной красоты - губки бантиком, бровки стрелочкой, остального пока не видно, но чувствуется - не то Ника Милосская, не то Венера Самофракийская. В довершение всего эта воплощенная мисс Галактика кивнула с экрана, и даже благосклонно.
Варвара недоуменно оглянулась, отыскивая того, кому бы мог адресоваться столь царственный кивок, - и вдруг прямо перед собой увидела лицо Теймураза. Обуженное ночными тенями и освещенное только голубоватым светом экрана, это лицо сияло, точно серебряный факел, и голос, жалкий от счастья, повторял: "Она прилетела, Варька, ты понимаешь, она прилетела, она прилетела, Варька, дружище, она..."
Она попятилась, отступая от этого светящегося лица, и двигалась назад до тех пор, пока не наткнулась на экран заведенными за спину руками. Под пальцами разбежались крохотные искорки, холодок стекла подействовал отрезвляюще. Она замерла.
С экрана смотрели дружелюбные, интеллигентные и совершенно чужие лица. Кукольной красавицы уже не было.
- Послушай, Гюрг, а ведь девочка нам подходит, - снова подали реплику из левого нижнего угла. - Девушка, пойдете к нам в Голубой отряд?
Чужие лица дружно и одинаково улыбались - как аполины.
И все кругом засмеялись.
Варвара засунула руки в карманы, оттопырила нижнюю губу.
- Боюсь, что нет, - проговорила она с расстановкой, - ведь если я обреюсь, как вы, то буду выглядеть со своими усами чересчур экстравагантно.
- Кобра, - с отчетливым уважением произнес у нее за спиной голос Сусанина.
Она тихонечко вздохнула и пошла прочь, огибая прицеп с экраном, и пушистые соцветья Майского Дуба осыпались ей за шиворот. За спиной пчелиным гулом разрастался хор голосов - интермедия кончилась, снова обсуждалась судьба планеты.
"Мы еще посмотрим, как вы к этому центру подберетесь!" - "Можем сверху, на аполинах верхом, можем снизу, тоннелем под морским дном. Не в том же проблема". - "Да знаем мы вас, все вам не проблема, и до центра вы доберетесь, и не взорвете его по крайнему гуманизму своему, а бережно отключите. Только в результате Золотые ворота благополучно сдохнут вкупе с Оловянными, и все зверье с "дикой" стороны хлынет на побережье сюда. И начнется вселенский жор, и останутся от уникальнейшего биоценоза рожки и ножки в самом прямом смысле..." - "Ну-ну, Евгений, не передергивай, уж ты-то знаешь, что ничего мы не отключаем и не включаем, наше дело - только разведка и рекомендации Галактическому совету, вот он-то и решать будет. А обновить генофонд ваших плюшевых зверюшек просто необходимо, иначе вымрут!" - "Если они постепенно вымирать будут, то от них вышеупомянутые рога еще, может быть, и останутся. Ну, воссоздадут еще пару-другую методом клонирования в заповедных реликтотеках. Но вот если ворота порушить и стороны соединить, то оттуда нагрянут такие хищнозавры - ни костей, ни рогов не соберешь. Таксидермичку закрывать придется. А те из наших курносеньких, что уцелеют, попадут под такой шоковый прессинг, что из ручных превратятся в пещерных и забудут про то, что такое солнечный свет. И это будет похуже вымирания, потому что виды в их современном состоянии исчезнут и следа не оставят..."
Сусанинский голос, рисующий катастрофические картины, терялся и глохнул в густолиственной чащобе парка. Он оставался за спиной вместе со всеми этими проблемами, которые кажутся такими значительными самим спорщикам и чуть ли не детскими, если послушать со стороны. Ну, соединят обе стороны, но ведь не за счет же убиения ворот! Уж их-то придется охранять бережнее, чем все остальное, вместе взятое. Еще бы, уникальнейший симбиоз, только вот не понятно, чего с чем... Со зверьем проще, элементарнейшая задачка на совмещение "быть" и "не быть". Искусственные биобарьеры, передвижные, самое осторожное смыкание зон. Несколько контрольных участков. Начать объединение животных в самой узкой полосе, а самые широкие, тыловые резервации оставить для чистых популяций, не затронутых всей этой кампанией. И все это в естественных условиях и предельно просто, нужно только не умиляться и не возмущаться, а вызвать несколько тысяч добровольцев с Большой Земли - для контроля. Но голубая разведка, наверное, сумеет этого добиться.
Она развела в стороны ветви игольчатой крушины и вышла на пляж. Море светилось сазаньей чешуей звезд, но галечная полоска была темна, и справа, где начинались крутые скалы, отыскать Лероев камень можно было только по памяти. Память, как всегда, не подвела, и Варвара присела на теплый каменный бортик, ограждавший яшмовый монолит. Между бортиком и массивной глыбой оставалось небольшое пространство - в ладонь, от силы - полторы; сюда она приносила камешки, скатанные морем, самые красивые, какие только выносила волна: опалово-молочные, крапчатые, яблочно-зеленые, - они грели ей руки и были удивительно неизменны и верны своей изначальной сущности. Море могло обглодать их до превращения в крошечные песчинки, но и тогда каждая осталась бы самой собой - молочно-белой. Крапчатой. Яблочно-зеленой. И; опуская их в каменную канавку, Варвара каждый раз тихонечко повторяла то шепотом, то беззвучно, лишь шевеля губами и мысленно произнося, как заклинание: "Марь душистая... зизифора... вишня тянь-шаньская... таволга..."
