Алексей Евтушенко - Солдаты Вечности
– Это все? – выдержав паузу, осведомился Верховный.
– В общих чертах. Частности обговорим в случае вашего согласия.
– Послушайте, командор, давайте для начала договоримся о формулировках. Вы называете это предложением. Мне же кажется, что более всего это напоминает ультиматум.
– Хм, если мы начнем спорить о формулировках, то можем далеко зайти и так ни к чему и не прийти. Тут все зависит от точки зрения. Я назвал это предложением, потому что уважаю расу киркхуркхов, сочувствую беде, которая вас постигла, и в меру своих сил предлагаю вам помощь.
– Хороша помощь – разоружить и отправить на необитаемый остров посреди океана в незнакомом мире! Уж не знаю, как для вас, людей, а для нас это будет пыткой, а не помощью. В большинстве своем мы терпеть не можем открытых водных пространств. Да еще когда они со всех сторон. Вы в курсе, что Дрхена в основном состоит из суши и почти все наши океаны и моря – подземные?
– В таком случае я не понимаю, как вы собирались хозяйничать в Пирамиде, Верховный. Ведь она, по сути, является островом. Не поверите, но со всех сторон – масса воды. Берег едва виден в ясную погоду. А уж туманным утром, что здесь бывает весьма часто, этот клочок искусственной суши и вовсе кажется единственным на всю планету. Нет-нет, мы не можем допустить, чтобы, возможно, последние киркхуркхи во Вселенной погибли от элементарного страха перед открытым водным пространством со всех сторон. Остров, который мы отдаем в ваше распоряжение, Верховный, – добавил я, изменив тон, – имеет площадь в восемь тысяч квадратных километров. Там физически невозможно увидеть воду со всех сторон.
– Другими словами: берите что дают и не стройте из себя идиота, – в голосе Верховного мне послышалась усмешка, хотя коммуникатор не передавал интонаций. – Разрешите еще один вопрос?
– Сколько угодно. Времени у меня навалом.
– Что будет, если мы не согласимся?
Было бы странно, если б он его не задал, подумал я. И хорошо, что ответ приготовлен заранее.
– Не согласиться можно по-разному, – сказал я. – В чем именно выразится ваше несогласие?
– Чисто гипотетически?
– Разумеется.
– Вариант первый и самый, на мой взгляд, справедливый. Вы добровольно пускаете нас в Пирамиду, и раса людей и киркхуркхов, забыв обиды и распри, начинает вместе, на взаимовыгодной основе, пользоваться всеми ее возможностями. Вы сами сказали, что сочувствуете нашей беде. Так проявите ваше сочувствие на деле! С помощью Пирамиды мы гораздо быстрее сумеем восстановить нашу цивилизацию.
Теперь рассмеялся я и, отсмеявшись, сказал:
– Простите, Верховный, но так не бывает. Вас четыреста профессиональных солдат. А нас только семеро. Восьмой – охотник из местного племени. И вы хотите, чтобы мы поверили в возможность равноправного сотрудничества в данных обстоятельствах? Извините, но это смешно. Вот вернетесь на Дрхену, хоть как-то наладите жизнь, и тогда мы с вами свяжемся. И, возможно, сами предложим сотрудничество. Извините за жесткие слова, но как можно доверять расе, которая устроила ядерную бойню на собственной планете? Вы первый, кто не стал бы этого делать. Поэтому наш ответ таков: сунетесь к Пирамиде – будете уничтожены. Безжалостно.
– Что ж, спасибо за искренность. Тогда давайте рассмотрим второй гипотетический вариант.
– Давайте.
– Мы возвращаемся в точку прибытия, разбиваем там лагерь и спокойно ждем, когда откроется канал на Дрхену. Ну разве что попросим у вас этот… как его… полевой синтезатор пищи. Чтобы не тревожить особо местную фауну.
– При оружии?
– Конечно. Мы не проигрывали сражения, чтобы сдавать оружие.
– Так проиграете его. Это я вам обещаю. Поймите, Верховный. Вы рассуждаете как солдат, и я уважаю вашу позицию. Мы же рассуждаем как хозяева ситуации. А хозяева обязаны заботиться о… ситуации. Она же такова, что земли вокруг Пирамиды на десятки дней пути принадлежат племени того самого охотника, который нынче у нас в гостях. Подчеркиваю – в гостях. Ибо пришел, в отличие от вас, с миром. Так вот, после обсуждения данного варианта с ним – а мы его обсуждали, поверьте, – был сделан вывод, что он нам не подходит. Племя Свема не желает, чтобы на его земле расположились вооруженные чужаки.
– И что из этого следует?
– Из этого следует, что мы не позволим вам этого сделать.
Я помолчал, и Верховный молчал в ответ. Мне казалось, я слышу, как трудно ему дается эта пауза.
– Послушайте, Верховный, – сказал я как можно мягче. – Давайте подводить черту. Иначе наш разговор может длиться до бесконечности. Предложение или ультиматум – назовите как угодно. Но суть одна. Вы принимаете наши условия, и лишь тогда наши отношения могут получить дальнейшее позитивное развитие. Иначе прольется кровь, и она будет на вашей совести.
– Мы не боимся крови, – сказал Верховный.
– Я ни на секунду не сомневаюсь в храбрости киркхуркхов, мы успели в ней убедиться, – подсластил я пилюлю. – И мне почему-то кажется, что вы проявите величайшую храбрость, согласившись на наше предложение. Да, я забыл сказать, что, как только откроется канал на Дрхену, оружие будет вам возвращено в целости и сохранности.
– Сколько у нас времени на размышления?
– До вечера устроит?
– Вечер – понятие растяжимое.
– Когда солнце опустится на ладонь от кромки леса, – вспомнил я Свема. – Ладони у нас с вами примерно одинаковой величины. Ваши чуть длиннее и шире.
– Хорошо. Тогда еще одно, командор.
– Слушаю вас, Верховный.
– Отзовите ваших воздушных соглядатаев. Меня нервирует, когда за мной следят. Это мешает принять верное решение.
– Соглядатаев?
– Ну-ну, командор. Неужели вы думали, что мы не заметим этих автоматических разведчиков над нашими головами? Кстати, у нас есть чем их сбить. Это я вам сообщаю в знак доверия. И жду от вас ответного знака. Пусть это будет единственной маленькой уступкой, на которую вы согласились по отношению к нам.
Мне потребовалось несколько секунд.
– Договорились. Я немедленно отдам им команду возвращаться.
– И не запустите новых?
– До вечера – нет. А там все будет зависеть от вас.
– Спасибо.
– Пожалуйста. Кстати, не могли бы вы ответить на один вопрос? Сейчас, в общем-то, уже все равно, но он меня почему-то интересует.
– Задавайте. Если смогу, отвечу.
– Как вы узнали о существовании этого места? Те трое киркхуркхов, которые вернулись отсюда на Дрхену, не должны были ничего помнить о том, что с ними произошло.
– Они и не помнили, – мне показалось, что Верховный должен сейчас улыбаться. – Но существуют, знаете ли, способы возвращать память.
– Ясно. Значит, нас подвел гуманизм. Так я и думал.
