Роберт Хайнлайн - Американская фантастика. Том 14. Антология научно-фантастических рассказов
Джарри проснулся накануне первого тысячелетия.
Санза улыбалась и гладила его руки, пока он, извиняясь, объяснял, почему не разбудил ее.
— Конечно, я не сержусь, — сказала она. — Ведь в прошлый раз я поступила так же.
Он смотрел на нее и радовался тому, что они понимают друг друга.
— Никогда больше так не сделаю, — продолжала Санза. — И ты тоже не сможешь. Одиночество невыносимо.
— Да, — отозвался он.
— В прошлый раз они разбудили нас обоих. Я очнулась первая и не велела тебя будить. Разумеется, я разозлилась, когда узнала, что ты сделал. Но злость быстро прошла, и я часто желала, чтобы мы были вместе.
— Мы будем вместе.
— Всегда.
Они взяли флайер и из пещеры сна перелетели к Планетоизменителю в Бесплодных Песках, где сменили прежнюю пару и придвинули к окну на третьем этаже новую кушетку.
Воздух был по-прежнему душный, но уже годился для дыхания на короткое время, хотя после подобных экспериментов долго болела голова. Жара все еще была невыносимой. Очертания скалы, некогда напоминавшей человека, расплылись. Ветры потеряли былую свирепость.
На четвертый день они нашли следы, принадлежавшие, вероятно, какому-то крупному хищнику. Это порадовало Санзу. Зато другой эпизод вызвал только изумление. Менее чем в сотне шагов от Станции они наткнулись на трех высохших гигантских гусениц. Снег вокруг был испещрен знаками. К гусеницам ее, ли неясные следы.
— Что бы это значило? — спросила Санза.
— Не знаю. Но, думаю, лучше это сфотографировать, — отозвался Джарри.
Так они и сделали. Поговорив со Станцией 11, Джарри узнал, что подобная картина периодически отмечалась наблюдателями и на других станциях, правда редко.
— Не понимаю, — сказала Санза.
— А я не хочу понимать, — сказал Джарри.
За время их дежурства такого больше не случалось. Джарри сделал подробную запись в дневнике, после чего они продолжили наблюдения, иногда прерывая их, чтобы попробовать возбуждающие напитки. Два столетия назад один биохимик посвятил свое дежурство поискам веществ, которые вызывали бы у Измененных такие же реакции, как в свое время алкогольные напитки у нормальных людей. Опыты завершились успехом. Четыре недели счастливый биохимик беспробудно пил и, естественно, забросил свои обязанности, за что был снят с поста и отправлен спать до конца Срока. Однако его в общем-то немудреный рецепт разошелся по другим Станциям. Джарри и Санза обнаружили в кладовой настоящий бар и рукописную инструкцию по составлению напитков. Автор выражал надежду, что каждое дежурство будет завершаться открытием нового рецепта. Джарри и Санза работали на совесть и обогатили список пуншем “Снежный цветок”, который согревал желудок и превращал мурлыканье в хихиканье, — так был открыт смех. Наступление тысячелетия они отпраздновали целым кубком пунша. По настоянию Санзы рецептом поделились с остальными Станциями, чтобы каждый мог разделить их радость. Вполне вероятно, что так оно и произошло, потому что рецепт приняли благосклонно. И уже навсегда, даже после того, как от кубка остались лишь воспоминания, сохранился смех. Так порой создаются традиции.
— Зеленые птицы умирают, — сказала Санза, отложив в сторону прочитанный рапорт.
— А? — отозвался Джарри.
— Адаптация не может происходить бесконечно, вероятно, они исчерпали все резервы.
— Жаль, — сказал Джарри.
— Кажется, прошел всего год, как мы здесь. На самом же деле позади тысячелетие.
— Время летит.
— Я боюсь, — прошептала она.
— Чего?
— Не знаю. Просто боюсь.
— Но почему?
— Мы живем странной жизнью; в каждом столетии оставляем по кусочку самих себя. Еще совсем недавно, как подсказывает мне память, здесь была пустыня. Сейчас это ледник. Появляются и исчезают ущелья и каньоны. Пересыхают реки, и на их месте возникают новые. Все кажется таким вр менным, таким преходящим… Вещи с виду солидные, надежные, но я боюсь коснуться их: вдруг они превратятся в дым и моя рука сквозь дым коснется чего-то?.. Или еще хуже — ничего не коснется. Никто не знает наверное, что здесь будет, когда мы достигнем цели. Мы стремимся к неведомой земле, и отступать слишком поздно. Мы движемся сквозь сон, направляемся к фантазии… Порой я скучаю по своей камере, по машинам, что заботились обо мне. Возможно, я не Умею приспосабливаться. Возможно, я как зеленая Птица…
— Нет, Санза, нет! Мы настоящие. Неважно, что происходит снаружи, — мы существуем и будем существовать. Все меняется, потому что таково наше желание. Мы сильнее этого мира, и будем переделывать его до тех пор, пока не создадим на свой лад. И тогда мы оживим его городами и детьми. Хочешь Увидеть бога? Посмотри в зеркало. У бога заостренные уши и зеленые глаза. Он покрыт мягким серым мехом. Между пальцами у него перепонки.
— Джарри, как хорошо, что ты такой сильный! — Давай возьмем флайер и поедем кататься.
— Поедем!
Вверх и вниз ехали они в тот день по Бесплодным Пескам, где черные скалы стояли подобно тучам в чужом небе.
Минуло двенадцать с половиной столетий.
Теперь некоторое время они могли обходиться без респираторов.
Теперь некоторое время могли выносить жару.
Теперь зеленых птиц уже не было.
Теперь началось что-то странное и тревожное.
По ночам приходили двуногие, чертили знаки на снегу, оставляли среди них мертвых животных. И происходило это гораздо чаще, чем в прошлом. Двуногие шли ради этого издалека; плечи многих покрывали звериные шкуры.
Джарри просмотрел все записи в поисках упоминаний об этих существах.
— Станция 7 сообщает об огнях в лесу, — сказал он.
— Что?..
— Огонь, — повторил он. — Неужели они открыли огонь?
— Значит, это не просто звери!
— Но они были зверями!
— Теперь они носят одежду. Оставляют дары нашим машинам. Это уже больше не звери.
— Как такое могло произойти?
— Это наших рук дело. Вероятно, они так и остались бы тупыми животными, если бы мы не заставили их поумнеть, чтобы выжить. Мы ускорили их развитие. Они должны были приспособиться или погибнуть. Они приспособились.
— Ты полагаешь, без нас этого бы не случилось?
— Возможно, случилось бы — когда-нибудь. А возможно, и нет.
Джарри подошел к окну, окинул взглядом Бесплодные Пески.
— Я должен выяснить, — сказал он. — Если они разумны, если они… люди, как и мы, — он рассмеялся, — тогда мы обязаны с ними считаться.
— Что ты предлагаешь?
— Разыскать их. Посмотреть, нельзя ли наладить общение.
