Сергей Мусаниф - Гвардия
— Третий.
Как только я открыл рот, он нацепил на меня странную помесь намордника с кляпом, полностью забив мне рот. Хорошо ещё, что я не страдаю хроническим насморком. А то бы задохнулся.
Новостью, как вы понимаете, этот агрегат для меня не был. Впрыскивая специальный раствор, он буквально за несколько часов выращивал натуральные зубы, ничем не отличающиеся от прежних.
— Как насчет небольшого сотрясеньица мозга после такого ударчика? — Выудив из недр халата крошечный фонарик, док попытался засунуть его мне в глаз. Проверял реакцию зрачка, должно быть. — Сколько пальцев я тебе показываю? Ах да, ты же сегодня не особенно разговорчив! Можешь моргнуть по числу пальцев. — Я усиленно заморгал. — Очень смешно. Прирожденный комик Соболевский. Да и, впрочем, о чем это я? Какое сотрясение? С каких это пор у оперативников вообще водятся мозги? По определению, их быть не должно. Сотрясения в нашей организации могут быть только у аналитиков, а эти ребята не подставляют свои головы почем зря… — тут он осекся и замолчал.
Непохоже на дока.
Наличие на моем лице стоматологического намордника не помешало доку заметить изумление, которое я испытывал, и он пояснил:
— Пока тебя не было, мы потеряли еще троих.
Если бы я еще имел дар речи, сейчас бы я точно его потерял. Еще троих! Пятеро, меньше чем за одни сутки!
Док обрисовал происшедшее так, как он об этом слышал. Конечно, он не был экспертом в такого рода вопросах, и кое-что из услышанного я домыслил сам, а кое-что узнал позднее. Картина вырисовывалась следующая.
Дельце намечалось плевое, но из тех, что любит раздувать пресса. Сильнейший пожар возник в одной из индустриальных зон Авалона, причем горел корлил, современное твердое топливо для атмосферных двигателей, точнее, сырье для его производства. Я без труда мог представить себе этот кошмар.
Что-то Авалон в последнее время стал слишком часто мелькать в гвардейских сводках. Сначала вырезанная археологическая экспедиция, теперь еще и это…
Площадь возгорания насчитывала около двадцати квадратных километров, и в середине бушующего ада оказались три бригады рабочих. В первые секунды после возгорания они успели добраться до защитных бункеров, благодаря чему и остались живы. Однако убежища не были рассчитаны на долгое пребывание в них такого количества людей, у работяг заканчивался воздух, а жаростойкие стены бункеров уже начали оплавляться. Людей надо было срочно выводить.
Прибывшие на место катастрофы пожарные и спасатели попытались провести операцию собственноручно, но подтянутая ими спецтехника начала плавиться еще за двести метров до границ пожара. Неудивительно, если учесть, какие температуры корлил выделяет при горении. Начиненная им торпеда прожигает пятидесятисантиметровую боевую броню ВКС за считаные секунды.
Убедившись в бессилии собственных служб, авалонские власти вызвали нас.
Пятеро гвардейцев, облаченные в специальные костюмы и снабженные подробнейшей картой территории, «нырнули» в первое из убежищ и начали выводить людей. Расстояние переброса было небольшим, всего лишь до безопасной зоны вне возгорания, поэтому туннель проводить не стали, пользуясь обычными «крючками» — анализаторами.
Почти все люди были выведены, когда одна из стен поддалась и в помещение хлынули струи расплавленного металла. Шестеро рабочих погибли на месте, двое гвардейцев получили серьезные ожоги и были выведены из игры. Оставшиеся трое продолжили операцию и нырнули в следующий бункер.
Это была еще не трагедия, а только прелюдия к ней.
Сумасшествие началось чуть позже.
Двадцать три человека во втором убежище были мертвы, и это стало последним сообщением, которое наши ребята успели отправить с места катастрофы. В следующий момент они тоже погибли.
Тела, которые мы получили, даже не слишком обгорели. Такие ожоги можно вылечить без особого труда. Причина смерти была в другом. Все трое наших ребят были застрелены в затылок, и все трое — из пневматического пистолета класса «комар», оружия малого калибра и радиуса действия, смертельного только в руках снайпера.
По официальной версии расследования, причиной трагедии стал маниакальный психоз одного из рабочих. Под давлением агрессивных окружающих факторов болезнь перешла в активную стадию, в результате чего человек сначала палил по своим же коллегам, а потом и по нашим парням.
У этой версии было множество недостатков. Во-первых, ни у одного из работников предприятия в личном деле не было соответствующих отметок от психиатра, хотя из-за своей довольно рискованной работы медосмотр они проходили регулярно. Во-вторых, каким бы снайпером этот псих ни был, невозможно из стрелкового оружия положить два десятка здоровенных парней. Уже после третьего выстрела его просто задавили бы и разорвали на части. Третья причина была чисто субъективной: никто из нас не верил, что какой-то псих может подстрелить троих гвардейцев, имевших за плечами не один год службы.
Однако, кроме трех мертвых тел, никаких улик не было.
Пожар потушили, но бункер успел оплавиться, и все находящиеся в нем трупы, включая и труп предполагаемого камикадзе, обгорели так, что точно установить, от чего скончались двадцать три члена бригады, не представлялось возможным.
Оставалось еще множество вопросов, но дело было закрыто ввиду невозможности провести тщательное расследование.
— …не оставил парням ни единого шанса, ублюдок, мать его, — закончил свой рассказ док. — Мне бы этого психа сюда, я бы устроил ему трепанацию черепа посредством пожарного топора, еще и без всякой анестезии. (Тут я с ним был согласен. Более того, и сам бы с удовольствием поучаствовал.) Ладно, с тобой почти все. Ночь проведешь в лазарете, утром можешь валить на все четыре стороны. Перекладывайся на койку, и я введу тебе снотворное. И не мычи, пожалуйста, не маленький.
Он ушел.
Я лежал на больничной койке и ждал, пока снотворное подействует. Услышанное никак не шло у меня из головы.
Я сам только что выбрался из головоломной (в прямом смысле слова) передряги и знал почем фунт лиха, но ситуация на Авалоне кардинальным образом отличалась от нашей с Шо.
Гвардейцы гибнут, факт. При нашей работе всегда существует шанс не дожить до пенсии, но…
Естественными, если вы позволите мне употребить это слово, или обычными причинами смерти гвардейцев являлись либо стихийные бедствия, последствия которых гвардейцы пытались устранить, либо неполадки различного рода оборудования, с которыми парни опять же боролись, либо пули бандитов, загнанных нашими же парнями в угол. Таков неизбежный профессиональный риск, всегда имеющий место в жизни полицейского, пожарного или спасателя.
