Вадим Проскурин - Добрая Фея
Повернулся к Чарли и прокомментировал:
— В эфир сигнал нормально идет, просто звук отключен.
Чарли откинулся на сиденье и приготовился ждать.
2
— Смотри сюда, — потребовал Костя —или потрогай лучше.
Роман Васильевич потрогал и сказал–Ёб…
И осекся, вспомнив, что сзади стоит молодая девушка.
— Кто проверял систему? — спросил Костя. Роман Васильевич пожал плечами и произнес виноватым тоном:
— Я разберусь.
— Разберитесь, — сказал Костя. — И чтобы больше такого не было. Я вообще не понимаю, почему до сих пор утечка не началась.
— А запуск когда планируется? — спросил Роман Васильевич. — Ну, чтобы устранить вовремя, надо знать…
— Система уже работает, — жестко сказал Костя. — Устранить надо вчера, а еще лучше — позавчера. У вас есть машина времени?
Роман Васильевич отвел взгляд и ничего не ответил.
— Устранить немедленно, — резюмировал Костя. — И не останавливать аппарат ни в коем случае. Приступайте.
Закончив эту короткую речь, Костя отошел в сторону и вытащил мобильник. Роман Васильевич встрепенулся и жалобно спросил:
— Константин Николаевич, может не надо? Олег Дмитриевич…
— Шкуру с вас спустит, — продолжил Костя его мысль. — И правильно сделает, давно пора. Может, приучитесь нормально работать.
Он был очень зол. Разгильдяйство неистребимо. В стыковочном узле кто–то забыл грязную тряпку, и космический корабль не смог совершить стыковку–В банковском аудите, единогласно принятом парламентом, написано: «за нарушение такой–то статьи парламентом не может быть наложено». Наложено и без дальнейших пояснений. А промышленное–то производство лекарства от рака чуть было не перенесено на две недели из–за трещины в трубопроводе, которую должны были обнаружить уже три раза, что подтверждено актами проверок с подписями и печатями, причем на двух актах из трех красуется подпись Романа Васильевича. Если бы не Инна, закваска сейчас не бродила бы в биореакторе, а растекалась по бетонному полу грязной лужицей. Хорошо, что Инна попросила взять ее с собой
Кстати, а почему она попросила взять ее с собой? Значит, она действительно умеет предвидеть будущее? Раньше она никогда не вмешивалась в Костину работу, а теперь, когда потребовалось чудо — сразу же якобы случайно оказалась на месте. Нет, это не случайность.
Телефон в Костиной руке завибрировал, Костя вздрогнул от неожиданности и чуть не уронил его. Посмотрел на высветившийся номер, принял звонок и поднес трубку к уху.
— Добрый день, Олег Дмитриевич, — сказал он. — Как раз собирался вам позвонить, на Романа Васильевича хочу пожаловаться. В трубопроводе Б10 большая трещина образовалась, странно, что закваска не вытекла. Оборудование трижды проверяли, акты составляли, а здоровенную трещину не заметили. Ду-***>. надо делать выводы.
— Сделаем, — сказал Олег Дмитриевич
Его голос звучал рассеянно, как будто он думал совсем о Другом. Может, алкоголь еще не выветрился?
— Это серьезный вопрос, — сказал Костя. — Признаться я начал ремонтировать биореактор на ходу, я уже успел загрузить закваску до того, как заметил трещину.
Если сейчас остановить процесс, две недели уйдут коту под хвост. Я не знаю, как Роман Васильевич с этим справится.
— Разберемся, — сказал Олег Дмитриевич. — Две недели — это терпимо, не бери в голову. Это все ерунда. Я с Минздравом только что договорился.
— Поздравляю! — сказал Костя. — Когда начнем официальные испытания?
— Как только, так сразу, — ответил Олег Дмитриевич. — Надо еще кое–какие бумажки утрясти, как утрясем, так начнем. Тут вот еще что, надо начинать рекламу делать. Я с телевизионщиками договорился, программа «Здоровье нации», Первый канал. Съемка сюжета завтра, начало в три часа дня. Где телецентр, знаешь?
— Около телебашни? — предположил Костя.
— Не совсем. Пробей по Интернету адрес, там по карте все понятно, а без карты трудно объяснить.
— А что будет в сюжете? — спросил Костя.
— Обычное интервью, — ответил Олег Дмитриевич. — Говори всю правду, не бойся, если скажешь лишнее — при монтаже вырежут. И оденься поприличнее, костюм там, галстук
— Хорошо, — сказал Костя. — Но вы все–таки с Романом Васильевичем поговорите. Непорядок же.
— Поговорю, — пообещал Олег Дмитриевич. — Ладно, давай, удачи.
Костя убрал телефон в карман и сказал, обращаясь к Роману Васильевичу, который обматывал злосчастную трубу скотчем:
— Я на вас надеюсь.
Затем повернулся к Инне и сказал:
— Пойдем.
Когда они проходили мимо охранника, у Романа Васильевича зазвонил телефон. Роман Васильевич неосторожно включил громкую связь, и своды помещения огласил отборный мат в исполнении Олега Дмитриевича. В его речи прозвучали только три цензурных слова, все на букву С: «совсем», «сгною» и «сука».
Они прошли темным коридором, пересекли отремонтированный оазис и вышли во двор. В этот момент у Кости снова зазвонил телефон, высветившийся номер был незнакомым.
— Алло! — сказал Костя.
— Костя? — спросил телефон смутно знакомым голосом. — Это Саша Гриднев, мы с Ольгой… ну, ты понял. Она тебе говорила, где я работаю?
— Да, — сказал Костя.
— Отлично, — констатировал Гриднев. — Костя, сейчас я задам вопрос, ответь на него быстро и честно, это очень важно. Так вот, вопрос: какое свойство у Инны?
Косте показалось, что его сильно ударили по голове.
— Вы все знаете? — спросил он после долгой паузы. — Что с ней теперь будет?
— Да, мы все знаем, — подтвердил полковник. — Что с ней будет — это зависит от ответа на вопрос.
Костя посмотрел на Инну. Та смотрела на него спокойно и даже равнодушно. Она, несомненно, прочитала в Костиной голове, что ему сказал полковник КОБ, но эти слова ее совсем не обеспокоили. Костя решил сказать правду.
— Она исполняет желания, — сказал он. Такого ответа Гриднев явно не ожидал. Несколько
секунд он растерянно молчал, а потом начал ругаться и нести бред насчет того, что Костя и Инна должны исчезнуть, перейти на нелегальное положение, в пятницу в три часа дня ему позвонить, а до этого выключить телефон… шпионские страсти, короче.
