Дмитрий Хабибуллин - Тот День
И наконец, последняя особа — женщина лет тридцати по фамилии Смолова, никакой явной симптоматикой не выделялась, кроме излишней вспыльчивости, и очевидным когнитивным диссонансом между собственными убеждениями и словами святого отца.
Когда все трое умолкли, обрисовав картину в мельчайших деталях, Ева постаралась аккуратно проверить почву:
— Голос.… Тот Голос, который вы слышите. Обо мне он говорил?
— Нет. — коротко ответил Георгий.
— То есть вы слышали, лишь то, что хотели услышать, или же о чем знали? — постаралась в лоб ударить она священника.
— Я понимаю, к чему вы клоните. Очень конечно похоже на расстройство ума. — Было видно, как батюшка едва сдерживается. — Вот только пойдемте, я вам кое-что покажу.
Поднявшись, святой отец удалился из кухни. Делать было нечего, и Ева пошла вслед за ним. За Бодровой двинулись и все остальные. Не оборачиваясь, человек в ризе прошел через весь дом. На секунду задержавшись в прихожей, он коротко бросил:
— Оденьтесь. Там холодно.
Последовав совету священника, девушка быстро накинула свой осенний полушубок. Двери дома отворились и выпустили людей наружу.
И Ева наконец это увидела. Там, на кухне, она не чувствовала страх, даже понимая, что случилась катастрофа. Ведь день назад она сама себя так страстно хотела оправить в ад. Однако, когда подул ветер, принеся с собой запахи мертвых, сердце девушки забилось, усердней обычного перегоняя кровь. Она смотрела на остатки родной деревни, на кружащие над ними стаи птиц, и от волнения даже слегка перехватило дыхание. Теперь она понимала, что слова больного священника, действительно не кажутся такими уж и бреднями. Для других, не для нее. Однако и действовать напрямую, оскорбляя и уличая отца во лжи, было нельзя. Ева знала, какими могут быть опасными фанатики, да еще и с верной паствой.
— Да, может быть, вы и правы. — слукавила Бодрова.
— И вы поверите. Со временем поверите… — убедительно произнес Соколов. — ваша жизнь не просто так легла мне в руки.
Сделав удрученный вид, Ева кивнула.
— Отче, вы говорили, что не стоит дожидаться темноты. А уже три часа. Через два часа стемнеет, так что предлагаю определиться с дальнейшими действиями и выдвинуться. — напомнила о скоротечности времени Ирина.
— Хорошо. Берите провизию, что нашли, и уходим отсюда. — кивнул священник, и, повернувшись к Еве, добавил: — А с вами мы еще по дороге можем поболтать.
Из Поддубья они вышли уже вчетвером. Без особых прений, люди выбрали западное направление и зашагали в сторону переправы, что находилась в полутора часах ходьбы от поселка. Дорога вилась вдоль широкого русла Волги. И когда погибшее село осталось за горизонтом, а шумные воды могучей реки начали распевать свои песни, в душе Соколова опять заиграла музыка тверской земли.
Трое были вооружены, и только вновь присоединившаяся к отряду девушка с красивым именем Ева, вместо ружья перекинула за спину одну из кошелок с едой.
— Как-нибудь обойдусь. Да я и обращаться толком не умею. — отмахнулась Бодрова, когда Георгий предложил ей обзавестись оным еще в деревне.
Но Соколов отлично понимал ее лукавство: доверие к наркоману с оружием будет стремиться к нулю, и для Евы было лучше вести себя тихо.
Было что-то не так в этой светловолосой молодице. Девушка даже не попрощалась со своей родной старушкой, когда они покидали избу.
— Слова мертвым не нужны. — лаконично отрезала она, когда Влад ей предложил подняться к покойнице на второй этаж.
Да и слишком легко она согласилась с его доводами. А ведь священнику не раз приходилось выслушивать гневные речи воинствующих атеистов.
— Расскажите мне свою историю. Мы здесь открыты друг перед другом. — налюбовавшись видами, обратился Георгий к девушке.
— Правда? Нет секретов? — улыбнулась Ева. — И что вас интересует? Как я оказалась на дне? Или что-нибудь еще?
— Я думаю, просто так ты бы не ступила на извилистую дорожку. — рассудительно начал отец Георгий. — И раз ты здесь, значит тебе позволили начать все сначала. А для этого нужно признаться в прошлых ошибках.
— Вы заметили синяк на шее, да? — спросила Ева.
— И это тоже. — кивнул Соколов.
— А вы умнее обычного серенького батюшки. Наблюдательны. — опять как-то странно улыбнулась Бодрова, и, промедлив, добавила: — Да, вчера я чуть было не совершила глупость. И сейчас я в этом раскаиваюсь, но, как вы правильно сказали, у меня действительно были причины.
— Вот об этом и речь. — мягко ответил священник. — Расскажите мне.…Расскажите нам о своих ошибках.
— Хорошо. Только пообещайте затем ответить на кое-какие мои вопросы. Мы ведь не держим секретов.
— И это так. — подтвердил ее слова отец. — Узнаете все, что захотите.
— Не только ваши секреты, отец. — сказала Ева, посмотрев на шагающих рядом Влада и Ирину.
И те согласно кивнули.
Георгий был доволен тем, что девушка пошла ему навстречу и решила раскрыться. Ведь он по-прежнему не понимал, зачем природа сохранила само воплощение греховности. И Соколов надеялся найти ответ в истории Евы.
— На иглу я села уже точно и не помню когда. Где-то лет пять назад. И причина на то, вы правы, была. Я жила с матерью и все у нас было хорошо. А потом она заболела. Рак молочной железы — неприятный для женщины диагноз. Но это было полбеды. Ведь, как известно, на первых стадиях онкология излечима. Нужна была всего-то операция. Просто лечь на операционный стол, и позволить врачам извлечь того злокачественного убийцу. Однако случилась беда. Мать моя повадилась ходить к адвентистам, а те, приметив рыбку с деньгами, объяснили ей, что лучшее лечение — вера. Вот так она и снесла почти все наши деньги этим ублюдкам, а от нормального лечения отказалась. И, конечно же, когда метастазы попали в кровь и разнеслись по всему организму, никакой господь ей не помог. Как и мне, когда от горя я прикоснулась к игле. — опустив голову, закончила Бодрова.
— Печально. — вздохнул Соколов, и задумчиво добавил: — Не раз я сам видел как зарабатывали церковники на печалях людей. Как прикрывались они верой. Но природа очистилась от этих тварей.
Для него теперь все стало опять на свои места. Рассказ девушки подтвердил кое-какие предположения. Она была самым настоящим падшим ангелом, познавшим все грехи. И она нуждалась в исцелении. Голос хочет его проверить. Белокурая грешница — испытание веры. Проверка его, как пастыря, который поведет выживших по правильному пути. И он поможет этой потрепанной душе очиститься.
— Теперь выполняйте свою часть договора. С кого начнем? — улыбнулась Ева, осматривая шагающих рядом людей.
