Дмитрий Изосимов - Метагалактика 1993 № 4
Здесь я увидел ту прелестную сценку, которую смотрел на спине птицы Гоа по телеприемнику Микуса, и как в прошлый раз она окончилась в ту секунду, когда белая рубашка Джульетус на краткий миг задержалась на ее бедрах.
Я был восхищен необычным искусством древнего народа и дал себе слово, что со временем внимательно осмотрю все музеи Циплятус, а пока, узнав у старика, где находится зал со слупливателем, я уже готов был пройти в соседний зал, но тут меня кто-то грубо толкнул. Я обернулся.
Мимо прошел бородатый циплятусианец — видимо из дальней провинции, потому что у столичных, насколько я знал, бороды не росли. У странного незнакомца на плечах крест-накрест висели три пары патронташей с бутылками водус, а на поясе — два мешка с орехами — вроде наших грецких. Мужик то и дело прикладывался к бутылке и щелкал орехами, внимательно осматривая экспонаты.
Старик вновь предложил мне пройти во второй зал, где находился аппарат Коло, и мы ушли.
И вот перед нами небольшая, огороженная веревкой площадка в виде пьедестала, над которым в полуметре замер белый прозрачный шар размером не более теннисного мяча. По нему волнами то медленно, то быстро пробегали тени — цветовая гамма медленно изменялась от жемчужного цвета до черного, после чего аппарат растворялся в воздухе.
Я подошел ближе.
Вокруг стояли восхищенные циплятусианцы и с улыбками наблюдали странный аппарат.
В тот момент, когда он вновь стал невидим — на пьедестал прыгнул из ниоткуда черный кот с белым пятном на груди. Он поднял хвост и, брезгливо подергивая лапками, неторопливо обошел площадку, и как мне показалось, внимательно посмотрел на меня.
А между тем циплятусианцы, потрясенные видом кота — начали ходить вокруг пьедестала, ударяя себя правой рукой по затылку, а левой пяткой — в пол.
Однако вскоре кот исчез, а над пьедесталом вновь заблистал перламутровый шар.
Я, не зная что делать, отступил назад и заметил кряжистого мужика, который по-прежнему беспечно щелкал орехи и разбрасывал скорлупу по сторонам. Вдруг он замер с разинутым ртом, потом дико вскрикнул и закрутился на месте, сбивая с ног хрупких циплятусианцев. К нему подскочили два месмерических полицейских и пассами остановили безумство, хотя бородач еще продолжал весьма опасно дрыгать ногами.
Один из полицейских вежливо и опять же пассами — открыл у мужика рот и начал делать движения рукой как если бы что-то кидал туда, после чего крепко сомкнул челюсти циплятусианцу и удалился.
Мужик ошарашенно пощелкал зубами, ковырнул пальцем во рту и, покачивая головой, вынул из мешка орех, но тут же бросил назад.
— Поопасаюсь я до дома, а то нечай без жувонков останусь.
Тут я заметил старика среди экспонатов, которого сбил бородач и хотел поднять его, но старик безжизненно повис на моих руках. Я торопливо поискал пульс на его руке, а потом прижался ухом к груди циплятусианца — сердце молчало.
Я крикнул полицейских.
Они мгновенно появились рядом, уложили моего товарища на пол и сильными пассами начали обрабатывать тело.
По-моему это было кощунство: махать руками над человеком, который давно умер. Я все-таки медик и хорошо понимаю когда наступает клиническая смерть.
Мне было жалко старика — я ужасно расстроился — выходит: циплятусианцы не вечные. Однако в этот момент старик открыл глаза, посмотрел в мою сторону и с обаятельной улыбкой, свойственной только циплятусианцам, соединив на руке указательный и большой пальцы — тряхнул ею в воздухе.
— Евгений, нет проблем!
Я так и подпрыгнул, смахнул с лица слезы, но, вспомнив о слупливателе, стремительно обернулся назад и глянул в сторону пьедестала. Над ним ничего не было.
Я подождал несколько секунд, но аппарат не появлялся — он был похищен, а я должен был узнать кто похититель!
Я помчался по залам к подъемникам. Навстречу бежали растерянные полицейские, где-то выла сирена. Я лихорадочно пытался понять: сколько времени прошло с того момента, когда я отвернулся от слупливателя и увидел старика среди экспонатов, и смогу ли я догнать бородача хотя бы во дворе. Я не сомневался в том, что аппарат Коло похитил он.
Я выскочил во двор и быстро окинул его взглядом, но во дворе не было ни одного человека. Я хлопнул себя по голове: Господи — да бородач остался в музее, ведь он не спешил. Я метнулся назад, но едва переступил высокий порог, как чья-то сильная рука рванула меня за плечо в сторону и я услышал знакомый неприятный голос:
— Двадцать первый, где твой нож?
Передо мной стоял Гордон.
Глава четырнадцатая
Он был одет в черный комбинезон.
Точно такой же был и на мне, но у Гордона на плечах и груди ярко блистали первые номера. Однако более всего я поразился тому, что в данную минуту я находился не в зале музея, а в каком-то длинном и круглом коридоре, причем, за моей спиной, когда я в полном изумлении обернулся назад, желая немедленно уйти прочь от этого человека — была стена!
Гордон презрительно поморщился и мизинцем правой руки приподнял мою голову за подбородок.
— Ну, где твой нож?
— Я не знаю.
Гордон брезгливо тряхнул правой рукой и тщательно обтер ее платком.
— Ты странный парень — я никогда не видел тебя здесь раньше. Ты похож на слюнтяя, хотя и носишь двадцать первый номер.
Он щелкнул пальцами и в тот же миг из-за поворота коридора выскочила группа крепких парней в черных комбинезонах — примерно в двадцать, двадцать пять человек. Стройной колонной они замерли около нас. На их груди я видел четырехзначные номера.
Гордон кивнул в их сторону головой и, почти не разжимая тонких губ, с презрением сказал мне:
— Отведи их в долину — к нам идет корабль — после операции зайдешь ко мне. Выполняй.
За эти короткие секунды я понял, что нахожусь в другом мире. Орнелла и Циркон знали, что я попаду в этот мир, впрочем, это всего лишь мое предположение. Но черт побери! — как я вернусь назад.
Но пожалуй главное заключалось в том, что я не знал, где выход из замка и в какой стороне долина, однако понимая, что пауза может погубить меня, я закинул голову назад и крикнул:
— Внимание — в долину — бегом!
Я отвернулся от пронизывающего холодного взгляда Гордона и пристроился сбоку моего маленького отряда, который стремительно рванулся вперед.
Неизвестность меня не пугала — я был уверен в себе, да и кто не уверен в свои девятнадцать лет, когда представление о смерти кажется пустой и глупой шуткой.
Я не думал как я попал в новый мир.
Когда передо мной в Египте появился Гасан и мы с ним на сумасшедшей скорости умчались от безумного феллаха с его допотопным ружьем — у меня уже не было времени толком подумать над тем, что происходит вокруг. Я словно пятилетний малыш изумленно смотрел на мир и с трудом поглощал ту информацию, что огромным потоком обрушилась на мое сознание за эти две недели.
