Уолтер Уильямс - Оголенный нерв
— Они прослушивали наш телефон, — рассказывала Джуц, — но мы старались не болтать лишнего. Доджер слишком много знает, поэтому его и хотели убить.
— Мне кажется, — виновато сказал Ковбой, — причина здесь несколько иная. Это все из-за меня.
— Да, — улыбнулась Джуц, — мы догадались.
— Извините, что я принес вам столько хлопот и неприятностей, — печально вздохнул Ковбой.
— Ничего, — рассмеялась Джуц и дружески похлопала Ковбоя по руке, — рано или поздно это все равно бы произошло. Может, даже к лучшему, что ты напугал их и вынудил действовать поспешно. Иначе выстрелы оказались бы точнее.
Вошел Доджер в овчинной куртке, наброшенной поверх шелковой синей пижамы. Но даже она не могла скрыть его худобы. Выглядел он плохо, с трудом передвигал ноги по мягкому индейскому ковру. Ковбоя захлестнула волна радости, он не удержался и засмеялся. Доджер истолковал его смех по-своему и нахмурился.
— Да, сейчас у меня жалкий вид, но ты мог бы не насмехаться над моей слабостью, — проворчал он.
Ковбой вскочил, хотел стиснуть друга в объятиях, но сдержался.
— Вернулся, черт! — радостно улыбнулся хозяин дома. — Прекрасно!
— У меня есть пара идей и кое-какие новости.
— Давай выкладывай. Только сначала я выпью кофе.
— Хорошо.
Ковбой чувствовал, что глупо улыбается. Как дыроголовый, рассматривающий себя в зеркало в первый день после операции.
Доджер налил себе кофе, а Ковбой в приступе восторга кинул еще несколько монет в музыкальный автомат.
Они перешли в гостиную, и Ковбой принялся излагать другу свой замысел. Доджер, удобно устроившись в кресле, прихлебывая кофе, и внимательно слушал. Он ничего не говорил, только кивал головой, иногда переспрашивая. И наконец решительно произнес:
— Превосходный план. Надо попробовать.
— Но сначала нужно найти пилота с вживленным кристаллом.
— Верно.
Из рации, висевшей на поясе у Джуц, раздался сигнал.
— Тут пришел человек, — доложил охран ник. — Джими Гутьерес. Говорит, что у него новости.
— Ладно, — проворчал Доджер, — отберите у него оружие и пропустите.
— Есть.
— Черт бы его побрал, — сказал Доджер Ковбою, — я слишком стар, чтобы иметь дело с неопытными юнцами вроде этого Джими.
— Джими на нашей стороне, — возразил Ковбой.
— Да, так он говорит. Но его дурацкая улыбка наводит меня на мысль, что мальчишка будет за нас лишь до тех пор, пока дело не дойдет до первой серьезной заварухи. Как говорится, до первой драки смел, до первой рюмки трезв. Ненадежный он человек, так мне кажется.
В дверях юношу еще раз проверили и только потом впустили в гостиную. Джими нервно улыбался, глаза его округлились, как дула двустволки. На нем был бронежилет, джинсовые шорты и кроссовки на босу ногу. При виде Ковбоя парень очень обрадовался:
— Ковбой! Наконец-то! Я хочу воевать на твоей стороне. Помнишь тот разговор в Колорадо?
— Да. Садись, поведай нам свои новости.
Но Джими никак не мог успокоиться и выпалил скороговоркой:
— Я захватил антибиотики Аркадия на десять миллионов баксов. Они в грузовом отсеке моего броневика, за сотни километров отсюда, на севере. Как ты думаешь, Доджер, они нам пригодятся? — Джими носился из угла в угол, размахивая руками. — И подонка Чапеля я тоже убрал. Кокнул ублюдка.
Ковбой улыбнулся, а Доджер постарался успокоить не в меру разбушевавшегося юнца:
— Сядь, Джими, иначе ты своей беготней доведешь меня до сердечного приступа. И рассказывай все по порядку, не тарахти.
Джими присел на краешек стула, но ноги его ходили ходуном. С трудом взяв себя в руки, он принялся рассказывать. Выяснилось, что Сэндман, один из союзников Аркадия, нанял его для перевозки груза из восточной части Колорадо через Границу. Поскольку при погрузке антибиотиков присутствовал Чапель, Джими сделал вывод, что в этом деле заинтересован лично Аркадий. Когда все было готово и мотор включен, он выстрелил из пушки, выпустил еще ракету, уничтожил автомобили провожающих, Чапеля и Сэндмана, а потом драпанул в Скалистые горы, где в надежном укрытии спрятал машину.
— Так я заполучил груз на десять миллионов долларов, отличную новую машину, а заодно очистил Землю от двух кусков дерьма, — закончил паренек, вскакивая со стула. — Как вы думаете, могу я после этого считаться членом вашей команды?
— Думаю, можешь, Джими, — улыбнулся Ковбой.
— Да, Джими. Надо признать, ты неплохо сработал, — нехотя согласился Доджер.
Обрадованная Джуц поднялась и положила парню руки на плечи:
— Молодец, Джими. В нашем полку прибыло.
Ободренный похвалой, тот схватил Джуц за талию и весело закружился с ней по комнате. Джуц весело взвизгнула, а Доджер сквозь прикрытые веки с кислой миной наблюдал за этим безобразием.
— Ради такого случая, — сказал довольный Ковбой, — пойду запущу «Вурлицер». — Взглянув на танцующую пару, он направился на кухню и бросил несколько монет в автомат. — Эй, Джими, не хочешь отведать кашки?
— Конечно, хочу! — Джими усадил Джуц на стул и достал из кармана плоскую бутылку мескаля. — Отпразднуем! Вот здорово! Теперь я в вашей команде!
— Верно.
Все направились на кухню. Ковбой включил музыку.
ИЗБРАН НОВЫЙ ПРЕЗИДЕНТ УКРАИНЫ. В КОНФЛИКТЕ МОСКВЫ И ЭСТОНИИ УКРАИНА БУДЕТ СОБЛЮДАТЬ НЕЙТРАЛИТЕТ.
Войдя в больничную палату, Сара увидела у соседней койки православного священника. В палате появился новый больной. Его руки и ноги были привязаны ремнями к блестящим металлическим спинкам. Наверное, заражен вирусом Хантингтона, подумала она. Эта страшная болезнь поражала и мозг, и тело. Бородатый русский священник, не обращая внимания на Сару, смотрел на своего подопечного.
Дауду уже поставили второй глаз. Похоже, совсем недавно — синева вокруг еще не сошла. Деньги за операцию Сара перевела в больницу из Нью-Канзас-Сити, сразу по прибытии туда.
— Сара!
— Дауд. — Она смотрела на брата, и слезы застилали ей глаза.
— Где ты была так долго? — Он протянул к ней руку, и Сара прижала ее к себе. На лице Дауда обида сменялась благодарностью.
— Я уезжала по дедам. — Она осторожно сжала руку брата. Новая кожа на ней была еще такая нежная и розовая.
— Я остался совсем один, черт возьми! Ты же сказала, что едешь всего на пару недель. Где тебя носило так долго?
— Возникли непредвиденные обстоятельства. — Сестра попыталась поцеловать брата в щеку, но он отвернулся.
— Врачи снижают мне дозу. От этого у меня болят ноги, все тело, я не могу делать упражнения.
— Не беспокойся, они не выпишут тебя до тех пор, пока ты не научишься хорошо ходить.
— Да от боли я совсем не могу ходить. Мне нужна хорошая доза эндорфина, а не та, что мне дают.
