Сергей Колесников - Гнев Угрюма
Спустившись, Константин увидел, что почти все постояльцы гостиницы собрались в гостиной. При появлении Константина лица людей стали напряженными и застыли в ожидание. Все были в курсе того, что под утро решили мужчины. Константин медленно спустился по лестнице, громко поздоровавшись с присутствующими. Он прошел к бару и, улыбнувшись Рамилю, присел на стул стоящий рядом со стойкой. Константин попросил меню и, когда тот ему его дал, спросил у Рамиля негромко, так чтобы его не слышали остальные: — Милиция приехала? — Константин мог и не спрашивать, он и так знал ответ, что нет, но ему с чего-то надо было начать. Рамиль отрицательно покачал головой. Константин посмотрел в зал, объект наблюдения находился там, что было уже не плохо. Константин боялся, что создавшаяся стрессовая ситуация испугает того и вынудит бежать.
— Как насчет вашего ночного гостя, он не объявился? — спросил Константин у Рамиля, медленно перелистывая меню.
— Нет, не было, — ответил Рамиль, внимательно смотря на собеседника. Помолчав, он добавил — Мне кажется, что он в подвале. Константин оценивающе посмотрел на Рамиля и положил меню, сказав, — А может и на чердаке. У вас ведь есть чердак? — Рамиль внимательно обдумал слова Константина, пока тот показывал ему пальцем в меню, что он будет. Записав заказ в свой блокнотик Рамиль, перед тем как пойти на кухню возразил Константину
— Все-таки я думаю, что он в подвале. Чердак я всегда держу закрытым.
— Хорошо. Но все-таки лучше проверить все помещения в здании, — не стал спорить Константин. Рамиль согласно кивнул головой и поспешил на кухню выполнять заказанный парнем обед.
Джип медленно пробирался по проселочной дороге вздрагивая каждый раз как только наезжал на кочку или проваливался в яму. Дворники усилено сметали летевший в лобовое стекло снег, с трудом справляясь со своей работой. Иван Иванович угрюмо разглядывал из окна проносящийся мимо лес. Деревья и кустарники были покрыты пушистыми белыми шапками. Чем дальше они забирались в лес, тем тревожнее становилось на душе у участкового. Он все больше приходил к мысли, что зря он поддался на уговоры и поехал на поиски пропавших людей. Он посмотрел на сидящего рядом с ним челябинца. Огромных размеров мужчина сосредоточенным лицом вел машину, внимательно вглядываясь сквозь снег на дорогу. Несмотря на то, что был день, на улице было темно. Снежные тучи целиком закрыли солнце. Поэтому машина ехала с включенными фарами. Иван Иванович раздраженно перевел свой взгляд с громилы водителя на играющую веселую музыку магнитолу. Играл диск, так как радио не работало. Участковый посмотрел за окно и, не выдержав, резко наклонился к магнитоле и выключил ее. Владимир Дмитриевич удивленно посмотрел на выключенную магнитолу, а затем на участкового. Увидев на его угрюмом лице раздражение, Владимир Дмитриевич ни чего не сказал, только неодобрительно покачал головой и снова сосредоточился на дороге. Так они проехали в тишине минут десять, слушая только вой ветра да шум двигателя. Затем дорога сделала стройной изгиб, огибающий плотно друг к другу растущие молодые сосенки и вывела машину на деревянные строения. Два дома, несколько сараев и гаражей.
— Лесничество — нарушил продолжительное молчание участковый, пытаясь сквозь снег разглядеть, есть ли кто в доме. Свет не горел, что уж наводило на тревожные мысли. Джип подъехал к первому дому, над дверью которого висела какая-то табличка. Иван Иванович посмотрел на своего соседа и буркнул: — Посиди пока здесь. Я схожу, посмотрю, — и, не дождавшись ответа, вышел на улицу. Через открытую дверь в салон машины вместе с холодным ветром залетел снег. Владимир Дмитриевич поежился от холода и стал через лобовое стекло наблюдать за участковым. Иван Иванович быстро забежал на крыльцо дома под козырек и постучал в дверь. Никто не ответил. Сердце у Ивана Ивановича учащенно забилось в предчувствии беды. Он постучал еще пару раз и, не дождавшись ответа, толкнул дверь — заперта. Участковый растеряно повел взглядом по двору. Никого не было. И что более странно не было видно собак. Ни одного лая, ничего. Иван Иванович махнул следящему за ним из машины мужчине, чтобы тот оставался там, а сам побежал к следующему дому. Подбежав, он стал сильно стучать в дверь. За дверью раздался собачий лай и чей-то мужской голос приказал собаки замолчать. У участкового отлегло на сердце. Люди здесь и они живы. Он повернулся к машине и махнул Владимиру Дмитриевичу рукой, чтобы тот шел к нему. Открылась дверь и в образовавшейся щели показалась взлохмаченная голова бородатого темно-русого мужчины. Одной рукой он держал приоткрытой дверь, а другой придерживал огромную овчарку, недружелюбно рычащею на участкового. Бородатый посмотрел, кто к нему пришел и, узнав участкового, проворчал: — чего тебе дома в такую погоду не сидится? А это кто? — рыкнул бородатый, в тон рычания своей собаки, увидев подбежавшего Владимира Дмитриевича. Не обратив на приветствие челябинца ни какого внимания бородатый недовольным взглядом уставился на участкового. Иван Иванович, проживший в этих местах всю свою жизнь и знавших почти всех, ответил бородатому таким же недовольным взглядом.
— Это участковый из Челябинска, — соврал Иван Иванович, — ищет пропавших горожан. Они должны здесь быть. И вообще, Трофим, хватит нас держать на пороге! И убери собаку, не пугай гостя!
Трофим исподлобья сквозь густые брови посмотрел на здоровенного участкового из Челябинска и отошел в сторону, пропуская из в дом. Повернувшись к гостям спиной, он побрел на кухню, бормоча себе под нос ругательства. Владимир Дмитриевич зашел следом за участковым в дом и закрыл дверь. В доме было темно. Несмотря на небольшой рост, Трофим был очень широк в плечах и мускулист. Он шел, покачиваясь, словно грузный медведь, которого растревожили зимой, подняв из спячки. Пока они шли следом за ним на кухню Владимир Дмитриевич выслушал все, что о нем и об участковом тот думает. Пройдя на кухню Владимир Дмитриевич увидел, что на столе стоят, горя две свечи. Рядом с ними стоял недопитый стакан с чаем и мешок сухарей. Стакан был в подстаканнике, какие дают в поездах. Видимо до их прихода Трофим пил чай. Собака забежала впереди всех на кухню и улеглась на какое-то тряпье, которое когда-то видимо было фуфайкой Трофима. Она улеглась, прижавшись боком к горячей стенке печи, возле которой было положено специально для нее тряпье. Трофим сел за стол и неожиданно замолчал, перестав ругаться. Он взял в одну руку стакан и отхлебнул шумно чая. Затем взял из мешка сухарь и отправил его в рот, издав громкие хрустящие звуки. Все это время он и его собака внимательно смотрели на двух пришедших людей.
