Коллектив авторов - Полдень, XXI век (апрель 2012)
Россия не настолько многолюдна и богата, чтобы удерживать передовые позиции во всех областях технологии и культуры. Из каждого открытия может родиться целая отрасль промышленности, каждая разновидность искусства может быть поднята к вершинам творчества. Механически «пощупать» все открывающиеся перспективы, перебрать все имеющиеся варианты в России невозможно.
В развитии российской науки и промышленности раз за разом происходит следующий процесс: страна делает ставку на относительно узкий сегмент технологического развития. В нем быстро достигаются значительные успехи, создаются уникальные технологии. На относительно краткий период достигается паритет с другими мировыми державами или даже фактическая гегемония. За это время можно получить большие экономические, политические, культурные и даже военные дивиденды.
Этот алгоритм обременен проблемами.
Во-первых, развиваемый сектор технологий может быть недостаточно широким, тогда использование превосходных изобретений будет затруднено или не даст ожидаемого эффекта. Можно создать великолепную броню, но провалиться с оптикой и радиосвязью, пример чего – советские танковые корпуса летом 1941-го.
Во-вторых, требуется не только достичь лидерства, но и минимизировать потери от будущего перехода на «второе место». Ведь другие государства могут сравнительно быстро наверстать упущенное время – пример чему космическая гонка. После запуска первого спутника СССР имел очевиднейшее техническое и психологическое преимущество. Космос стал инструментом политики. Но высадка астронавтов на Луне зафиксировала паритет в общем наборе возможностей. Политический фактор вскорости оказался минимизирован, космос перестал быть самоценностью, на первый план вышла прибыль. После провала 90-х и вынужденного затопления станции «Мир» Россия сделала ставку на роль мирового оператора, доставляющего грузы на орбиту, этакого «космического лифта».
Оптимистические прогнозы обещают России роль пятой или шестой экономики мира. Далеко не все производственные цепочки могут восстановить свою целостность в нынешних границах. Даже если политическая ситуация будет чрезвычайно благоприятна и удастся повысить уровень интеграции СНГ, привлечь большое число квалифицированных иммигрантов, все равно в ближайшие тридцать-сорок лет больше чем на 220–250 млн населения рассчитывать не приходится.
На приведенных фактах можно построить схему перспективного технологического развития России – и она будет не так сильно отличаться от схемы времен СССР. При общей догоняющей модели развития возможны качественные скачки в отдельных отраслях промышленности, которые позволяют несколько лет удерживать мировое лидерство. Что особенно важно – эти скачки могут позволить определять развитие техносферы всего мира, как задал вектор развития космической программы первый советский спутник. В подобных воздействиях, пусть и кратковременных, – залог успеха цивилизационного русского проекта.
В состоянии ли культура повлиять на эту схему?
Да. Ведь можно представить текущие успехи – отблесками грядущего величия. Пример коммунизма как идеала, под идеологическим зонтиком которого существовал СССР, до сих пор остается одним из самых впечатляющих в мировой истории. Если взять описание Л. Фейхтвангером своей поездки в Москву в 1938 году, то в этом тексте как нигде много отсылок к будущему.
Можно искусственно поднять уровень своей культуры – представив ее проекцией будущего на современность. Но с воплощениями этой простой идеи всегда возникают колоссальные сложности.
Разберем три случая.
Япония. С. Б. Переслегин не жалеет красок для описания «японского когнитивного проекта». Однако конкретный образ будущего для Японии остается неясен. Такой яркой утопической идеи, как коммунизм, японское общество не разделяет. Лишь идея опережающего развития присутствует там в высшей степени. Люди идут в будущее, но оно слишком туманно. Даже при гигантских усилиях всего японского общества – быть первыми во всем – оказалось невозможным даже вернуть стране полную политическую и экономическую независимость.
США. Широко известный и многими раскритикованный «Конец истории» Ф. Фукуямы – это не прогноз будущего, это попытка законсервировать настоящее. Образ демократии и прав человека в 1991 году требовал немедленного всемирного воплощения. И американский футуролог прекрасно понимал, что с установлением либерализма по всему миру будут проблемы еще похлеще, чем с установлением коммунизма. Новой привлекательной идеи Pax Americana до сих пор не выработал.
СССР. Каждый может вспомнить, что страна не вынесла того слишком большого груза будущего, который на себя взвалила. Коммунизм оказался неподъемной ношей – он находился слишком далеко от настоящего. Под очередные передовые проекты, под стройки требовались сверхусилия, а эти стройки не кончались, за одними проектами следовали другие. Материальная база хронически отставала от ожиданий общества. В результате сверхбыстрой урбанизации и тяжелых военных потерь надломилось село. Как сказал В. Распутин, «без деревни мы все осиротели». Пришла усталость. Итог – Перестройка, с ее разменом гигантской страны на колбасу и видеомагнитофоны.
Итак, обе составляющие – индустрия (реальная экономика) и образ будущего (создаваемые идеалы) – критически важны. Без их гармонии невозможно создать динамичную культуру.
Поэтому для прогнозирования желательного развития России применим следующую схему. Необходимо оценить те индустриальные ограничения, которые накладывают условия РФ на разрешение основного (сингулярного) противоречия, и представить, как наиболее гуманно решить это противоречие в российских условиях, к какому образу жизни лучше стремиться.
4. Граничные условия желаемого будущего
Для России принципиально невозможно отказаться от приоритетного развития тяжелой промышленности – гигантская страна требует феерических затрат материалов и энергии, огромных вложений в инфраструктуру. Никакие высокие технологии не позволят импортировать в страну хорошие дороги и миллионы тонн металлоконструкций.
Совмещение хайтека и лоутека как двух векторов развития составляет проблему которую российское государство решает с переменным успехом.
Оборонная промышленность дает прекрасный пример подобного совмещения, однако в ней до сих пор сохраняется тот импульс, который она получила во времена СССР, когда была важнейшей отраслью экономики.
Нанотехнологии – это, по сути, попытка сделать высокотехнологичный лоутек, каким бы оксюмороном не казалось это словосочетание. Привнести открытия последних десятилетий в науки о материалах. Если проект окажется успешным, то качественный уровень российской промышленности резко повысится и, конечно же, этот проект должен осуществляться.
