Александр Белаш - Оборотни космоса
Выход из строя части следящих систем не обескуражил стражу периметра. Пограничники имели чёткие инструкции на все случаи жизни. Выпадение звеньев в поясе слежения? это может означать атаку мародёров при поддержки хакеров. У высот 219 и 220 полезли из нор и заметались троглодиты? пропала связь с ближним городцом?.. это хуже, похоже на приступ. Порядок действий такой же, как и при вооружённом нападении.
ТРЕВОГА. ПРЕДПОЛАГАЕМАЯ АГРЕССИЯ СО СТОРОНЫ ВЫСОТ 219-220-221. ПОСЛЕ ЧЕТВЁРТОГО СИГНАЛА ВСЕ ВРАТА БУДУТ ЗАКРЫТЫ ПО СХЕМЕ ОСАДНОГО ПОЛОЖЕНИЯ.
Форт услышал гудок, но не понял, что он означает. Затем второй и третий. Четвёртый прозвучал, когда Форт увидел врата.
— Эй, стойте! не закрывайте!! со мной пострадавший!
Створки неумолимо сближались. Ньягонский гуманизм подразумевал, что обитаемая зона не должна пострадать ни при каких обстоятельствах. Затопление, прорыв газа, мародёры — извне только и жди беды. Выбор — наглухо сомкнуть створки. Те, кто оказался снаружи, погибнут, зато будут спасены мириады жителей.
Когда Форт ударил кулаком в неприступную, водонепроницаемую и огнеупорную стену, Тими была ещё жива, но уже уходила туда, откуда не возвращаются. Мышцы расслабились, голова на тонкой шее свесилась набок; Тими стекала с рук. Дыхание редкое, настолько тяжёлое, словно каждый вдох — последний, настолько трудно даются они измученному телу.
Почему так?.. что это за приступ, который начинается с бешенства, а кончается комой? Ответа нет.
Возбуждение, потеря контроля над собой, резко повышенная активность, затем ступор... Торпидная фаза шока — вот оно что! Шок всегда начинается с возбуждения. Шок — удар... удар по организму, по людям. По всем сразу.
Но кто, как и откуда наносит удар?.. Одной религией не объяснишь. Пыль, отказ электроники, радуга...
Форт легко, но настойчиво потряс Тими:
«Проснись!.. ну проснись же!»
Что ещё он мог сделать? Основ первой помощи для ньягонцев Форт не знал. Но ему казалось, что, если он будет бездействовать, в следующую секунду жизнь покинет Тими. Надо как-то достучаться до неё, позвать обратно в наш мир, не отпускать... На Форта вновь накатило острое чувство собственной беспомощности.
Лицо Тими стало отстранённым, восковым; веки, ноздри и губы окрасились лиловыми тенями. Сердце билось глухо и мерно. Форт слышал этот стук, ощущал его ладонями, всем своим существом. Пока бьётся сердце, есть надежда на спасение, можно повернуть процесс вспять.
И вдруг тишина. Гулкая, бесконечная тишина. Часы жизни остановились, и смерть вступила в свои права. Кожа стала мраморной, дыхание замерло на губах, холод и окоченение начали разливаться по телу.
Её сердце остановилось, но Форт упорно продолжал взламывать радаром код управления вратами. А потом до врат добрался обессиленный, задыхающийся Pax со сворой взъерошенных троглодитов. Пока пещерные жители, расположившись поодаль, скулили и вылизывали друг дружку, Pax сел у стены рядом с Тими, и так они молчали, пока не открылись врата.
— Это был её родственник? — Форт проводил взглядом худого большеголового офицера из нао Гутойс, который перед тем некоторое время беседовал с Рахом наедине.
— Муж. Теперь он вдовец. Ещё остался сын, Гира. — Pax, казалось, почти не двигал глазами с момента, когда понял, что надежды нет. Он всё время смотрел в какую-то одному ему известную точку — мимо Форта, мимо врача, мимо начальника.
— Почему-то я не думал, что она замужем. Я полагал...
— Вы заблуждались. Он — тоже. Но он — выдержанный, трезвый человек. Я не услышал от него ни одного несправедливого слова.
Помолчав, Pax добавил:
— Хотя ему казалось, что она участвует в опасных акциях не из любви к риску, а чтобы быть рядом со мной. Это правда.
— Ты мог бы, наверное, найти девушку среди эйджи, — не очень уверенно сказал Форт.
— Зачем? — Pax впервые нарушил режим созерцания пустоты и посмотрел на Форта с искренним недоумением.
— Хороший ответ. — Форт постарался, чтобы голос звучал примирительно.
— Жалованье офицера позволяет усыновить сирот — двух, даже трёх. — Pax вновь уставился куда-то. — Я бы так и поступил со временем, но теперь мои планы изменились.
— Вот как? хочешь уйти с оперативной работы?
— Вовсе нет. Я попрошу направить меня в Аламбук со специальным заданием. Скорее всего, я не вернусь.
— Брось эти разговоры, — Форт встал так, чтобы оказаться лицом к лицу с Рахом. — Пройдёт время... всё сгладится. А то, что накипело на душе, ты выложишь на повседневной службе.
— Вы не понимаете, — терпеливо сказал Pax. — Я поклялся отомстить, и я отомщу. Я найду тех пятерых жрецов...
— Офицеры, совет ждёт вас, — пригласил секретарь.
Как и всюду в Эрке, зал заседаний был обставлен скромно, с соблюдением разумной экономии средств и жилого объёма. То есть это был даже не зал, а просто вытянутая комната с однотонными серо-зелёными стенами, бледно-голубым потолком и узорным полом. Стола и кресел в земном понимании тут не имелось — по длине зала простирался низкий, не выше десяти сантиметров, помост из лакированного дерева, вдоль которого на плетёных подушках располагалось четырежды восемь мужчин и женщин в клановой одежде. Одного Форт знал — полковник Ониго, второе по значимости лицо в силах безопасности, он же глава отдела исследований. Очень сдержанный и корректный ньягонец средних лет с внимательными тёмно-жёлтыми глазами — на радужке левого приметный бронзово-чёрный сектор, направленный к виску; должно быть, за это его и прозвали Золотой Луч.
— Господа совет, представляю вам Унгела Раха и Унгела Фортуната, известных как Пятипалый и Эксперт Удача. Они отчитаются о работе по известному вам явлению.
Ониго был слегка зол — парочка эйджи заявила, что с результатами ознакомит весь совет сразу, а он — один и раньше всех — ничего не услышит. Что говорил по этому поводу Ониго, в архивах не сохранилось.
— Мотаси, вам слово, — тихо напомнил Pax.
— Господа совет, мы изучили последствия одиннадцати ударов, или приступов, как они названы в нашем отчёте. Цифры и факты не слишком важны; вы можете прочесть их после. Позвольте изложить наш вывод.
— Говорите. — Молчание нарушил только пожилой наоси высокого ранга, седой, очень чистый, волосок к волоску.
— Скажу сразу — вывод вам не понравится, — сплеча заявил Форт. — Вы даже возмутитесь.
— Говорите же. — Тон седого стал резче, настойчивее; большие, круглые глаза ньягонцев следили за дерзким чужаком. В глубине их зрачков играли сполохи.
— Тогда слушайте —
Запирайте крепче дверь,
В коридоре ходит Зверь!
— Что за шутки?! — Седой встал. — Мы не затем вас наняли и вызвали сюда, чтобы выслушивать детские считалочки!
