Андрей Дворник - Голому – рубаха
На сей раз кибер был более щедр, обсыпав экран по краям рядами диаграмм.
– Спектр сигнала характерен для радиоэлектронной аппаратуры, – кибер «забуратинил», для скорости перейдя на фальцет. – Обилие третьих гармоник на частотах гигагерц и выше…
У Порнова на миг возникло нехорошее предчувствие; он, правда, постарался тут же прогнать его прочь.
– Уж не киборг ли трансформер нас сожрал, – Порнов, несмотря на необычность своего положения, хихикнул: ему вспомнилась картинка из порнографического журнала; на ней здоровенный кашалот, пристроившись сзади, изо всех сил «любил» маленькую толстенькую подводную лодку; позиция у кашалота была выгодная, морда – страшно довольная.
Кибер, однако, воспринял его слова за чистую монету и принялся послушно обсчитывать гипотезу.
– Вряд ли стоит монтировать ЭВМ в желудке, – заключил он.
– Ах, да, ты ведь шуток не понимаешь, – спохватился Порнов и спустил ноги в воду. – Пойдем, тихонечко посмотрим, что это он там проглотил… может, вещь какую полезную… – он помолчал и уж совсем тихо добавил, – или еще чего…
Шаг за шагом, по пояс в воде, он крался вперед; наконец, золотое сияние разлилось по всему шлему.
– Инфра-рэд, – шепнул Порнов. – Дай посмотрю глазами.
Комната вспыхнула красным, однако, ничего нового для себя Порнов не обнаружил; те же алые стены, те же розовые складки плоти, буграми топорщащиеся у стен и уходящие в черную непрозрачную воду.
– Там, что ли? – осведомился Порнов, кивнув на воду, – Нырять надо?
– Нырять не надо, – возразил кибер и перекрестьем прицела указал на особо массивную гору складок. – Там!
Здешний «диванчик» выпирал из воды больше остальных; вполне возможно, что в куче складок скрывался источник сигналов; но добраться до него было делом крайне сомнительным.
– Это тебе не язык говяжий, – с сомнением оглядывая широкий, как ковер, и толстый, как матрас, пласт мяса, сказал Порнов. – Я надорвусь, а его не подниму…
– Если использовать рычаг… – начал кибер.
– Какой рычаг, видел же, в какой спешке сматывались! – отрезал Порнов. – Хотя палку бы какую мог захватить; у того же Киплинга у моряка целый плотик был…
– И подтяжки, – выдал памятливый кибер.
– Ты меня долго еще изводить намерен? – осведомился Порнов. – При чем здесь подтяжки? Подтяжки – это символ житейской сметки; как без подтяжек, колпака и трубки китобоя трудно представить, так и без природной хитрости – моряка и солдата…
– Ответ формализован, – перебил его кибер. – Уточнений не требуется.
– Вот и ладушки, – сказал Порнов, – взаимопонимание достигнуто. Теперь давай помозгуем, как нам быть…
Он присел на диванчик напротив, тот рефлекторно вздрогнул; легкая волна прошла по складке.
– Два пальца на корень языка, – проворчал Порнов; тут же его осенило. Рискуя полететь головой вниз, он вскарабкался с ногами на скользкую плоскость складки, и – «была не была!» – легонько подпрыгнул на месте. Земля под ногами ощутимо дрогнула, складка слегка вспучилась, ее верхняя часть забилась, как флаг на ветру.
Порнов прыгнул еще раз, теперь уже изо всей силы; к удивлению его, на этот раз многотонный ломоть мяса едва дрогнул.
– Привык, – понял Порнов.
– Слушай, у тебя керосина на сколько осталось? – спросил он кибера.
– При минимальном уровне ионной тяги энергии в скафандре на три секунды, – заметил кибер.
– За глаза хватит, – обрадовался Порнов. – Значит, так; я влажу на этот сундучок с секретом; ты запускаешь ранец на полную мощность на одну миллисекунду; можешь?
– Хоть на микро… – согласно ответил кибер.
Так они и поступили; Порнов осторожно, чтоб не потревожить, влез на уступ, кибер приготовился включить ионную тягу.
– Смотри, не подведи, – сказал Порнов, – второго дубля может не получиться…
Тут же он убедился в правоте своих слов. После мгновенного удара ионных струй язык рванулся вверх так, словно в него иголку воткнули; Порнов, как ядро из катапульты, пролетел через всю заходившую ходуном залу и чуть не врезался в переднюю стену; чуть – потому что на месте ее оказался холм холодной воды, невольно проглоченной чудовищем; Порнов, как серфинг, взмыл на его верхушку и помчался назад.
Глоток холодной воды успокоил судороги желудка; Порнова перестало крутить и гонять по полу; вынув шлем из воды, он уставился на место своего катапультирования.
– Где ты пропадал так долго?! – было первое, что он услышал.
– Опять, наверное, водку пьянствовал!
– Мич! – ошеломленно произнес он. В двух шагах от него на диванчике восседала Мич в скафандре; за стеклом шлема заспанно моргали ее глаза; она зевала. – Ты-то здесь что делаешь?!
– Я здесь живу! – был ответ.
– Я же тебя только что по телику видел; какого черта! – возопил он, ничего не понимая и для верности тыча пальцем в скафандр Мич.
– Как тут громкость убавляют? – в свою очередь осведомилась девушка. – Ты так кричишь, что у меня уши закладывает…
– А что же мне, молчать, что ли? – удивился Порнов. – То ты в черном кимоно голая коктейли пьешь, то в скафандре под вот таким одеялом знай себе дрыхнешь…
– Ты очень некультурный, – сказала Мич, сладко потягиваясь, – во-первых, не дрыхнешь, а спишь, во-вторых, не голая, а обнаженная, в-третьих… Что же в третьих?.. ах, да! В третьих, черное кимоно с чайными розами вот здесь и здесь? – она показала рукой на грудь и плечи.
– Именно!
– Это Броу. Я помню этот ее любимый халатик, – сказала Мич. – Ты спутал меня с моей сестричкой-близняшкой.
– Ты не говорила, что вы близняшки, – пробовал возражать Порнов; нынешнее открытие его совсем не радовало. Счастливый финал, окончание рейса, которые он себе успел нарисовать, начали медленно, но верно отдаляться.
– Разве? Ну, значит, забыла; сам бы мог догадаться; ты же видел Лео… Правда, мы очень похожи?
– По-моему, так не очень.
– Ну, а Броу – очень; говорю же – близнец; все, хватит! – возмутилась Мич. – Ты что, мне не веришь?!
– Верю – не верю, теперь-то какая разница, – уныло заметил Порнов; горячий душ и ледяное мартини таяли в бесконечной дали. – Это что же получается; выходит, я все три дня с твоей сестрой общался?…
– Расскажи, расскажи, – необычайно оживилась Мич, – как она тебе…
– Да я все больше через компьютер общался, – не понял ее оживления Порнов, – через радио…
– Понятно, что не через постель, – хихикнула Мич за стеклом шлема. – Но все же, как она тебе показалась?
– Вот нам сейчас говорить с тобой не о чем, как о твоей сестре!..
– А о чем же еще нам говорить?
– Например, о тебе.
– А что я, у меня все нормально… Тьфу, что это я; у меня как раз все хуже некуда, лежу тут, как в могиле; все бока отлежала.
