Юрий Погуляй - Мертвая пехота
Когда-то давно она была самой счастливой девушкой империи. В прошлой жизни. В те времена, когда служила на «Гордости Бога».
Двадцать лет тому назад.
До того момента, как…
Отставить, Аша!
Она прищурилась, глядя в иллюминатор.
— Приготовились, — приказал Шорс и захлопнул забрало. На темной поверхности алой краской была наспех нарисована уродливая морда со злыми черточками глаз. Этот рисунок моментально преобразил бледного тактика в кровожадное чудовище. На лобовой броне шлема красовался потрескавшийся четырехлистный клевер. Эмблема «Фанатиков».
За бортом безмолвно вспыхнул и буднично развалился на части соседний шлюп. Аша нервно сглотнула. То, что мгновение назад было кораблем с командой, в один миг вспучилось изнутри тут же потухшим пламенем, и сразу же превратилось в груду повисших в космосе обломков.
Их шлюп нырнул. Пилоты безмолвно ушли на маневр, и тела «Фанатиков», притянутых ремнями к сиденьям, как один чуть сместились в сторону. Реддину замутило от противного чувства, когда желудок хочет продолжать движение в одну сторону, а корабль рвется в другую.
В узкую полоску иллюминатора был виден бесшумный бой. Орбитальная платформа неуклюже отстреливалась от набросившихся на нее абордажников.
Но попасть в юркий шлюп не так просто, тем более с тем вооружением, что стояло на «Гордости Бога». Двадцать лет минуло. Вряд ли с тех пор древнее корыто хоть как-то модифицировали.
— Проверить системы, — равнодушно приказал Шорс.
Шлюп еще раз развернулся, опять куда-то нырнул, отчего Аша потеряла ощущение в пространстве. За бортом вспыхнуло, корабль тут же тряхануло, и в следующий миг он наткнулся на «Гордость Бога», как парусник на рифы. Корма абордажного судна врезалась в платформу, и сразу же щелкнули притяжные магниты.
— К высадке по штатному расписанию, — сказал Шорс.
Абордажный шлюп присосался к борту платформы, и его могучие резаки впились в обшивку, прогрызая дорогу в недра «Гордости». Если все пройдет хорошо, то, может быть, и разгерметизации не будет. Вряд ли пилоты подвели корабль к шлюзам платформы. Скорее всего, ткнулись, куда пришлось.
— Состояние обшивки семьдесят процентов, — сообщил Шорс.
Первая двойка, хватаясь за направляющие рельсы, отправилась в шлюзовой отсек, на корме. За ней тут же двинулась вторая. Аша должна была идти в третьей. И едва не замялась, едва не выдала себя. Шорс Нутан так и сидел на своем месте, спиной к кабине пилотов, и Аше показалось, что оскаленная морда, намалеванная на его шлеме, смотрит именно на нее.
— Состояние обшивки пятьдесят процентов, — холодно произнес тактик.
Бор Старший и Бор Младший застыли в четвертой паре. Глыбами возвышаясь за плечами Аши и ее напарника со странным позывным Соль.
— Состояние обшивки тридцать процентов.
Когда резаки закончат работу, шлюз продавит собой дорогу внутрь корабля, раскроется, и начнутся танцы. Аша извлекла свой палаш из гнезда на доспехе. Привела в боевую готовность разрядник, вмонтированный в левую кисть брони. Рядом деловито и молча готовились ее безумные соратники. Идущие в бой без страха и гибнущие без звука. Так не похожие на солдат ее подразделения из прошлого.
Спасибо тебе, Холл. Спасибо тебе за такой подарок, проклятый ты засранец!
— Состояние обшивки десять процентов.
В щель иллюминатора она видела, как к огрызающемуся борту «Гордости» один за другим прилипают абордажные боты. Как вспыхивают и гаснут те корабли, которым не посчастливилось добраться до точки назначения, а в них безмолвно и равнодушно гибнут команды оболваненных «Фанатиков Стоика».
— Обшивка пройдена. Начинается выдвижение коридора.
Аша почувствовала, как задрожал их кораблик, проталкивающий стыковочную площадку в раскуроченные недра «Гордости».
— В атаку, — ровным голосом приказал Шорс. Случилось это одновременно с тем, как лепестки шлюза скользнули в сторону. Телескоп коридора самую малость не дошел до основного хода станции. Последние три-четыре ярда пути являли собой спекшиеся от жара и почерневшие детали обшивки.
Фонари первой двойки залили «коридор» ярким светом, выхватывая из темноты трубы, куски несущих конструкций и прочее трудноклассифицируемое дерьмо, которого обычно полно за красивыми и уютными коридорами станций.
Дюзы скафандров наполнились синим огнем, подтолкнув передовых бойцов. Тут направляющих уже нет. Магнитные ботинки почти бесполезны, и лучшими друзьями абордажника становятся верный палаш и сложная система реактивного ранца в доспехе.
У выхода солдаты притормозили, прилепившись к бортам коридора и ощерившись оружием. Мимо них вперед рванулась вторая двойка и свернула налево.
Аша запустила двигатели скафандра. Осторожно. Плавно. Вряд ли на «Гордости» все еще функционирует искусственная гравитация. Она и двадцать лет назад не всегда работала. А значит, каждое движение должно быть выверено. Каждый шаг проверен. Никаких резких жестов.
— Чисто, — равнодушно доложил кто-то из «Фанатиков».
Аша и ее напарник миновали первую двойку. И перед ними раскрылся коридор ярдов десять шириной, уходящий в темноту. Освещения на станции не было.
Включив фонари доспехов, они принялись обшаривать проход.
— Чисто, — наконец отрапортовал Соль.
В тренировочных боях они всегда сталкивались с лавиной жуков. Или с сотнями псоглавцев, или с полчищами коротышек-ящеролюбов. Но сейчас все было слишком тихо. Коридоры «Гордости» вымерли давным-давно.
Двойками, одна за другой, их группа двинулась по безмолвному кораблю. В темноте переходов видны были лишь яркие круги от прожекторов, лижущих пустые стены. Синие огни дюз, плывущих впереди бойцов, и рыжие всплески на лезвиях штурмовых палашей.
«Гордость Бога» выглядела заброшенной. Такое чувство, что по ее коридорам, заваленным всяческим хламом, много лет никто не ходил. Освещение на платформе не работало, но уханье тяжелых орудий, все еще отстреливающих абордажные команды, доносилось исправно.
— Стопервые, пятьдесят шестые, сорок третьи высадились, — сообщил Шорс. — Двигающимся влево быть аккуратнее. Не подстрелите своих.
Когда-то давно она любила ходить по этим коридорам в толпе суетящихся людей. И здесь никогда не было так тихо и так пусто. Все время кто-то куда-то спешил. Шелестели створки дверей в жилые помещения. Проносились ремонтники, чинно проходили патрули, да, Лоден свидетель, здесь так много всего происходило!
