Михаил Ахманов - Далекий Сайкат
Не говоря ни слова, Ивар и Вторая Глубина миновали луг, вышли в коридор земной секции и добрались до отсека за багряной дверью. Тревельян шел молча, хотя его распирали вопросы. Сцена в зале собраний, когда Зенд Уна сразил Первого Курса, была столь же непонятной, как явная ненависть жрицы и внезапная, такая скоропалительная симпатия Второй Глубины. Может быть, ей, как и ему, нужно сбросить напряжение? Они едва не стали очевидцами третьего убийства, что непременно бы случилось, если бы биолог добрался до тощей шеи Зенда Уна… Изрядный стресс! А чтобы снять его, имеется универсальный способ, общий для кни’лина и землян.
Возможно, он разгадал мотивы Второй Глубины, только были и другие вопросы, десяток или дюжина, а если поднапрячься, то и побольше. Первый Курс – тварь с Тоу? И что это значит? Что он способен потреблять коньяк и временами становиться берсерком?.. О Найе Акра, сухопарой жрице, тоже стоило порасспросить. Почему Глубина назвала ее отмороженной? Этот термин у кни’лина не имел переносного смысла, как в некоторых древних языках Земли, и значил то, что значил, определяя личность, восставшую от криогенного сна. Выходит, жрица подвергалась гибернации? Где, когда и по какой причине? Опять же Иутин, молчавший на собрании, как рыба… Второй Глубине наверняка известно, кто такие зинто… Но – если тебя интересуют разговоры, выйди из моего коно! Ему совсем не хотелось этого делать. Он утешался мыслью, что после объятий и ласк Вторая Глубина, возможно, станет разговорчивей.
Женщина остановилась у порога, осматривая его апартаменты.
– Никогда не была в жилище землянина.
– Это не жилище землянина, а представление кни’лина о нем, – заметил Тревельян. – Когда прилетит основной состав нашей экспедиции, все изменится. Они создадут обстановку, более привычную для нас: прямоугольные столы, стулья, светильники, посуда, ну и так далее… То, что у кни’лина имеет другую форму или чего вообще нет.
– У вас слишком много вещей. – Вторая Глубина медленно двинулась по комнате, с любопытством заглядывая в стенные шкафы и ниши. – Я видела несколько земных фильмов… масса вещей, которых к зрелым годам становится все больше и больше, словно каждый из вас рассчитывает на вечную жизнь… Я не считаю Йездана божеством или великим пророком, но у него есть мудрые мысли, и одна из них такова: в начале жизни человеку нужны циновка и чаша для еды, а в ее конце – погребальный кувшин. А здесь так много лишнего… Вот это… Что это, Ивар Тревельян?
– Мой гравипланер. Совсем не лишний предмет.
– А это?
– Контейнер с пищей, моя прекрасная ньюри. Боюсь вызвать твое неудовольствие, но напомню, что мне необходимо мясо.
– Тут твоя одежда?
– Да.
– Так много?
– Два комплекта. Один обычный земной, другой – для общения с твоими соотечественниками. Вы ведь тоже любите красиво одеваться.
– Нет ничего красивее этого. – Вторая Глубина коснулась застежки, и сайгор упал с ее плеч. У нее были идеальной формы груди с маленькими алыми сосками, нежная белая кожа, изящные очертания спины и талия, которую Тревельян мог бы обхватить пальцами двух рук. Сайгор свернулся тонким валиком на животе и ягодицах, подчеркивая их упругость и намекая, что в любой момент он может соскользнуть еще ниже. «Ведьма, – прошептал командор, – как есть ведьма… Не забудь об этом, парень!» – «Не забуду», – пообещал Тревельян и сглотнул слюну.
Легким шагом, словно танцуя, женщина шла вдоль стены, с каждым шагом приближаясь к спальне. Тревельян следил за ней, как кот за слетевшей с ветки пичужкой. Ее губы дрогнули; кажется, она понимала его нетерпение.
– Что здесь?
– Оборудование для полевых работ и всякие походные мелочи – фонарь, аптечка, нож, прибор для разжигания огня…
– Зачем тебе огонь?
– Чтобы приготовить пищу в лесу или в горах.
– В этой чаше? – Она показала на котелок с треногой.
– Да. Развести костер, налить воды и бросить в чашу что-нибудь съедобное. Плоды, корешки или… гмм… кусочек мяса. Если в походе иссякнут консервы и придется перейти на подножный корм.
– Немного примитивно, как ты полагаешь? – Вторая Глубина рассматривала предмет за предметом, взвесила в ладони аптечку, включила и выключила фонарь, коснулась рифленой рукояти ножа. Ее нагие груди едва заметно колыхались.
– Примитивно, – согласился Тревельян. – Но для выживания – там, внизу! – он ткнул пальцем в пол, – нужны, в сущности, примитивные вещи.
– Как у терре и тазинто?
– Как у них.
– Дикари! Мерзкие грязные дикари! – Она передернула плечами и вдруг резко повернулась к Тревельяну. – Я знаю, что ты пытался взломать код, охраняющий мои записи… Станция сообщила… Зачем тебе это?
– Код я взломал, – сообщил Тревельян, не моргнув глазом. – Правда, из-за последних событий мне не удалось познакомиться с твоими отчетами… Но завтра я это непременно сделаю. Это мой долг, очаровательная ньюри. По заданию Фонда, пославшего меня, я должен просмотреть все результаты наблюдений и работ, включая твои.
– Ты мог бы спросить об этом у меня.
– Мог бы, но при первой нашей встрече – там, в парке – ты была не слишком ласковой. Даже грозила бедному мшаку парализатором.
– Парализатором? – Женщина приблизилась к нему на расстояние протянутой руки. – Это так, игрушка… маломощное устройство… Хочешь, чтобы я тебе рассказала о своих исследованиях?
Секунду Тревельян взвешивал «за» и «против», потом решил, что слова – это только слова, а в памяти Мозга лежат документы, что много надежней. К тому же ситуация не располагала к ученым дискуссиям.
Окинув нежным взглядом ее нагие груди, он молвил:
– Если тебя интересуют разговоры, выйди из моего коно, а если хочешь в нем остаться, скажи, что грезишь о моих объятиях, и сбрось вот это. – Ивар коснулся валика сайгора.
Вторая Глубина рассмеялась.
– Непременно сброшу – и тогда храни меня Йездан! Но прежде ты заблокируй каналы связи с Мозгом и включи звукоизоляцию в спальне. Еще сними и отключи свой обруч. Я полагаю, это устройство записи? Мне лишние свидетели не нужны.
«Прости, дед. Тут она права», – мысленно произнес Тревельян и получил в ответ едва различимое: – «Ведьма… ведьма…» Прищурившись, женщина следила за тем, как он снимает обруч и запечатывает компьютерные порты – все, за исключением линии экстренной аудиосвязи. На какой-то миг Ивару почудилось, что он поступает в точности, как Первый Лезвие вчера, и что его гостья могла быть убийцей с той же вероятностью, как и любой из остальных кни’лина. Но тут Вторая Глубина скинула сайгор, и он увидел, что под ним ничего нет, абсолютно ничего, ни гипноглифа, ни парализатора, а только прекрасное и такое манящее женское тело.
