Алина Болото - Тайфун в закрытом секторе
— Куда же мы идем?
— На Гаити.
— Нам нечего делать на Гаити.
— А нам нечего делать на Кубе… Мы могли бы отпустить вас, но вплавь да еще с девушкой вы до берега не доберетесь. Потеряете направление, и вас унесет в море. К утру мы доберемся до Гаити, сойдем на берег, а вы вернетесь, яхта нам не нужна.
Плавал Клим хорошо, один он бы рискнул, но светловолосый был прав, как поведет себя Ника в воде, Клим не знал.
Да и бросить беспомощного старика дона Мигеля они тоже не могли.
— Как вы отыщете Гаити?
— Будем идти, как идем, прямо на восток.
— Я не вижу компаса.
— Пока все верно. Зыбь — прямо с юга, мы идем вдоль ее воли. Не собьемся.
Клим отдал должное, кто бы там ни был светловолосый, дезертир или еще кто, но в создавшейся обстановке он разобрался уверенно.
Тут они опять услышали мотор катера, в тумане было невозможно определить, откуда доносится звук. Клим прислушался, но гул мотора стал затихать и вскоре пропал совсем.
Стукнула дверь каюты, к ним подошел помощник светловолосого, присел рядом на корточки.
— Ушли!
— Похоже.
— А здорово они дали по крыше. Чуть бы пониже…
— Ника! — крикнул Клим.
— Я сейчас! — услышал он.
— В порядке ваша девушка, повязку меняет старику, — он повернулся к товарищу. — Может, отпустим ребят?
Лодки оторвались на ходу.
— Что теперь?
— А ничего. Поплывут с нами.
Они сидели за спиной Клима, по обеим сторонам люка. Автоматы лежали у них на коленях… «Сколько здесь до Гаити? Километров двести пятьдесят — десять часов хода…»
Он взглянул на циферблат указателя бензина, пригляделся, постучал по нему пальцем.
— Что? — сразу спросил светловолосый.
— Как я понимаю, бензин кончается.
Светящаяся стрелка бензоуказателя, подрагивающая возле «ноля», дополнительных объяснений не требовала.
— Может, у старика есть запасные баки?
— Вряд ли. Он не уходил далеко от берега.
Они переглянулись молча; конечно, им не хотелось, чтобы рассвет застал яхту где-то вблизи берегов Кубы, где ее сразу обнаружат с патрульного самолета. Заговорили вполголоса, гул мотора мешал что-либо разобрать.
Опять скрипнула дверь каюты.
— Могу я выйти на палубу? — попросила Ника.
— Выпустите девушку, — сказал Клим. — Что ей там делать одной? Иди сюда, Ника!
Они присели рядом, у входа в каюту.
— Как там дон Мигель?
— Поставила свежий бинт, у него все время сочилась кровь. Он так и не пришел в себя.
— Жаль старика. А ты напугалась, когда обстреляли яхту?
— Я не сразу поняла. Что-то застучало по крыше. Парень крикнул: «Садись на пол!» А тут стрелять перестали.
Ника оглянулась на похитителей, которые сидели в кормовом отсеке и молча курили, и осторожно сунула Климу в руки нож.
— Что это?
— Возьми. Он, по-моему, про него позабыл. Интересный нож, с пружинкой.
— Как он к тебе попал?
— Мне нужно было отрезать бинт, я сказала: «Гив ми э найф». И он сразу мне его подал, а потом так и не спросил про нож. Вообще-то, кажется, этот парень неплохой.
— Жаль, что ты не попросила у этого неплохого парня автомат.
— Я взяла его просто так, на всякий случай.
— Ты только не вздумай чего делать с ножом.
— Понимаю. А как там у кавалера де Курси?..
— Клим, и не думай. Тебя они подстрелят, запросто.
— Да нет, я так…
— Куда они едут сейчас?
— В море, говорят, идут.
— Так куда они идут?
— На Гаити.
— А мы им зачем?
— Теперь уже не нужны. Нам вернуться не на чем.
Клим мотнул головой в сторону борта, Ника наклонилась, подтянула конец веревки. Она не стала ни охать, ни плакать — это Климу определенно понравилось, с нервами у Ники было все в порядке.
— Сколько здесь до Гаити? — только спросила она.
— Дело в том, что до Гаити мы тоже не доберемся, у нас кончается бензин.
— И тогда что?
— Будем болтаться в море, туман рассеется, нас кто-нибудь подберет. Мы на пути следования как пассажирских, так и военных судов, я так понимаю.
— А тогда как же эти приятели?
— Ну куда им теперь деваться? Тоже будут ждать. Может быть, надеются, что на нас наткнется чье-то нейтральное судно. Тогда нашим знакомым повезет.
— Это надо же! — сказала Ника. — Как в кино: похитители, автоматы…
— Да, интересно. И не смешно.
— Не смешно — это верно. Что там Петрович сейчас думает?..
Туман был холодный, но из дверей каюты тянуло теплом. Ника подобрала под себя ноги, привалилась к Климу плечом. Яхта шла, раздвигая плотный туман, как вату, клочья его ползли по палубе, цеплялись за крышу каютной надстройки. Мертвая зыбь чуть покачивала яхту с боку на бок, это помогало светловолосому держать направление. Но вот мотор чихнул раз… другой. Светловолосый подергал рычажок, мотор заработал опять.
— Все, приехали, — сказал Клим.
И мотор тут же замолк, на этот раз окончательно. Яхта еще скользила по инерции, было слышно, как журчит за кормой вода.
Светловолосый выключил зажигание и сложил руки на коленях.
— Сколько успели пройти? — спросил его товарищ.
— Километров тридцать, думаю. — Он выругался сквозь зубы.
Его помощник взял автомат, положил прикладом на плечо.
— Спать хочется, — сказал он.
— А чего тебе еще хочется?
— Есть хочется. У старика в каюте, пожалуй, есть какая-нибудь еда. Бутылка с вином там была.
— Уже приложился?
— Выпил стаканчик. Чего мне там было еще делать? Девушке предлагал — она отказалась. Пошли в каюту, что нам теперь здесь торчать?
Он решительно повернулся. Светловолосый колебался какое-то время, но тоже понял, что делать ему на палубе нечего, отправился следом.
Белесоватое свечение тумана исчезло, видимо, ночное небо затянули тучи. Море по-прежнему было тихим, но зыбь осталась. Яхта бесшумно покачивалась с борта на борт, как колыбель.
— Сколько осталось до утра? — спросил Клим.
— У тебя же были часы.
— Остались в гостинице.
— Сейчас примерно половина второго.
— Как ты знаешь?
— У дона Мигеля в каюте часы.
— Ах да, я и забыл — морской хронометр.
— Когда я уходила, он показывал без пяти час.
— До рассвета еще часов пять.
— Так долго?
— Тропики — светает поздно и сразу. Тебе не холодно?
— Пока нет. Тропики же.
— А в тропиках как раз ночами бывает холодно.
— Ты что, уже был здесь?
— Нет, учил по географии, еще в школе.
Он обнял Нику за плечи. Она доверчиво придвинулась к нему. Они помолчали несколько минут.
