Евгений Соло - Шаг за горизонт
Среди прочих критериев отбора была нормальная сексуальная ориентация. Нам же предстояло ещё и численность населения когда-нибудь восстанавливать, верно106? По-видимому, это требование, вместе с обязательными тестами на интеллект, послужило причиной обвинений нас в расизме и дискриминации всяческих меньшинств. К нам с Земли в срочном порядке примчалась комиссия правозащитников107, потребовавшая объяснений - почему это мы отказываем добровольцам всего лишь на основании "цвета кожи и личных сексуальных предпочтений".
Пришлось объяснять.
- Мне нет никакого дела до того, кто с кем живёт, кто что делает по ночам и какие части тела для этого использует. Моя задача совсем иная. Мне нужно укомплектовать команды двух огромных кораблей так, чтобы потом не было мучительно стыдно за бесцельно потраченные усилия. Успех нашей миссии зависит и от техники, и от людей. От техники мы требуем невозможного, от людей требуем ещё больше. И если я соглашусь на ваши идиотские условия, то огребу массу совершенно лишних проблем, не получив ничего полезного взамен, а если не соглашусь, то этих проблем у меня не будет. Мы отбираем людей не для увеселительной прогулки, а для тяжёлой и ответственнейшей работы. Поэтому мы ну никак не можем брать откровенно неумных людей. И, кроме того, меня совершенно не колышет, что ваше долбаное самомнение позволяет вам бесцеремонно лезть туда, куда вас не приглашали. Суйте свои осклизлые носы в свои дела! Это серьёзный научно-технический проект и здесь у вас нет совсем никаких прав. Указывать мне, как я должен работать, вы не можете в принципе. Что же касается цвета кожи... Во-первых, на этом основании мы вообще никому не отказываем. Результаты тестирования лежат в открытом доступе - идите и убедитесь сами, что никто не виноват в том, что чернокожих в команде оказалось меньше десяти процентов. А во-вторых... Ну, посмотрите хотя бы на меня.
Не знаю, как так получилось, что до последнего момента господа правозащитники умудрялись не замечать, что я сам, вообще-то, далеко не W.A.S.P.108!
- Ещё вопросы есть?... Джон, проводи товарищей к шлюзам, будь так добр. И чтобы через полчаса духу их здесь не было!
На Земле комиссия устроила скандал, потребовав заблокировать все наши операции. Но все эти ритуальные пляски и потрясания святыньками "гражданских свобод" продолжались ровно до тех пор, пока это нам не мешало всерьёз. Как только нам стали угрожать судом109, комиссия вдруг самораспустилась без объяснения причин.
Дальнейшие годы были заполнены скучнейшей рутиной: масса корабля росла, отсеки заполнялись спящими пассажирами, учёные комплектовали пул с генами и живыми образцами земных животных и растений, инженеры монтировали и налаживали машины, экипаж тренировался, а туристы ахали и охали, фотографируясь на фоне висящих в безмолвной пустоте гигантских кораблей.
Когда реакторы обоих звездолётов прошли последние проверки и всё было готово к первому настоящему включению, мы решили дать имена кораблям, хотя ещё даже не все системы были установлены и традиция диктовала нарекать судно лишь при спуске его со стапелей на воду. Так как у нас не было ни стапелей, ни воды110, пришлось издать высочайший указ о том, что переход на собственную энергосистему считается первым самостоятельным действием корабля и с этого дня он имеет право на собственное название.
По этому торжественному случаю на Платформе собрались почти все люди, занятые на строительстве. Время церемонии было выбрано так, чтобы момент включения реакторов совпал с заходом кораблей в тень Земли. Макс всё-время заговорщицки подмигивал мне, прикладывая ладонь к уху, но я не понимал, что он имеет в виду - до тех пор, пока не услышал какой-то звук. Низкий гул или... Музыка! Если я не путаю, это было начало симфонии Рихарда Штрауса "Так говорил Заратустра".
Величественная и могучая мелодия постепенно заполнила, казалось, всю Вселенную. Медленно нарастая и разгораясь, звуки старинного классического оркестра заставляли нас чувствовать что-то невыразимо-прекрасное... Когда звук превратился в могучий гром, шланги энергопроводов Платформы отошли от боков звездолётов. В тот же миг во всех иллюминаторах обоих кораблей, во всех его собранных и не собранных отсеках, по всей длине огромных каркасов вспыхнул свет. Кто-то ахнул111, будто впервые осознав, какие же всё-таки они огромные!
Звездолёты получили имена "Роберт Энсон Хайнлайн" и "Артур Чарльз Кларк".
День старта неумолимо приближался.
Обратный отсчёт
Рутина рутиной, но меня не покидало какое-то смутное ощущение, от которого я не мог никак избавиться. Будто бы я что-то забыл, где-то что-то недоглядел или недоделал... Неприятное ощущение. До намеченного старта оставалось ещё несколько лет, но круг моих обязанностей сократился до минимума. Моя роль стала, скорее, церемониальной, чем какой-то ведущей. Я стал похож на монарха, делающего вид112, что он правит демократической республикой. Впрочем, голову мне рубить пока никто не собирался, что не могло не радовать.
На очередном обсуждении процедуры будущей высадки свой проект выставила группа учёных из Гагарина. Когда докладчик рассказывал про внутреннее устройство посадочного модуля, до меня всё-таки дошло, что же меня гложет.
Мы ведь не оставили Земле ни малейшего шанса.
Мы сами для себя всё решили, выбрали бегство и совсем упустили из виду второй вариант. Можно ведь в самом деле построить какие-то убежища и попытаться пересидеть в них катастрофу... Нами двигало простое соображение: перелёт на кораблях, несмотря на свою безумную дороговизну и рискованность, будет относительно недолгим. Дополнительный выигрыш в виде возможности найти планету с нетронутыми ресурсами вряд ли мог служить решающим мотивом, но совсем сбрасывать его со счётов тоже нельзя. Земля перенаселена, её ресурсы практически исчерпаны и дальнейшее развитие или расширение человечества может быть связано только с космосом. Если отсиживаться в убежищах, то тем, кто выживет, придётся в полный рост столкнуться с проблемой: а что, собственно, делать дальше? Мёртвая планета и так вряд ли сможет поддерживать жизнь людей, а учитывая мизерные остатки ресурсов... Во всяком случае, путь в космос, скорее всего, для землян будет перекрыт навсегда и вышедшему из убежищ человечеству останется лишь прозябать на руинах, медленно угасая.
Очень сложно или даже невозможно решать за других, как им жить и как умирать. Смерть от вспышки и сопутствующих ей эффектов, может быть, милосердна, но совсем не давать никаких шансов тем, кто хоть как-то мог бы выжить... Это не честно. А если бы мы за ними могли вернуться, спустя эти сотни лет - как тогда быть, кто знает?
