Владимир Лосев - Охотник за демонами
Ему приснилась картина, которую он видел в старом здании, на ней демоны собирали урожай; только теперь он стал ее участником. Он наблюдал за демонами с высокого здания, чтобы защитить их, когда появятся троки. И для этого на крыше было поставлено орудие, стреляющее каменными стрелами.
Раньше троки нападали только в ночной темноте, но в последнее время они стали нападать и днем, поэтому он был вынужден, как самый младший, дежурить здесь.
Много демонов уже было съедено, не спасала их даже толстая и крепкая шкура. Возможно, для того чтобы защитить их, нужно было выводить дополнительно породу летающих демонов, которые бы обладали мощными и острыми когтями, способными разрывать шкуру троков, созданную из ороговевшей панцирной ткани, что делало троков практически неуязвимыми против демонов-воинов.
А может быть, лучше вырастить на демонах костяные шипы, которыми они будут впиваться в мягкое нёбо троков, когда будут попадать им в пасть?
Он, присев на корточки, начал придумывать программу выведения летающих воинов. И тут же услышал крики отчаяния с поля. Он вскочил и увидел, как несколько троков летают над полем, хватая зазевавшихся демонов. Он выругался и бросился к орудию.
Одного из троков он ранил первой же стрелой. Тот, планируя в потоках воздуха, стал снижаться и скрылся за холмом. Но остальные троки продолжали кружиться над полем, резко меняя направление, чтобы не дать ему прицелиться. Троки обладали разумом и знали силу его оружия. После того как он ранил еще одного из них, они взмыли вверх и стремительно понеслись к облакам.
Он выстрелил еще несколько раз, но больше не попал. Троки исчезли за облаками, демоны вернулись к своей работе, а он стал ждать старшего, чтобы получить справедливое наказание.
Хотя, если подумать, в чем он виноват? В том, что они создали троков и сделали это слишком хорошо?
И кроме того, до сих пор не было понятно, почему, когда рвачей не стало, троки начали охотиться на демонов. Похоже, они сделали ошибку в программе, которую они заложили в развитие троков.
Возможно, к этому их понуждает программа размножения или излишняя агрессивность, которую они в них заложили?
Троков давно надо было переселить подальше от демонов — туда, куда они и планировали с самого начала, — но сейчас на это у них нет времени, нужно готовиться к переходу.
Можно также изменить троков, уменьшить агрессивность. И это нетрудно: нужно переделать всего одну цепочку программы, правда, эти изменения проявятся только в следующих поколениях…
Врон открыл глаза, продолжая бормотать что-то про себя и додумывая саму идею изменения троков. Он оша-рашенно посмотрел на свое тело, потом вокруг…
Он выругался, это были не его мысли и не его сон. Это было что-то чужое, совсем не его, он просто не мог так думать.
… А вот эта цепочка программы…
Врон хлопнул себя ладонью по лбу, чтобы выбить из головы все эти чуждые ему знаки и мысли. Потом снова огляделся вокруг. Солнце уже давно опустилось за горизонт, становилось прохладнее. Он поежился не столько от холода, сколько от неприятных ощущений внутри себя.
… Чей сон я видел? Кого-то из древних людей? Но почему меня так удивил вид моего тела, когда я проснулся? Получается, мы все-таки другие, мы не похожи на них…
А троки — это драконы, я узнал их, так они были нарисованы в старых книгах. Про них мне рассказывал тот демон, которого я убил. А рвачи, кто они такие?
Врон снова выругался.
… Может быть, хватит думать о том, чего я совсем не понимаю? Зачем мне эти чужие мысли? Я — простой сельский парнишка, и единственное, о чем я сейчас должен думать, так это о том, как остаться в живых.
Пока мне везет, я уже пробыл здесь целый день, а не увидел ни одного демона, ни одного поселения, ни одного города, только старые, неизвестно кому и когда принадлежавшие дома…
Может быть, мне также будет вести и дальше? Но как я тогда выполню задание патриархов?
Врон встал и пошел искать воду. Нужно было срочно вымыться, чтобы холодная вода вытеснила все мысли, и свои, и чужие, а также смыть выступившую на теле слизь.
… Похоже, что во сне он менялся. Может быть, создавал такое же тело, как у древнего? Какое же оно у него было, он должен помнить, он же стрелял из орудия, и его руки заряжали его… Нет, он не помнит…
Он побежал, все больше ускоряя темп, до тех пор пока последние мысли не исчезли и осталось только ощущение полета по ночной степи. Он выбежал на берег широкой полноводной реки, не останавливаясь, бросился в воду, подумав с досадой о том, что его штаны и сапоги намокнут. Одежду нужно было оставить в монастыре, здесь она не нужна, здесь нет людей, и никого не удивит вид его обнаженного тела.
Врон вытащил из намокшей котомки пояс с ножом и надел его, а все остальное выбросил, не испытывая никакого сожаления.
Он погрузился еще глубже и отдался течению, которое несло его как раз туда, куда, как он считал, ему было нужно, — на юг.
Он ни о чем не думал, а просто лениво следил за рыбами, которые проплывали рядом, и подманивал их, шевеля пальцами руки, а потом с удовлетворением наблюдал, как те всплывают вверх брюхом.
Так он развлекался до тех пор, пока из глубины не поднялась здоровая рыбина и чуть не отхватила ему пальцы огромными острыми зубами. Ему пришлось с ней повозиться, прежде чем она в его руках потеряла свою силу и поплыла, как и другие, вниз по течению.
Вода была темной, но, глядя вверх, он мог различать слабо мерцающие звезды на ночном небе и темные пустынные берега.
Так он плыл в тишине и покое, только иногда загребал руками, чтобы снова уйти к песчаному дну. Возможно, он даже задремал, потому что очнулся от неожиданного жесткого удара в плечо.
Врон открыл глаза и увидел, что его прижало течением к металлической решетке, перегородившей реку.
От его спокойного безмятежного настроения не осталось и следа, он медленно всплыл, напряженно пытаясь разглядеть то, что находится наверху.
Когда он оказался на поверхности воды, то увидел, что перед ним высится стена, уходящая на невероятную высоту. Оба берега перед стеной были обложены камнем.
Он замер, внимательно вслушиваясь в звуки, но ничего необычного не услышал, только ровный плеск реки да крики ночных птиц.
Взобравшись на берег, покрытый ровной каменной плиткой, он подошел поближе к стене и заметил в нише каменную лестницу, ведущую куда-то наверх.
Лестница закончилась широкой площадкой перед высокой стеной. В ней был виден вдавленный в камень отпечаток руки. Врон вложил в него свою ладонь, которую сразу стало покалывать, потом дверь со скрипом начала открываться. Отодвинувшись немного, дверь замерла: как бы он ее ни толкал и ни дергал, дальше она не открывалась.
