Арпад Балаж - Космический госпиталь (сборник)
"Кто же? — думал Ферн. — Который из вас? Ты… или ты?.. Разумен ты… или само воплощенное зло? Отвечай!"
Случай с Медеей до сих пор не нашел объяснения, хотя потом было послано четыре экспедиции и сотни сообщений. Никому не удалось установить контакт с кристаллами Большого Обрыва. Доказанным считалось только одно — что эти кристаллы обладают способностью реагировать на окружающую среду более остро, нежели это до сих пор встречалось среди неорганической природы. Некоторые предполагали, что кристаллы каким-то образом обрабатывают получаемую информацию, следовательно, у них имеются своего рода начатки разума. Другие оспаривали это утверждение. Но все пришли к единодушному мнению, что кристаллы могут принимать и отражать почти все электромагнитные колебания, а также звуковые волны в диапазоне человеческого голоса. Перемещение предметов на расстоянии объяснили явлениями "направленного магнетизма", которые были описаны и хорошо изучены экспедициями, но в лабораторных условиях никому не удалось их воспроизвести.
Единственная логичная гипотеза была предложена несколькими молодыми и не очень серьезными информаторами Базы. Они утверждали, будто кристаллы живые и разумные существа и что это единственная в своем роде форма кристаллического разума. Все загадочные явления на станции связаны с тем, что геоавтоматы доставили туда несколько живых кристаллов. Отторгнутые от своих собратьев из Большого Обрыва, кристаллы стремились вернуться на прежнее место. Люди же для них были только помехой, и они старались устранить ее; при этом их не интересовали никакие другие побочные последствия. С помощью "направленного магнетизма" кристаллы только изучали окружающую среду, а вовсе не имели намерения пугать обитателей станции. Вызов Гелиана, а затем и Ферна к Большому Обрыву был не чем иным, как отчаянным призывом разумных кристаллов отделенных друг от друга, которые пытались объяснить людям, что те причиняют зло. Парализация геоавтоматов в пропасти Большого Обрыва — всего-навсего простейшая защитная реакция, чтобы помешать дальнейшему отторжению живых кристаллов.
Встретились два вида разума, каждый со своей логикой поведения, и не поняли друг друга.
Никто из ведущих специалистов не поверил этим беспочвенным утверждениям. Посмеялись над ними и отмели прочь. Если кристаллы были разумными, отчего они не попытались вступить в контакт с людьми? А может быть, они не желают вступать в контакты с самыми разумными существами Галактики? Такое предположение способно вызвать скептическую улыбку даже у относящихся наиболее доброжелательно к этой невероятной гипотезе.
Что же касается целесообразности поведения кристаллов, то этого экспедиции не обнаружили и отвергли такую возможность. И только Ферн остался при своем особом мнении. Но он был всего лишь астронавигатором второго класса — даже не первого, — и поэтому на его особое мнение никто не обратил внимания.
Перевод с болгарского Т.Воронкиной
Джей ВИЛЬЯМС
ХИЩНИК
Существует два типа неизвестных опасностей; неизвестная опасность, заключенная в известном явлении, и известная опасность, источник которой неизвестен. Последняя, несомненно, во много раз страшнее…
Небольшая группа людей прошла через тамбур, неся на импровизированных носилках неподвижное тело.
— Кто на этот раз? — спросил Феннер. Горслайн сбросил прозрачный капюшон, закрывавший лицо и голову, расстегнул молнию комбинезона и устало потер глаза.
— Бодкин. Все то же самое. Обернувшись к товарищам, он велел:
— Несите прямо в госпиталь. Впрочем, все равно без толку, — вполголоса сказал он Феннеру.
Феннер взглянул на Бодкина и тяжело вздохнул. Сквозь щиток было видно, что лицо человека, лежавшего на носилках, побагровело, грудь судорожно вздымалась, на губах выступила пена.
Горслайн снял комбинезон, перебросил его через руку и вслед за Феннером направился в профессор- скую.
— Я бы чего-нибудь выпил и закурил, — сказал он. — Паршиво, что там нельзя курить.
— Вам надо стремиться к арпстотелевой умерен- ности, — сказал Феннер с усмешкой. — На станции биологической разведки она весьма уместна.
— Бедняге Бодкину умеренность не принесла пользы.
Горслайн бросил комбинезон в угол, нажал рыча- жок автомата, и на лоток выпала зажженная сигарета.
— Налейте мне, а, Люк? — сказал он, откиды- ваясь в качалке.
Начальник станции Хейген вошел в комнату, подпрыгивая, как обычно, — казалось, что пятки у него на пружинах. Это был маленький пухлый человечек с козлиной бородкой, которую он постоянно пощипывал, как будто злясь или досадуя на кого-то.
— Хелло! — крикнул он. — Эй, Феннер, Горслайн, послушайте, я только что был у Бодкина. Это ужасно. Трое за неделю!
— Еще бы, — сказал Горслайн, беря у Феннера стакан с виски. — Может быть, соберем вещи да и домой, а?
Феннер полулежал в глубоком кресле, сложив на груди руки и вглядываясь в своего шефа, который поспешно сел, тут же вскочил и снова сел. Никогда не поверишь, что этот человек-талантливый организатор, подумал он. Поразительно, как обманчива может быть спешность. Редко человек оказывается таким, каким кажется. Вслух он сказал:
— Извините меня, Хейгеи. Я хочу спросить Горслайна-были поблизости какие-нибудь животные в тот момент, когда это произошло?
Горслайи покачал головой.
— Никаких животных я там не заметил. Все было так же, как и в первые два раза, ну, почти так же. Он допил виски и выпрямился в кресле.
— Мы находились в зоне Б, как вам известно. Бодкнн фотографировал лепторринусов, которые опыляли красные цветы, а мы с Хакимом выкапывали луковицы и собирали личинок, тех, что живут на корнях. Вы знаете, о чем я говорю?
Хейген кивнул.
— Ну, ну, дальше.
— Стейнс с Петруччи брали образцы почвы, а Бондье гонялся за этими созданиями, которые он называет бабочками. Все было спокойно, и растения были совершенно неподвижны. Хаким, помню, даже сказал: "Если бы мы были на Земле, — я бы решил, что надвигается буря". Я ему ответил что-то в таком духе:
"Хорошо бы для разнообразия снова увидеть траву, пусть даже во время бури". Приблизительно в это время Бодкин поднялся и отошел от своих камер. Я окликнул его: "Ты куда?". Он ничего не ответил. Зажал голову руками и замер на месте. Я сразу сообразил, что случилось, но не успел подбежать к нему, как он свалился.
— Может быть, насекомые? — спросил Феннер.
— Конечно. Мы сразу подумали об этом. Решили, что его ужалил леиторринус или какой-нибудь другой жук, но ничего не нашли. Никакого следа от укуса, никакой отметины. Ничего.
