Ларри Нивен - Мир-Кольцо
Человек может потерять среди звезд душу, и окружающие потом с удивлением обнаружат, что его тело совершало все необходимые действия, тогда как разум находился в местах, о которых ничего не помнит. Это называют «потерянным взглядом», и это очень опасно. Иногда душа не хочет возвращаться в тело.
Стоя на вершине Маунт Лукиткет, человек смотрит в бесконечность. Правда, высота Горы всего сорок миль, но человеческий взгляд, теряясь в тумане, видит именно бесконечность.
Влажный туман бел и бесформен, он тянется от склона Горы до горизонта. Пустота хватает своими когтями разум человека и крепко держит его, а сам он неподвижно стоит на краю бесконечности, пока кто-нибудь не придет и не заберет его оттуда. Это называют «трансом Маунт Лукиткет».
Кроме того, есть еще Кольцо, а на нем – несуществующий горизонт…
– Все это попросту самогипноз, – закончил Луис. Он заглянул в широко открытые зеленые глаза, и девушка беспокойно задрожала. – Пожалуй, я мог бы вывести ее из этого состояния, но зачем рисковать? Пусть пока поспит. Она проснется сама.
– Я не понимаю, что такое гипноз, – сказал кзин. – Знаю, что это такое, но не понимаю.
Луис кивнул.
– Ничего удивительного. Едва ли кзины поддаются гипнозу. Да и кукольники, по-моему, тоже, – добавил он, поскольку Несс кончил собирать пробы чужой жизни и присоединился к ним.
– Мы можем изучать то, чего не понимаем, – сказал он. – Например, мы знаем, что в человеке есть нечто, позволяющее ему принимать решения извне. Какая-то его часть хочет, чтобы кто-то другой сказал ему, что нужно делать. Гипнозу поддаются верящие гипнотизеру люди с большой способностью к концентрации.
– Но что такое сам гипноз?
– Навязанное извне состояние мономании.
– А почему человек впадает в мономанию?
На это у Несса не нашлось ответа.
– Потому что верит гипнотизеру, – подсказал Луис.
Говорящий покачал своей большой головой и отвернулся.
– Такая вера в кого-то другого есть нечто ненормальное. Признаться, я тоже не понимаю, что такое гипноз, – сказал кукольник. – А ты, Луис?
– Тоже не совсем.
– Это хорошо, – заметил Несс, и его головы посмотрели друг на друга. – Я не мог бы верить тому, кто понимает такое, что не имеет смысла.
– Ты узнал что-нибудь о здешних растениях?
– Как я уже сказал, они очень похожи на земные. Вот только некоторые из них гораздо сильнее специализированы, чем можно было ожидать.
– Ты хочешь сказать, что они старше?
– Возможно. А может это потому, что более специализированное растение легче может найти место и необходимые для жизни составляющие, особенно в ограниченной среде на искусственной планете, которой можно считать Кольцо. Самое же главное – то, что растения и насекомые достаточно похожи на нас, чтобы представлять для нас опасность.
– Но не только, я полагаю?
– О, да. Некоторые растения съедобны для меня, некоторые – даже для тебя. Правда, тебе еще придется самому проверить их, сначала на безвредность, а потом на вкус. Однако, есть очень много таких, которые можно переделать под привычные для нас в регенераторе пищи.
– Значит, мы не умрем с голоду.
– Этот единственный плюс не компенсирует различных неудобств и опасностей. Если бы наши инженеры догадались снабдить «Лгуна» звездным семенем!
– Звездным семенем?
– Это очень простое устройство, сконструированное тысячи лет назад по образцу настоящих звездных семян. Добравшись до звезды, они излучают очень характерное электромагнитное поле. Если бы у нас было такое, мы направили бы его на солнце и тем самым вызвали бы помощь.
– Но звездные семена передвигаются очень медленно! Мы могли бы ждать годами!
– Ты только подумай, Луис! Независимо от того, как долго пришлось бы ждать, нам не нужно было бы покидать безопасного корабля.
– И ты бы это выдержал? – презрительно фыркнул Луис, глядя на кзина. Взгляды их встретились.
Говорящий, сжавшись на земле в нескольких ярдах от него, смотрел ему прямо в глаза и улыбался совсем как кот из «Алисы в Стране Чудес». Какое-то время они смотрели друг на друга, потом кзин с демонстративной развязностью встал, прыгнул, словно тигр, и исчез в зарослях.
Луис отвернулся. Он чувствовал, что произошло нечто важное, но что? И почему? Он пожал плечами.
Тила сидела в своем кресле в такой позе, словно все еще мчалась вперед. Луис вспомнил как это бывало с ним, когда он подвергался гипнозу в лечебных целях. Тогда он чувствовал себя как актер, удобно развалившийся на мягких подушках, в которые впитывалось его чувство ответственности. Он прекрасно знал, что все это было только игрой между ним и гипнотизером, что в любой момент он, Луис Ву, может встать и выйти.
Правда, он ни разу не сделал этого.
В глазах Тилы вдруг вспыхнуло сознание. Она тряхнула головой и посмотрела в их сторону.
– Луис! Мы сели? Каким образом?
– Самым обычным.
– Помоги мне, – она протянула руку, совсем как ребенок, забравшийся на высокий забор и не знающий, как с него слезть. Луис обнял ее за талию и ссадил на землю. Прикосновение ее тела вызвало дрожь наслаждения: он почувствовал, как по телу разлилось приятное тепло, и оставил свои ладони там, где они были.
– Я помню, что мы летели на высоте более мили, – сказала Тила.
– Больше не смотри так долго на горизонт.
– А что, я заснула за рулем? – засмеялась она, откидывая голову назад. Ее волосы рассыпались великолепным черным каскадом. – А вы испугались? Прости, Луис. Где Говорящий?
– Погнался за каким-то кроликом. Кстати, почему бы и нам не размяться, раз уж представился случай?
– Хорошая мысль.
Они посмотрели друг другу в глаза, читая скрытые мысли. Луис открыл багажник своего скутера и вытащил одеяло. – Готово.
– Вы меня удивляете, – сказал Несс. – Ни одна другая разумная раса не копулирует так часто, как вы. Ладно уж, идите. Только смотрите, на что садитесь. Не забывайте, что вокруг полно чужих форм жизни.
– А ты знаешь, – спросил Луис, – что «нагой» значило когда-то то же самое что «беззащитный»?
Ему самому казалось, что, снимая одежду, он лишается какой-то магической защиты. Кольцо обладало функционирующей биосферой, наверняка полной всевозможных насекомых, бактерий и зубастых созданий, питающихся свежим мясом.
– Нет, – сказала Тила. Стоя нагишом на одеяле, она вытянула руки к висящему над головой солнцу. – Как хорошо! Ты знаешь, я впервые вижу тебя нагого днем.
– Взаимно. Признаться, ты выглядишь неплохо. Смотри, я тебе кое-что покажу, – он поднял руку к своей безволосой груди. – Ненис!
– Я ничего не вижу.
– Все исчезло. В том-то все и дело, что «закрепитель» не оставляет никаких следов. Шрамы исчезают, и потом… – он провел ладонью по коже, но не почувствовал ни малейшего следа.
