Сергей Калашников - Четвертая дочь императора
Разбираться с очередной непоняткой Гошка желания не имел. Отметил, и отложил на потом. Его заботил вопрос о глобальности последствий начинающихся событий. Пока шло переписывание текста, и околоточный хлопотал с отправкой сообщений, он пролистал журналы регистрации за последние годы, заглянул в подшивку циркуляров и пересмотрел официальные справочники, рассылаемые в территориальные органы государства на местах. Картинка сложилась быстро, поскольку он знал что искал.
— Кузя, тут, понимаешь, какое дело. Банк-то, не рысский. Кредиты выдавало Хаммасское представительство Акционерных Ссудных Касс Кари Мэ. Это банковская структура Джаппы.
— Ну да. У них еще с доимперских времен сохранились конторы на острове.
— И теперь они за сущие гроши, хотя, что я несу, с приплатой, завладеют тремя четвертями возделываемых земель Хаммасу. По площади это всего шесть процентов в пределах империи, но зато около семнадцати процентов мяса, сыра, льна и двадцать четыре процента пшеницы государства. По остальным позициям я не просчитал, но даже это не безделица. И все это ударит по нам через полтора-два года.
— Как раз, когда джаппы достроят флотские базы в архипелаге Буртмана — продолжил мысль околоточный. Это война. Она еще не объявлена, никому не заметна, но первые ее жертвы намечены.
Посмотрели друг на друга. Говорить о том, что действовать необходимо быстро и точно, необходимости не было. Любыми средствами следовало воспрепятствовать переходу земель в руки иностранной финансовой структуры, сначала для пяти хозяйств. А потом и дальше.
И работать надо было аккуратно. Хоть и не политики, но понимают, что до начала настоящей войны законность нужно соблюдать.
Гошка уселся за расчеты. На то, чтобы решить проблемы пяти фермеров его денег не хватало. Ну, на два почти наскребалось, так ведь еще как заставить самих хозяев эти деньги у него взять. Он сегодня утром всякого наслушался и от Луена, и от Мирры. Недоверчивый они народ. Посетовал Кузьме. Тот ухмыльнулся. Верно, крестьянина нелегко свернуть с взятого курса. Их такими жизнь делает. Осторожными, упертыми. Без этого дело на земле не наладишь, не своим умом не проживешь. Однако надо ехать, говорить с ними, убеждать. Заставлять, наконец. Хорошо, хоть первые пять, пострадавших живут одним кустом. Они между собой с детства дружны. Вместе заём делали, участки приобрели соседние и помогали друг другу всегда. Потом уже, по их примеру, многие другие стали здесь устраиваться.
Служебной коляской Кузьма правил сам. Гошка вообще из конской сбруи знал только хомут. По дороге спросил, что в упряжи называется уздечкой, чем рассмешил околоточного минут на пятнадцать. Почти на весь путь. Перед речкой, вдоль которой вытянулись крестьянские подворья, вышла заминка. Молодец во флотских башмаках и три подростка меняли плаху настила. Старший, парень лет двадцати, подошел поздороваться.
— Здравствуй, дядя Кузьма! Здравствуй, командор! — Лицо знакомое. Точно, сигнальщик с лихтеровоза.
— Здравствуй, Микула! — Вспомнил имя Гошка! — Чего ради новую плаху меняете?
— Луен ситовую в прошлом году вырубил из буреломной сосны. А папаня недоглядел. Подломиться может в любой момент. Они с виду вроде ничего, а потом раз — и одна гниль. Мужики ждут тебя. И за дядей Кузьмой послали. Разминулись вы, видать, по дороге.
Точно, в горнице у Луена сидели пятеро. Все, кому ближайшее время грозило разорение. Едва прибывшие перекусили, разговор пошел о деле. На этот раз неясностей или недоговорок не было. Оказалось, Микула, узнав от Мирры имя покупателя, дал ему свои положительные рекомендации. Похоже, очень положительные. С недоверием было покончено. На столе лежали деньги. Бабы в углу тоже что-то подсчитывали. Звенело серебро, сверкали камушки в перстеньках и сережках. Маленькое сообщество проводило мобилизацию финансовых ресурсов. Объяснять глобальность нависающей проблемы и ее значимость для государства было не нужно. Собравшихся волновала собственная судьба.
На возврат кредита по одному хозяйству у них почти набиралось. Были неясности с тем, что удастся выручить от продажи бабских цацок, и кое какой утвари, на которую можно было быстро найти покупателей. Кузьма молча выложил изрядную пачку купюр.
— Околоточная казна. — Пояснил. — И маленько своих, да лавочники тряхнули мошной. Обещали еще подкинуть, но много там уже не будет.
Много было у Гошки. Он и выложил свое жалованье за полтора года. Пересчитали. Четыре хозяйства спасти удавалось. На пятое не хватало изрядно.
— По другим соседям надо срочно устроить сбор денег, волостной старшина завтра привезет еще, и из уезда подкинут. Должно набраться к исходу недели. — Обнадеживающе выразился Кузьма. Ваше гнездовье откупим.
— Так ведь еще через неделю только в нашем околотке три платежа. — Отозвался кряжистый коротышка с хулиганским выражением лица из-за шрама, удерживающего губу в сардонической улыбке. Веселый взгляд черных глаз дополнял разбойничий вид. — Кирпичниковы вещи пакуют, Фрол в Серпенге по друзьям деньги изыскивает, а Муса вообще не знает что делать, вчера приходил горевать, да на жизнь жаловаться.
— Почти две недели — срок изрядный. К тому времени, глядишь, губернатор успеет деньжат подсобрать. — Отозвался околоточный. — Прощения нам не будет, если дадим джапам наших пахарей с земли согнать, тем более в период посевной. И вы чего мужики молчали? Меня император сюда назначил за порядком смотреть, да ваши интересы соблюдать. А вместо того, чтобы прийти и дело изложить, вы хозяйства продаете!!!
Опять решили все сами осилить и превозмочь? Так люди для того в государство сбиваются, чтобы вершить дела для одиночек, или малых групп неподъемные, защищаться и нечисть всякую сообща изводить. А если гордости в тебе столько, что помощи просить не хочешь, так….
Кузьма замолчал. Не нашлось, видно у него подходящего продолжения. Только выдохнул длинно, и рукой махнул. Гошка доел фрикасе и поковылял в гостевой домик. Что-то он сегодня утомился. И язык от разговоров опух.
* * *К завтраку его разбудил младший из хозяйских детей. Пока управлялись с непонятной, но очень вкусной мешаниной, где угадывались колбаса, лапша и яйца, Луен поведал, что волостной уже прибыл и им на пятерых денег теперь хватает. Через три дня едут расплачиваться в банк. Государственного нотариуса из уезда к ним прикомандируют, и сам голова проследит, чтобы с банковскими делами проблем не возникло. Губернатор еще не откликнулся, но по времени для этого рано.
— А ты, командор живи, сколько хочешь, — закончил он повествование, — когда есть садиться будем, позовем, а посевную завершим, так и развлечем, наверное. В общем, барствуй.
