Клиффорд Саймак - Миры Клиффорда Саймака. Книга 1
Он слышал, как мышь шуршит в стогу, и попытался представить себе ее жизнь… Прежде всего в ее жизни должен присутствовать постоянный, дрожащий, всепобеждающий страх, надо бояться совы, ястреба, норки, лисы, скунса. Бояться человека, кошки, собаки…
Она боится человека, думал Саттон. Все на свете боятся человека. Человек заставил всех бояться себя.
Потом в мышиной жизни следует голод или как минимум страх перед голодом. Размножение… Вечная спешка — и радость жизни: радость бега на быстрых лапках, удовольствие сытости набитого животика, сладость сна… А что еще? Что еще наполняет мышиную жизнь?
…Он свернулся клубочком, прислушался и понял, что все в порядке. Все спокойно, у него есть пища и укрытие от приближавшихся морозов. Он знал, что такое холода, не столько по опыту предыдущих зим, сколько за счет инстинкта, переданного ему многими поколениями дрожавших от холода и даже погибавших от мороза родичей.
Его ушей достигал шорох соломинок в стогу — это копошились такие же, как он, занятые своими делами мыши. Он принюхался, и уловил запах высушенного солнцем сена, в котором так тепло и уютно спать. Он ощутил и другой запах — запах зерен и сочных семян, они спасут его голодной лютой зимой.
Все хорошо. Все так, как должно быть. Но нужно оставаться настороже, нельзя расслабляться. Мы такие слабые… слабые и вкусные, нас любят есть. Хищник может подкрасться на мягких лапах, тихо-тихо. А шелест крыльев — вот песня смерти.
Он закрыл глаза, скрючил лапки и обернул тельце хвостиком…
Саттон сидел, прислонившись спиной к дереву, и вдруг неожиданно, сам не заметив, как это случилось, понял, что происходит!
…Он закрыл глаза, подобрал лапки, обернул пушистое тельце хвостиком и познал все страхи, всю безыскусную радость другой жизни… жизни, приютившейся в стоге сена, спрятавшейся там от острых когтей и твердых клювов, жизни, которая спала там, в пропахшей солнцем сухой траве…
Он это не просто почувствовал и не просто осознал, он на какое-то мгновение сам стал полевой мышью. Стал, оставаясь при этом Эшером Саттоном, сидящим у дуплистого вяза, глядящим на долину, к которой уже прикоснулась рука осени…
Нас было двое, вспоминал Саттон. Я и мышка. Нас было двое одновременно, каждый существовал самостоятельно. Мышь, настоящая мышь, не знала об этом. Ведь если бы она что-то поняла или догадалась о чем-то, я бы тоже об этом узнал, потому что я был настолько же мышью, насколько самим собой.
Он сидел, не шевелясь, совершенно пораженный. Он испугался той дремлющей неизвестности, какую таило в себе его сознание.
Он привел сломанный звездолет из созвездия Лебедя, воскрес из мертвых, выкинул на костях две шестерки — а теперь еще и это!
У нормального человека одно тело и один разум, думал Саттон. И этого, Господь ведает, достаточно, чтобы достойно прожить жизнь. А у меня… у меня два тела, а может быть, и два разума, и, что касается второй половины моего «я» — тут ни наставников, ни учителей, ни врожденных знаний, ничего, что обычно сопровождает человека на пути знания. Я делаю только первые робкие шаги, я открываю в себе все новые и новые возможности. Одну за другой. И я не застрахован от ошибок, как ребенок, начинающий ходить. А как дети учатся говорить?! Сначала и слов-то не разберешь! Разве научишься уважать огонь, пока не обожжешься?!
— Джонни! — позвал Саттон. — Джонни, поговори со мной!
— Да, Эш!
— Будут еще сюрпризы?
— Жди и смотри, — ответил Джонни. — Я не могу ничего сказать. Ты должен ждать и смотреть…
Глава 40
— Мы проверили Бриджпорт с 2000 года, — сокрушенно покачал головой робот-разведчик, — и абсолютно уверены, что там ничего исключительного не произошло. Это маленький городишко, в стороне, как говорится, от больших событий.
— Не обязательно ему быть большим, — возразила Ева Армор. — Он вполне может быть и маленьким. Это всего лишь крошечная зацепка, в контексте будущего — незначащее слово, оброненное Саттоном.
— Мисс, мы проверили все мелочи, — ответил робот. — Мы проверили все, что могло бы хоть намекнуть на пребывание Саттона в Бриджпорте в том или ином времени. Мы пользовались испытанными методами и прочесали все, абсолютно все. Но ничего не обнаружили.
— Он должен быть там! — упрямо повторила Ева. — С ним говорил робот из информационного центра. Саттон наводил справки о Бриджпорте. Следовательно, его что-то там интересовало?
— Но это вовсе не означает, что он туда отправился, — подчеркнул Геркаймер.
— Куда-то же он делся, — задумчиво проговорила Ева. — Куда?
— Мы отправили на поиски Саттона всех, кого можно было отправить, не вызывая подозрений ни в нашем, ни в будущем времени, — продолжал докладывать робот. — Наши агенты разве только друг на друга не падали. Мы отправляли их в прошлое под видом торговцев, точильщиков, безработных. Мы обследовали все дома на двадцать миль в округе, и, уверяю вас, если бы там хоть слушок прошел о чем-то из ряда вон выходящем, мы бы об этом узнали.
— Вы говорите — с двухтысячного года, — поинтересовался Геркаймер. — А почему не с 1999 или 1950?
— Нам нужно было установить какую-то временную границу.
— Семейство Саттонов когда-то проживало в этих местах, — сказала Ева. — Я надеюсь, вы уделили им должное внимание?
— Мы проверили всех без исключения — от членов семьи до наемных работников. Как только на ферме нужны были рабочие руки, один из наших людей нанимался туда на работу. А если там никто не требовался, нанимались на соседнюю ферму. Один из сотрудников даже вынужден был купить полоску леса в тех краях и десять лет рубил. Он бы рубил и дальше, но мы побоялись, как бы это не вызвало подозрений. Таким образом, мы просмотрели все с 2000 по 3150 год, то есть до того момента, когда последний член семейства покинул эти места.
Ева горько вздохнула.
— Все так безнадежно. Но где-то же он находится! И с ним что-то случилось. Может быть, он, наоборот, в будущем?
— И я об этом думаю, — сказал Геркаймер. — Его могли перехватить Ревизионисты.
— Что?! Эшер Саттон — в плену?! Не может этого быть! — вспыхнула Ева. — Если он знает о своих способностях, он не может попасть в плен!
— Но, скорее всего, он о них еще не знает, — возразил Геркаймер. — А у нас не было возможности рассказать ему об этом. Обо всех своих уникальных способностях он, увы, должен узнавать в критических ситуациях. Он не может ими овладеть сам, они должны снисходить на него, как откровение.
— Все было так хорошо, — говорила Ева, шагая по комнате и нервно потирая руки. — Мы спровоцировали Моргана на заведомый провал — использовать Бентона для убийства Саттона… Морган наивно полагал тогда, что это самый простой способ избавиться от Эшера, если его откажется убрать Адамс. Случай с Бентоном насторожил Саттона… И теперь… — всхлипнула она. — Теперь…
