Олег Дивов - Новый мир
Разумеется, я не стала тратить время на рестораны со стилистами. Я поехала в госпиталь к Лоренсу Хикати.
Мистер Хикати в рабочей ипостаси оказался невероятно привлекательным человеком: собранным, хмурым, деловитым.
— Делла, — сказал он, — вы сделали очень большое дело. Кэрол Монро и Нина Осси в приличном состоянии, первую мне удалось вывести из патологического транса очень быстро, вторую, как я подозреваю, вогнать в транс не очень-то просто. Если хотите, можно с ними повидаться. Но они обе — исполнительцы очень низкого уровня. Вы услышите от них много ужасного с точки зрения эмоций, но мало полезного.
— А Фридман и Нильс?
— Фридман, — кивнул Хикати. — Фридман в реанимации. Вы успели вовремя, жить он будет. Я постараюсь заодно избавить его от наркотической зависимости, но это — дело отдаленного будущего. Сейчас он откровенно плох, честно скажу. И останется инвалидом. — Хикати зачем-то хихикнул. — Мне было очень жалко Нильс, когда она во всем этом каялась. Да, Фридмана лично она не трогала. Но ей приходилось делать эту схему для других людей. Вообще я думаю, что секта в скором времени рухнула бы сама собой, — просто потому, что пришлось набрать в состав довольно много людей, которым некоторые вещи делать противно. Этика, знаете ли, не пустой звук.
— Как она?
— Да чуть ли не хуже Фридмана, — беспечно ответил Хикати. — Человек ждал смерти каждую минуту, а потом внезапно избавился от этой угрозы. Он не может чувствовать себя хорошо. Его еще месяц-другой будет колотить. Это нормально, я, разумеется, умею с этим работать… Обычно крупные психологи совершенно не владеют азами нашей профессии — ну там фобию вылечить, невроз снять, — но это не про меня. Я — умею. И несчастной очень повезло, что она попала ко мне, поскольку мортальные неврозы были первой научной темой, которой я заинтересовался.
— Она еще не передумала сотрудничать?
— Нет, что вы! — Хикати рассмеялся. — Она уже несколько часов пишет без перерыва. Такими темпами за неделю роман накатает. Я не мешаю, нет. В конце концов, это разрядка. Просто не хочу, чтобы вы к ее показаниям относились как-то иначе. Это действительно попытка исповедаться и покаяться.
— Хотите сказать, она ничего не знает?
— Знает, но… Поймите, Делла, ее знания будут чрезвычайно важны, чтобы спасти отдельных людей. Но в политических или военных целях… боюсь… Увы. — Хикати помолчал, потом с жаром заговорил: — Очень хорошо, что она догадалась унести несколько экземпляров таблеток, очень хорошо, что она знает, какую медикаментозную схему применяют при вербовке… Но вы должны понимать: практически все, с кем она общалась в секте, погибли при пожаре в клинике.
— Практически все. Но не все до единого?
— Так я их тоже знаю, — Хикати пожал плечами. — Толку-то? Всех собранных на сегодня показаний, даже если присовокупить к ним исповедь Нильс, недостаточно, чтобы привлечь их к ответу. Поймите, эти люди сами никаких опасных приказов не отдавали, и вообще всего лишь веруют иначе, чем мы. Причем их иная вера разрешена и дозволена.
— Понятно, — я покачала головой. — Что ж, не буду вас отвлекать.
— Отвлекайте, пожалуйста, — засмеялся Хикати. — Ваше присутствие меня вдохновляет. Как раз, пока мы с вами беседовали, меня осенило. Пожалуй, я знаю, как помочь мисс Монро и мисс Осси. Намного быстрей, чем раньше.
— Вы мне напомнили. Фридман рассказывал, что его шантажировала очень эффектная женщина. И по описанию она чрезвычайно похожа на Кэрол Монро.
— А Кэрол уже его опознала. Только она не помнит, о чем говорила с ним при встречах. Не беспокойтесь, после курса лечения мы все узнаем.
— Спасибо, Лоренс.
— Сомневаюсь, что смог вам помочь, но — пожалуйста. Я буду держать вас в курсе.
Я попрощалась с ним и, подумав, отправилась в Старый Город. Зашла в кабачок с понятным любому славянину названием «Пиво». Пиво здесь подавали чешское традиционное, но лично меня этот ресторанчик привлекал кухней. Замечательной, простой и сытной кухней.
Я меланхолично поедала гуляшевку в хлебе, которую здесь готовили не хуже, чем в Праге, и думала, что к стилисту зайти все-таки нужно. А то на улице опять дождь, и при такой влажности моя прическа, не успевшая еще отрасти после поездки в Шанхай, потеряет всякий вид. Собственно, уже потеряла. А мне все равно надо потратить еще полчаса на что-нибудь полезное.
Поужинав и расплатившись, я быстренько перебежала через улицу и нырнула в гостеприимные двери ближайшей парикмахерской, искренне надеясь, что меня примут без предварительной записи.
* * *Идиоты.
Никогда больше не позволю Вере Харрис планировать операции.
Она чертовски хороша в следовательской работе, но никакой оперативник.
Мы еще не заняли свое парковочное место у клуба, а я уже вычислила три машины агентов и, собственно, одного из агентов рядом.
— Тэйлор или Машики? — спросила я у Веры.
— Машики. — Она покосилась на меня. — Так выделяется?
— Как цапля в курятнике.
— Ну, Делла, у тебя же глаз профессиональный, наметанный.
— У завсегдатаев этого клуба, поверь, тоже. — Я помолчала. — Твои помощники нас выдадут. Можно было сразу позвонить владельцу и сказать, что сегодня к нему заглянут на огонек федералы с разведкой. Никого из серьезных людей, поверь, в клубе уже нет.
— А мне не нужны серьезные, — возразила Вера. — Вот лично мне нужны официанты. Кстати, орденская прическа тебе к лицу.
Мне очень хотелось нагрубить, но я промолчала.
Внутри клуб выглядел настолько заурядно, что у меня диафрагма поджалась. Не было ни туристических завлекушек, ни претензий на стиль, ни одной черты, которая показывала бы избранность владельцев и контингента. А это означало, что заправляют клубом реальные хищники. Настолько уверенные в себе, что им даже выделяться из толпы уже не хочется.
Для начала мы заглянули в ресторанную зону. Я мимоходом скользнула взглядом по столикам — мужчины заказывали пиво или кофе, женщины — сок или чай. Мужчины, похоже, были местными: очень мало цветных, а белые преимущественно русые или рыжие, в обыденной одежде. Женщины в платьях, но обувь — на низком каблуке. С дурацкой орденской прической я тут была одна.
Глаз зацепился за странную парочку. Я не сразу даже и поверила себе, пригляделась — ну да, никакой ошибки. За столиком в самом центре зала сидели двое: очень яркая девушка и плечистый, подчеркнуто спортивный парень. Она цедила виски — едва ли не единственная в зале, — курила тонкую красивую сигариллу. Смотрела на спутника чуть исподлобья, с хищной улыбкой, осознавая, что сводит его с ума. Иногда она мягко смеялась, встряхивая шикарной гривой каштановых кудрей. А он перед ней прямо стелился. Жестикулировал так, что едва не ронял стакан зеленоватого фреша и тарелку с нетронутым стейком без гарнира. Не видел никого и ничего, кроме своей девушки.
