Борис Иванов - Законы исчезновения
Поправив рюкзак, Рус припустил трусцой в направлении скал, возвышающихся в паре сотен метров от врывшегося в каменистую твердь приемного модуля. На тренировках в Центре подготовки все его действия по прибытии на Блуждающую были расписаны по долям секунды и отработаны до автоматизма на макетах местности. Там, в укрытии, он сможет оглядеться и сориентироваться в пространстве.
Все было так, как подсказывала ему карта, составленная на основе всех собранных в Центре данных о Сумеречных Землях, и в то же время — совсем не так. Все здесь действительно было завороженным. Лишенным реальности. Словно во сне привидевшимся. Наверное, виной тому еле заметный трепещущий свет, пробивающийся сквозь наслоения туч. В тучах тонули вершины гор, в непроницаемом мраке ущелья и долины казались бездонными, в преисподнюю низвергающимися пропастями.
Цель, до которой ему предстояло добраться, располагалась, казалось бы, совсем близко на одной из скалистых «полок» на склоне горного кряжа, находящегося неподалеку от плато, на которое волею судеб подпространственный переход выбросил Руса. Должно быть, в хороший бинокль днем можно рассмотреть сливающиеся с камнем сооружения Скальных Храмов, один из которых приютил Находящего Пути.
Но для того чтобы добраться до этой цели, надо спуститься в зияющую черной пропастью долину и преодолеть Худые леса. Судя по сведениям из Меморандума Беглеца, не всякому это удавалось.
Рус бросил взгляд на часы и прикинул, что опасность миновала, пора ему заняться перемонтированием приемного модуля в модуль отправки. На это, по его расчетам, должна была уйти оставшаяся часть ночи. Конечно, он не мог определить, какая ее часть уже миновала, ему показалось, что камень скал не до конца отдал накопленное за день тепло. Стало быть, до рассвета еще далеко.
Только шагах в десяти он заметил вдруг, что уже не одинок здесь, среди нагромождений мертвого камня. На массивной раме люка грузового отсека примостился пушистый комок тьмы. Тьма эта посверкивала маленькими глазками-бусинками и цепко держалась за рифленый металл длинными, похожими на потеки смолы пальцами скрытых в непроницаемо-черной шерстке лапок. Рус лихорадочно перебрал в памяти описания существ, которые, предположительно, могли встретиться ему в этих краях, не припомнил ничего даже отдаленно похожего.
Он потянулся к кобуре бластера, но существо на люке укоризненно покачало головой и неодобрительно зацокало. Тогда Рус успокаивающе помахал зверьку и, демонстрируя полное дружелюбие, нарочито неторопливыми движениями вытащил из нагрудного кармана упаковку таблеток глюкозы — витаминизированной и ароматизированной. Он показал угощение зверьку, облизнулся, чтобы дать понять, насколько оно вкусно, и кинул таблетку на щебень — неподалеку от модуля.
Зверек проявил неожиданную доверчивость и проворство. Миг — и он исчез с окантовки люка, а глюкоза — с каменистого грунта. Рус несколько секунд искал его глазами, но это было, видно, занятием бесполезным. Он вздохнул, включил механизм, открывающий люк, и принялся за распаковку дополнительных блоков, которые предстояло установить на модуле.
Глава 4
ВСТРЕЧИ ЛЮДЕЙ ПОСВЯЩЕННЫХ
Пронизывающий ветер гнал сеющийся мелкой, моросящей влагой туман между редкими стволами Ведьмина леса.
У ветров здесь были имена.
Этот был назван в честь плохих времен — Ветром Тьмы. И еще — Ветром Злых Дней. И должен был принести их с собой — эти плохие времена... Листья шуршали под этим недобрым ветром, заглушая звук шагов, но Анна все равно старалась шагать бесшумно — годы службы Лесу и Мгле не прошли даром. Тихо, очень тихо ступала Анна вдоль опушки, несмотря на то что приходилось справляться и с другой почти невыполнимой задачей — заслоняясь полой плаща от беспощадного Ветра Злых Дней, нести к Мертвому Камню светлого воска, от тайных огней затепленную свечу.
Птица Кром трижды прокричала ей в спину — птица Кром с планеты Кром. И змеи Медных Камней трижды уползали из-под ее почти невесомых шагов. Но Анна неотрывно смотрела только на светлое пламя свечи. На мгновение оно полыхнуло отчаянным, предсмертным всполохом, обморочно сжалось, словно решив совсем уж сдаться — тонкой струйкой копоти изойти в мятущуюся тьму вокруг... И сама эта тьма стала в тот миг и вовсе беспросветной: мчащиеся в бездне неба нижние облака совсем уж было заслонили трепещущий свет Настоящего Неба. Но Анна знала, что это только кажется ей.
Свет Молний не гаснет никогда. Меркнет, становится незаметен. Но никогда не гаснет до конца.
Не погасла и свеча. Пламя метнулось, поперхнулось копотью и вновь заколыхалось неровным, грозящим сорваться стягом над светящимся изнутри столбиком свечи. И, словно отразившись в далеком, незримом зеркале, в темноте, среди редких стволов неприметно замерцал второй язычок светлого пламени. Пламени, со стремительной неспешностью летящего по-над замшелыми валунами, черными колодами гнилых пней, то исчезая за почти неразличимыми во тьме стволами, то появляясь из-за невидимой преграды, вновь разгораясь под дуновением этой тьмы. Летящего к той же цели, к которой несла свой огонь Анна, — к поляне Мертвого Камня.
Они почти одновременно подошли к ней — странно ровной, заросшей другой, не такой, как на обычных полянах Леса, травой, окружавшей асимметричный сгусток тьмы посредине — Мертвый Камень.
Мертвый Камень, Ловец Заблудших Душ...
Но Анна не спешила ступить в круг Другой Травы: на границе поляны она застыла, прикрывая трепетное пламя полами плаща. Точно так же — без единого слова — замерла по другую сторону поляны и вторая — как две капли воды похожая на нее — полурастворившаяся во тьме, чуть подсвеченная зыбким огнем фигура.
Два огня ждали, пока появится третий...
И он возник — такой же неровный и трепетный, такая же почти неразличимая во тьме тень принесла его к поляне с Другой Травой.
Только тогда все три тени одновременно вступили в Круг и приблизились к Мертвому Камню. Три свечи встали в поросшие серым мхом ниши, три тускло блеснувших ножа легли перед ними. Здесь Ветер Злых Дней был не властен над крохотными язычками пламени, и они, вытянувшись, замерли, источая во тьму над собой тонкие струйки копоти. Как бы питая тьму тьмой.
— Ну вот... — первым нарушил молчание тот, что пришел последним, человек невысокий, седой и бывалый.
Под плащом на нем был надет бушлат морского десантника со споротыми знаками различий. Да и вся его экипировка была оттуда — из той жизни, где простые люди ходят по одной дорожке с людьми Жестокого Ремесла, где и слыхом не слыхивали про свечи, которые не задувает Ветер Тьмы.
