Бертрам Чандлер - Вернуть вчера
— Вот видите, — прокричал Фергюс мне в самое ухо, — это единственная особь тигрового окраса. Теперь смотрим на табличку, прикрепленную на клетке. Номер 403. Так, эту киску нужно покормить и налить ей воды.
Взяв шланг, он наполнил миску водой, после чего открыл стенной шкаф, вынул оттуда кусок мяса и сунул его между прутьями клетки. Животное жадно лакало воду, но завидев или учуяв мясо, тут же оторвалось от миски. Наблюдение за этой трапезой было зрелищем не из приятных.
— Теперь она не спит! — закричал Фергюс, с трудом перекрикивая рев других животных, которые, завидев, что одному из их собратьев досталось угощение, принялись шумно протестовать против такого рода несправедливости.
— Вообще-то нам тоже не мешало бы чего-нибудь съесть, — подала голос Элспет, воспользовавшись секундным затишьем в общем гаме.
— Да-да, милая. Но сперва я должен показать мистеру Петерсену, для чего это все нужно. И не забудь время. На часах было 22:03, не так ли? И запомни номер клетки.
Мы перешли в третью комнату, где также находились клетки с животными. Однако, мое внимание поначалу привлекли вовсе не они. В глубине помещения находился агрегат, которого я всегда побаивался. Это был приведенный в действие двигатель Манншенна — сложное, сверкающее сооружение, включающее в себя несколько плавно движущихся гироскопов и множество вращающихся зеркальных дисков. Они приковывали взгляд и внимание, навевая мысли о хаотичном континууме, который, казалось, вот-вот достигнет крайнего предела, став меньше, чем ничто — или все-таки больше, чем бесконечность? но этого никогда не случалось. Я поспешно отвел взгляд, успев, однако, заметить, что к этому искажающему время агрегату была прилажена странным образом изогнутая колонна, напоминающая трех — или все-таки четырех-? мерную бесконечную замкнутую кривую Мебиуса, антенну маяка Карлотти. В общем, на мой взгляд, это было чудовищное и совершенно бессмысленное сооружение. Или, может быть, оно и нужно было для того, чтобы искажать всякий здравый смысл?
— Не глядите туда, — предостерег Фергюс.
— Сам знаю! Не маленький! Я бывал в космосе! — огрызнулся я.
— Тогда вам и без объяснений должно быть все ясно. И если уж вам так необходимо на чем-то остановить взгляд, то смотрите лучше на клетки.
И я стал разглядывать клетки.
Клетки, как клетки, ничего необычного. Странным казалось лишь то, что помещенные в них горные кошки крепко спали, хотя в комнате было довольно тепло, и даже можно сказать жарко. Добудиться же их, как и тех животных, что находились в "холодном" отсеке, было совершенно невозможно.
— На этих даже анти-хибернин не действует, — пояснил Фергюс. — Хотите убедиться?
— Я поверю вам на слово, — отказался я.
— Хорошо. А теперь, мистер Петерсен, не могли бы вы вернуться назад и привезти сюда клетку с нашим тигрово-полосатым другом? Номер 403.
— Отец, — взмолилась Элспет, — тебе обязательно нужно заниматься этим прямо сейчас?
Фергюс обернулся и мрачно взглянул на дочь.
— Возможно, это и не обязательно, но…
— Не ходи туда, Джонни! — воскликнула она.
Я замер на месте в нерешительности.
— Теперь припоминаю, — пробормотал Фергюс. — Я ходил…
— Вот и иди, — отрезала она.
Старик вышел и вскоре вернулся, вкатывая клетку с рычащим животным. Он поставил ее в круг, начерченный на покрытом глянцевым пластиком полу. Я обратил внимание на то, что антенна маяка Карлотти, подобно стволу некоего фантастического орудия, была направлена точно в центр круга.
Фергюс же тем временем отошел от клетки, занимая место за необычным пультом управления сложной конструкции, и принялся нажимать какие-то кнопки и щелкать переключателями. Издаваемый двигателем Манншенна монотонный гул начал перерастать в высокий, пронзительный звук, вскоре достигший сверхзвуковых частот и сделавшийся неразличимым для человеческого уха. Мне отчаянно хотелось поднять глаза и взглянуть в сторону адской машины со всеми ее гироскопами, но так и не решился, продолжая упорно смотреть на Фергюса и слушать безумные вопли горной кошки.
— Произвольные показатели! — воскликнул старик. — Произвольные!
Он с силой крутанул штурвал и поспешно отступил от пульта управления. Штурвал же, который по логике вещей должен был бы крутиться в течение нескольких минут, резко замедлил обороты и почти тут же остановился. Фергюс протянул некое телескопическое устройство, похожее на раздвижную руку, и нажал выключатель. Рев животного в клетке внезапно стих.
— Время, — упавшим голосом сказал Фергюс.
Я взглянул на стенные часы. Они показывали 22:35. Фергюс поманил меня к пульту управления и, когда я подошел, указал на циферблат, расположенный за штурвалом, который он крутанул наугад. На миниатюрной табличке темнела надпись: "Минуты", а стрелка застыла на значении 32.
Я выполнил в уме нехитрые арифметические действия: 22:35–22:03=32.
Я перевел взгляд с циферблата на клетку с горной кошкой — животное погрузилось в глубокий сон, подобный тому состоянию спячки, из которого оно так или иначе оказалось выведено прежде. Или это был еще более крепкий сон?
— Она не умерла, — устало проговорил Фергюс. — Она не умерла, но разбудить ее невозможно. С ней можно делать все, что угодно — жечь, резать на куски — но она все равно не проснется. — В голосе его послышалось отчаяние. — А время-то уходит.
Глава 23
Я вздрогнул и проснулся, леденея от ужаса и почти не сомневаясь в том, что все идет совсем не так, как надо, и что случилось нечто непоправимое. Однако, знакомые, такие привычные звуки едва снова не убаюкали меня — этот мерный, приглушенный гул межзвездного двигателя звездолета, хлюпанье наносов, тихое жужжание вентиляторов.
Но вместе с тем меня окружали и иные звуки.
Так, рядом со мной кто-то размеренно дышал. Я специально задержал дыхание на несколько секунд и убедился в том, что мне это вовсе не показалось. Я беспокойно заворочался в постели и обнаружил, что рядом со мной лежит женщина. У нее было мягкое на ощупь, но упругое тело и гладкая, бархатистая кожа. Я, кажется, начинал что-то припоминать.
— Илона…, - прошептал я.
Она сонно промурлыкала что-то в ответ.
Но были и другие звуки.
Громко тикали часы. А потом откуда-то из-за стены до моего слуха донеслись яростные животные вопли и громкое рычание. "Горные кошки, подумал я и тут же переспросил у самого себя: — Какие еще горные кошки?"
И еще эта гравитация. На борту космического корабля, совершающего межзвездный перелет, неизбежно возникает состояние невесомости. Здесь же никакой невесомости не было и в помине. К тому же пристяжные ремни у кровати тоже отсутствовали. И тут меня осенило. Кровать! Это была кровать, а не узкая койка в тесной каюте.
