Роберт Хайнлайн - Пройдя долиной смертной тени (Не убоюсь зла)
— Как хотите, Вини. Туфли на высоком каблуке?
— Да, пожалуй, чуть пропускающие свет, как на вашем пеньюаре. Да, каблуки, конечно, высокие, иначе пропадет весь эффект… я могу хоть на ходулях ходить, если потом могу оставаться разутой. Затем немного краски. Бабочки, цветы и все прочее в этом роде. И это дешево. Все, что я назвала, я могу купить в «Одноразовых товарах». Я буду выглядеть как настоящая служанка, и в то же время на одевание у меня будет уходить не больше времени, чем сейчас.
— Дорогая, вы будете выглядеть очень привлекательно. Подбираете наряд служанки так, чтобы понравиться вашему другу?
Вини снова начала краснеть, затем нахмурилась.
— Конечно! И так, чтобы ему было удобно меня раздевать! (— Браво!
— Юнис, у вас извилины работают только в одну сторону.
— Вам следовало бы вспомнить, дорогая, что это ваши извилины.)
Через несколько минут Вини объявила о приходе мистера Саломона и вышла. Юрист с официальным видом подошел к Джоанне, взял ее руку и поцеловал.
— Как вы себя чувствуете? — спросил он.
— Грустно, — хмуро ответила Джоанна, — потому что у моего самого старого и дорогого друга нет времени, чтобы отобедать со мной в первый день, как я стала на ноги. Физически я чувствую себя замечательно. Чувствую некоторую слабость, но этого следовало ожидать.
— Вы уверены, что не перегружаете себя?
— Не перегружаю. Мое дыхание и сердцебиение постоянно телеметрируют. Если бы их что-нибудь встревожило, они приказали бы мне лечь в постель. Правда-правда, со мной все в порядке, Джейк. Я ведь не смогу окрепнуть, если все время буду лежать в постели. Ну, а как вы себя чувствуете, мой старый друг? Я ужасно волновалась.
— Со мной все в порядке. Просто я сделал из себя посмешище, Иоганн.
— Вовсе нет… и я уверен, что Юнис со мной согласна, Джейк.
(— Осторожнее, босс!
— Не мешайте.)
— Ваши честные слезы — это наилучшая дань ее памяти. Она была доброй и храброй женщиной, Джейк, и меня очень тронуло, что вы ценили ее замечательные качества так же высоко, как и я. Сядьте, пожалуйста, Джейк. Хотя бы на минутку. Я должна вас кое о чем спросить.
— Хорошо. Но я не смогу остаться надолго.
— Подзовите кресло и сядьте передо мной. Хотите шерри? Доктор говорит, что мне это можно — и я чувствую, что мне просто необходимо выпить. Этот испанский шерри сухой, как ваш юмор. Разлейте, пожалуйста.
Джоанна подождала, пока юрист наполнит стаканы и сядет. Она взяла свой стакан и в то же время подняла грудь, чтобы ее коварные «панели» на халате сделали свое дело.
— Тост, Джейк… Нет, не вставайте. Тот же самый тост, Джейк — всегда тот же тост, когда мы пьем вдвоем… но без слов.
Она сделала глоток.
— Джейк…
— Да… Иоганн?
— Пожалуйста, называйте меня Джоанной, я же не могу больше зваться Иоганном. Джейк, Джейк, вы знали, что я не рассчитывал выжить после этой операции? Это была хитрость. Уловка, чтобы обмануть врачей.
— Да… Джоанна… я знал это. Поэтому я и помогал.
— Я так и думал. Это самое благородное и бескорыстное проявление дружбы, которое я когда-либо встречал. Как это у японцев называется друг, которые помогает, когда необходимо умереть? Ладно, неважно. Джейк, посмотрите мне в глаза. Вы понимаете, что лучше бы мне умереть… чем выжить такой ценой? Вы понимаете, Джейк? Или я должен прожить еще одну жизнь, ненавидя себя?
Саломон прямо взглянул ей в глаза.
— Да… Джоанна. Я это понимаю. Это не ваша вина… вам не за что себя ненавидеть. И Юнис не захотела бы, чтобы вы так переживали.
— Я знаю! Плачьте, дорогой, Джейк, не сдерживайте ваших слез… Вы видите? Я же не сдерживаю своих. Только не теряйте полностью контроль над собой. Джейк, любой из нас предпочел бы умереть, чем допустить такое. И я так же уверен в этом за вас, как, надеюсь, вы уверены за меня. Не думаю, что я смог бы это перенести, если бы вы меня не поддержали. Посмотрите на меня: красивое и молодое тело. Но мне почти девяносто пять лет, и у меня остался всего один друг — вы.
— Скоро у вас появится много друзей.
— Вряд ли. Слишком большая разница в возрасте. Я сейчас чувствую себя Вечным Жидом, которому пришлось жить куда дольше вечности. Как его звали? Моя память не так хороша, как это молодое тело. Но я не забуду вопрос, который я хотел вам задать. Джейк, существует ли хоть малейшая вероятность того, что муж Юнис каким-либо образом причастен к ее смерти? Этот приз… эти деньги… не могли они соблазнить его?..
(— Босс, босс, куда это вас понесло? Спросили бы у меня!
— Извините, любимая, но мне необходимы точные доказательства.)
…Джейк, не я ли косвенно виновен в этом убийстве?
— Нет. Я поражен этим вопросом. Но вам, конечно, не известны все обстоятельства. Вы ни в чем не виноваты. Я сам писал объявления о награде, и если бы здесь была чья-нибудь вина, то и моя тоже. Здесь все чисто.
— Откуда вы знаете?
(Ради Бога, босс, прекратите!)
— Мистер Бранка был в Филадельфии, у матери. (Вот видите, босс?) И я целых три дня искал его, чтобы получить разрешение. А вас эти три дня готовили к операции. Джо Бранка не знал о ее смерти. Я еле нашел его.
— Три дня! Почему же мне ничего не сказали?
— Тогда бы мы потеряли даже тело Юнис. К тому же вы были без сознания. Гарсиа усыпил вас, как только я сообщил, что нашлось подходящее тело. Затем это ужасное ожидание. Я должен просить у вас прощения, Джоанна… нет, Иоганн! Ведь я ненавидел вас… за то, что вы живы, а она мертва. Но я переломил себя… ради нее. Да, я преодолел себя. Это была неразумная ненависть, и я это быстро понял.
— Вы и сейчас меня ненавидите?
Саломон печально посмотрел на нее.
— Нет. Вы же мой старый друг, который всегда оставался честным и порядочным, хотя бы и под сварливой личиной. И ваши достоинства всегда перевешивали ваши недостатки. — Саломон с трудом выдавил улыбку. — Хотя порой лишь на унцию-другую. Кроме того, вы — единственная связь, которая осталась у меня с ней.
— Да. Может быть, теперь я покажусь вам более добродушным, Джейк. Теперь мне легче улыбаться, легче быть терпимым, чем в той развалине вместо тела, что была у меня раньше. Но вернемся к Джо Бранке, Джейк. Ладно, он был в Филадельфии. Но не мог ли он это подстроить?
— Нет.
— Вы уверены?
— Да, уверен, Джоанна, вас волнует этот приз в миллион долларов; вы боитесь, что он мог повлечь за собой определенные события. Когда мы нашли Джо Бранку, мне пришлось вылететь к нему, чтобы получить формальное разрешение. Он был ошеломлен, никак не мог этому поверить. Наконец он принял этот факт, но не принял денег. Я не мог заставить его подписать разрешение, пока не был составлен другой документ, по которому он отказывался от денег в пользу Клуба редкой крови. Он сделал это в память о Юнис.
