Михаил Белов - Улыбка Мицара
Артем с жадностью слушал лес: ему казалось, что шорохи листвы зовут его куда-то вдаль, что он уже странствует где-то далеко… Закрыв глаза, он видел переливы земных красок — синие, зеленые, желтые, красные… Иногда видения становились более отчетливыми: широкая равнина луга, шумные города, синие ленты просторных рек, высокие горы. Он знал Землю и мог представить ее себе ясно и объемно, как в цветных стереофильмах.
В звездолет Артем возвращался задумчивым. Командор учил его, что в развитии личности поворотная точка достигается тогда, когда главный интерес в жизни понемногу отрывается от мгновенного и личного и все больше концентрируется в стремлении мысленно охватить природу вещей. В семнадцать лет, пожалуй, трудно это сделать. Желания, надежды, чувства — как от них отрешиться? Конечно, когда надо, Артем умел мысленно рисовать картину огромного, вечно загадочного мироздания. Но является ли этот мыслительный процесс охвата Вселенной высшей целью в жизни, как это утверждает командор?
До поры до времени Артем не придавал особенного значения словам командора. Он не раздумывал над ними, а принимал их как должное. И впервые задумался, когда кончились очередные шесть месяцев одиночества и из поездки вернулись 'на базу его учителя. Увидев планетолет, Артем радостно ринулся навстречу, не чуя ног под собой от радости. Камни плясали вокруг него. Увидев суровое лицо командора, Артем остановился. Робот вынес из планетолета дядю Антони и медленно двинулся к звездолету. Низко опустив голову, с трудом передвигал ноги командор. Артем взял его под руку — командор этого даже не заметил.
У звездолета командор остановился и тут только заметил Артема.
— Это ты, — сказал он. Глаза его не улыбнулись, как всегда, — они остались печальными и далекими.
Так впервые в жизни Артем столкнулся со смертью. Тогда ему шел пятнадцатый год.
— Мой дорогой мальчик, — говорил командор, — что будет с тобой, когда ты останешься совсем один?..
— Почему один? — Артем вдруг запнулся: как трудно задать этот вопрос. И все-таки решился: — Разве мы не вернемся на Землю?
Командор не отвел глаза.
— Я отвечу на твой вопрос, когда тебе исполнится семнадцать лет.
— Сейчас.
— Сейчас не могу и не хочу.
— А почему?
— Тебе надо закончить институт.
Потом он прослушал курс лекций по философии. Многое из того, что он знал, видел, испытал за свою короткую жизнь, пришло в порядок, в котором нашла свое место каждая строчка прочитанной книги и каждая формула. Бесконечность Вселенной. Тайны рождения звезд. Загадочный антимир. Раньше каждое из этих понятий представлялось Артему как бы островком в безбрежном океане. Философия связала их в единое целое.
Курс его был завершен беседой об экспедиции землян на Лорию, о шаровой цивилизации Лории, погибшей при неизвестных обстоятельствах. Командор говорил о том, как много могла бы принести разгадка тайны происхождения шаров. Он твердо верил: на Лории не было термоядерной войны. Об этом свидетельствовали сохранившиеся города. Но почему погибло все живое на суше? Почему жизнь сохранилась только в морях?
Звездолетчики не раз пытались проникнуть на остров Главной обсерватории, и всегда их постигала неудача. Последняя попытка стоила жизни астрофизику Антони Итону.
— Кто-то упрямо не хочет, чтобы земляне проникли на остров, — говорил командор. — Хотя… — не закончив последнюю фразу, командор оборвал беседу.
Планетолет мягко опустился возле знакомой тополиной рощи. Робот, нагруженный находками Артема, первым устремился к звездолету. За ним поспешно бросился Артем: ему хотелось скорее увидеть командора.
— Здравствуй, лорианин!
Командор стоял на верхней площадке парадной лестницы, устланной ярко-красной дорожкой. Из глубины звездолета доносилась торжественная музыка. Артем оглянулся вокруг, но никого не увидел.
— Лорианин, — повторил командор. Он был в белоснежной парадной форме с золотым значком звездолетчика на груди.
— Ты говоришь мне, командор? — спросил Артем, удивленный необычной встречей.
— Да, тебе, лорианин. Пойдем со мною.
Артем повиновался и стал подниматься по лестнице, полный недоумения и тревоги. Они очутились в парадном салоне. Здесь был накрыт большой стол со всевозможными дарами Земли. Артем вопросительно посмотрел на командора, который стоял по другую сторону стола, строгий, взволнованный, красивый. Волна какой-то неведомой радости захлестнула Артема. Он не узнавал парадного салона, превращенного в уголок Земли. Вдали виднелись контуры города. На переднем плане протекала речка. Белоствольные березы в желтом осеннем наряде, словно вытканном из солнечных лучей.
— Земля, — сказал командор.
— Я знаю, — ответил Артем.
— Ты, кажется, удивлен, Артем? Я тебе обещал рассказать одну тайну, когда тебе исполнится семнадцать лет. Это время наступило. Садись.
Вот когда Артем понял, что сегодня произойдет нечто очень важное для него.
Артем, ты задумывался над тем, как попал на Лорию?
— Да, конечно.
— И к каким выводам ты пришел?
— Я расспрашивал дядю Итона…
— Что он сказал тебе?
— Он сказал: «Все узнаешь в свой срок».
— И этот ответ удовлетворил тебя?
— Да, командор.
— А сегодня ты понял, почему я назвал тебя лориани
— Конечно. Мы живем на Лории.
— Слушай, Артем.
Тарханов поднялся из-за стола и, заложив руки за спину, медленно стал расхаживать — по салону. Он был на редкость крепким для своих лет. В густой черной гриве его не было ни одного седого волоса. Глаза светились молодостью и умом.
— Пятнадцать лет назад тебя доставило к звездолету какое-то морское животное, вот в этом шаре. Мы принесли этот шар в звездолет. Ты спал. К тебе была подведена система шлангов. Нет, мы не тронули их, боясь причинить тебе боль или еще худшее. У твоих ног увидели вот этот шарик с изображением руки, которая манила нас к себе. Мы переглянулись и поняли, что рука предлагает взять шар. К нему были прикреплены два наушника. Нам ничего не оставалось, как надеть их. Я услышал русскую речь. Удивился ли я? Еще бы! И не тому, что услышал русскую речь. Конечно, это было приятное удивление. Но меня удивил сам шар. Земная техника звукозаписи известна. А здесь просто шар, какие я видел во множестве на Лории, беседовал со мной о маленьком лорианине. Сейчас мы послушаем таинственный голос незнакомца.
Тарханов положил на стол небольшой прозрачный шар с двумя наушниками; один протянул Артему, другой взял себе.
Все происходящее Артемом воспринималось как сон. Он машинально надел наушники и услышал мелодичный шепот. Казалось, в мембрану вмонтирован микроскопический музыкой, который нежно напевает ему сны далеких детских лет. Было приятно и немного грустно слушать этот шепот, словно это был голос матери, убаюкивающей ребенка. Наконец шепот умолк, а Артем все еще ждал чего-то.
