Александр Бушков - Дети тумана (сборник)
Савин, держась с таким же ледяным спокойствием, вошел, сел в кресло у окна и закурил. Он и в самом деле не удивился – визит Геспера мог иметь одно-единственное объяснение…
– Начнем с презренного металла, – сказал Савин. – Вы мне должны, округляя, три тысячи шестьсот пятьдесят – за аппаратуру. Уборка номера тоже за ваш счет. – Он показал на стену с полусмытыми пятнами крови и угрожающей надписью.
– Разумеется, – Геспер молча и степенно выписал чек. – Вы мне нравитесь, Савин. Вы хорошо владеете собой.
– Пустяки, – сказал Савин. – То, что вы здесь, может означать только одно, верно?
– Вы правы, давайте играть в открытую. Прежде всего я хотел бы извиниться за глупую выходку моих людей там, на карнавале. К сожалению, человек, руководивший ими, обладает неистребимой страстью к театральным эффектам, мне следовало учесть это заранее. Правда, у них был приказ, как бы это выразиться…
– Чуточку припугнуть? – любезно помог ему Савин.
– Ну если хотите, да. Приказ он выполнил несколько своеобразно… Я могу принести за него извинения…
– Не утруждайте себя, – великодушно махнул рукой Савин.
– Что ж, тогда давайте поговорим по-деловому. Вы, без сомнения, уже догадались, что невольно вмешались в дела разветвленной и сильной организации.
– Догадался, – заверил Савин.
– Естественно, не было необходимости являться к вам лично, можно было и подождать…
– Со временем я бы обязательно на вас вышел, вам не кажется?
– Не исключено, – сказал Геспер. – Пятьдесят на пятьдесят. Но, понимаете ли, мне не нравится, когда на меня выходят. Так что мое появление здесь продиктовано не бравадой, а свойством характера. Я это подчеркиваю для того, чтобы вы не чувствовали себя победителем, а меня – загнанным в угол. Истинное положение дел далеко от такой картины.
– Согласен, – сказал Савин.
– Я считаю, что появился вовремя, не раньше и не позже. Сейчас как раз то время, когда мы можем договориться.
– Не уверен, – сказал Савин.
– Вы заранее отметаете всякую попытку соглашения?
– Да нет, – сказал Савин. – Просто, по-моему, серьезный разговор еще не начался, идет преамбула…
– Вы правы, перейдем к делу. Итак, вы впутались в чужие игры…
– У меня впечатление, что уголовное право именует эти игры несколько иначе…
– Да? – Геспер посмотрел на него почти весело. – Интересно, найдется ли в земном уголовном праве хотя бы один параграф, запрещающий вести торговлю с иномерными пространствами? Как по-вашему?
– Вы правы, – медленно сказал Савин. – Занятный юридический казус… Чего же вы в таком случае боитесь?
– Не прикидывайтесь простачком, – сказал Геспер. – Предав происходящее здесь гласности, вы все разрушите, и вы прекрасно это понимаете.
– Понимаю.
– Вот видите, – сказал Геспер. – Вы переступили уже тот рубеж, за которым вас следует опасаться. Куда вы отправили сегодня вашего подручного?
Савин хорошо владел собой, но на этот раз едва сдержал удивление: Геспер понятия не имел, что Гролл – это Гралев! Может быть, Геспер полностью передоверил диверсии своим людям и не вникал в детали. Может быть, и сам Геспер не более чем среднее звено в цепочке. Возможно также, что те, кто поддерживал контакты с Кетсби и следил за Савиным в Монгеруэлле, просто не успели доложить Гесперу, кем на самом деле является скромный турист, незаметный Гролл. Как бы там ни обстояло дело, у Савина имелся лишний козырь. Правда, особых преимуществ это не давало…
– Мой помощник? – сказал Савин. – Не беспокойтесь. Он уютно разместился неподалеку, запасшись кое-какими документами, которые, я уверен, помогут предотвратить кое-какие случайности…
– И сделают вашу преждевременную кончину отнюдь не бессмысленной? – понимающе добавил Геспер. – Да, вы прекрасно понимаете, что принадлежите к людям, которые не могут умереть или исчезнуть незаметно…
– Вот именно, – сказал Савин.
– Это придает вам уверенность, не спорю. Но может настать момент, когда эти соображения не смогут больше служить защитой.
– Не исключено, – сказал Савин.
– Рад, что вы это понимаете. Теперь, мне кажется, самое время попробовать договориться. Думается, бессмысленно соблазнять вас суетными благами, которые пока все еще ценятся частью человечества. И на испуг вас не возьмешь. Ну а на логику?
– То есть?
– Это же так просто, – сказал Геспер. – Что противозаконного в том, что мы получаем оттуда товары, посылая в обмен свои? Что противозаконного в том, что несколько деловых людей подключились к цепочке, идущей неизвестно откуда неизвестно куда? И если бы мы попросили вас по-человечески – оставьте нас в покое, ради бога, не кричите о нас на всю планету? Не предлагая взятку и не угрожая – просто попросили. Что вы на это скажете?
– Любопытно, – сказал Савин.
– Мы могли бы предоставить вам материал для двух-трех фильмов, аналогичных вашим прежним, – загадки истории, которые до сих пор не раскрыты. Не считайте это взяткой – всего лишь компенсация за вашу здешнюю неудачу. Итак?
– Трудно решать… – сказал Савин. – Знаете, я, в конце концов, тоже человек. И не стремлюсь к одному – любой ценой сделать сенсационный репортаж. И ваша деятельность в самом деле не подлежит разбору в уголовном суде, но… – Он наклонился вперед и, сторожа взглядом лицо собеседника, закончил резко: – Но вот организация диверсий и убийств – это уже совсем другое дело…
Взгляд Геспера метнулся, как спугнутая птица. Он тут же овладел собой, но эта секундная растерянность сказала о многом, расставила все точки и отбросила последние имевшиеся у Савина сомнения.
– О чем вы? – спросил Геспер совершенно спокойно.
– Бросьте, – сказал Савин столь же спокойно. – Вы прекрасно понимаете, о чем я, – о бомбах, которые Кетсби подкладывал в лаборатории, и о том, что он убит, а не покончил с собой. Вы же первый предложили играть в открытую.
Лицо Геспера стало таким, что невольно захотелось пересесть подальше и вынуть пистолет. Но и это продолжалось одно мгновение, он снова стал чопорным и благообразным пожилым джентльменом.
– Вот даже как… – сказал он. – Вот даже как… Что вам рассказал Кетсби?
– Значит, вы признаетесь?
Геспер ничего не ответил. Он смотрел мимо Савина, в окно. Потом сказал чуточку осевшим голосом:
– Боже, до чего не повезло… Все было так хорошо, так безоблачно шли годы, и вдруг появилась это проклятая Т-физика… Я очень сожалею, но мы вынуждены были так поступать. У нас не было другого выхода.
– Еще немного, и я начну вас жалеть, – сказал Савин.
– Не иронизируйте, мальчишка! Вам не понять, что это такое, когда рассыпается дело, которому отданы десятилетия. Да, нам пришлось так поступать, потому что ничего другого не оставалось.
