Георгий Гуревич - В зените. Научно-фантастический роман
…И послал демон демонов двух своих слуг, приказал им принять облик хищных лфэ. И напали хищные на жницу из жниц, возвращающихся с песней, и понесли ее, терзая когтями и клювами.
…Но Неторопливый в словах и думах был скор на доброе дело. Он кинул молнию вдогонку и рассек тех демонов, отрубив им крылья и головы. И развалились те демоны на части, пали наземь бездыханными и жертву бездыханную уронили.
…И над телом жницы истерзанным горько рыдали отец и мать ее, сетуя, что злая судьба так рано оборвала ее молодую жизнь.
…Неторопливый же, но на добрые дела спорый, догнал душу девы, улетающую в небесные чертоги, и в тело водворил, язвы, же от когтей залечил чудотворным словом».
Все это и многое другое Жрец V вычитывал нараспев, низко приседая (жест почтения) перед очередной картиной и особо перед долговязой фигурой с поднятыми руками, висящей под потолком. И слушатели в тумбах гудели нестройным хором:
— Алат Великое Сердце, перед лицом грозного Ядрэ не оставь нас в смертный час, милосердное слово молви, защити от гнева Справедливейшего.
Дошло до вас, догадливые читатели? Сразу дошло? А до меня, Неторопливого, представьте себе, дошло не сразу. Слишком нелепо было подумать, что это моя фигура подвешена к потолку, что это моя история намалевана на стенах храма, что это я — Алат Милосерднейший — сын бога Ядрэ. Астродипломат-Астралат-Алат.
Я вышел из храма, потрясенный, лелея слабую надежду, что только в этом поселке сложилась ритуальная сказка обо мне. Увы, и в другом селении, и в третьем, и за сто и за пятьсот километров, по всей Огнеупории находил я тощие фигуры, зацепившиеся руками за стропила; всюду жрецы пятого поколения, приседая и воздевая руки к космосу, воспевали мои подвиги. Я услышал целый эпос: «Песнь об Освобождении», и «Песнь Исхода», и «Песнь о Животворной Лаве». И все это было чудовищно искажено, расцвечено самой дикой фантазией. Например, мои слова о подземном тепле, порожденном ядерной энергией, излагались так:
«…И взмолился Алат Милосердный: «Отец мой Ядрэ, справедлив твой гнев, бесконечна вина забывчивых, но позволь молвить слово в их защиту, не в оправдание, а для милости.
Коротка их память, потому что коротка жизнь. И еще коротка память несчастных, потому что ум их погряз в заботах о хлебе насущном. Страна их темна, скудна и суха, великим трудом хлеб и сок добывают они возле узких потоков лавы. Сделай же так, Всесильный, чтобы животворная лава была повсеместно, дай им хлеба вволю из своих рук, чтобы за каждой трапезой вспоминали они тебя и прославляли».
…И сказал Бесконечно великий: «Да будет так! По моему божественному слову: мрак, стань огнем!»
…И стал огнем подземный мрак. Все царство демонов превратилось в лаву, и сгорели в единый миг все демоны до единого…»
Фантазия расцвечивала мою историю самым причудливым образом. Искажены были и события, и мои слова, искажены и характеры моих соратников, но с определенной тенденцией. Кузнец изображался упрямым тупицей, отцы — ленивыми притворщиками, самым же ревностным помощником назывался все время Жрец.
«…И сказал Алат: «Несите каждый по камню в честь Ядрэ Всемогущего. Там, где каменный холм воздвигнете с молениями, животворная лава покажет свой светлый лик».
…И первый камень, самый тяжелый, который никто и сдвинуть не смог бы, с молитвой принес первый Жрец.
…Отцы же, ленивые и хилые, принесли камешки полегче, только для видимости. И сказал им Алат с горечью: «За малое усердие ваше заплатят сыны ваши и дочери тройным трудом».
…Кузнец же, недоверчивый, не принес ничего. Он молвил: «От века не слыхано, чтобы лава пришла в пустыню. Изнуряет нас чужеземец пустой работой». И сел на землю, отвернув лик свой.
…И явил Алат великое чудо: палкой простой пробил землю насквозь, и брызнула лава, словно кровь, и посрамлен был Кузнец неверующий, а Жрец прославлен вовеки».
Та же тенденция возвеличивания Жреца проявлялась и в последней части эпоса — в «Песне о Вознесении».
…И сказал Алат: «Истек срок моего пребывания в этом мире. Ядрэ ждет меня за облаками на своем летучем корабле».
…И ученики пали наземь в слезах. А Отец возопил малодушно: «Без тебя мы пропали. Лучше нам лечь живыми в могилу».
…И сказал Алат: «Все, что нужно для тела, дал вам Ядрэ щедрейший. И теперь во славу его, сложив холм в пустыне, в любом месте получите пропитание. Но не единым хлебом жив смертный. Помните о душе своей, Душа важнее бренного тела» (не упоминал я о душе, не верю в души).
…И вопросил тогда боец, воин, грубый сердцем. Сам он чинил обиды слабым и здесь опасался обид от сильных. Вопросил боец: «Что делать нам, если придут воины господина и скажут: «Это земля господина нашего, уходите прочь!»
…Алат же сказал: «Лаву ту породил Ядрэ, не господам она дана, а вам в пользование, всякому, кто достанет ее с молитвой» (право же, не говорил я про молитвы).
…Хитрец же из рода хитрецов услышал то, что ему, хитрому, было приятно. И воскликнул хитрец: «А если я достану лаву на той горке, будет ли она мне дана в пользование, мне, и никому другому?»
…И молвил-Алат Справедливый: «Будет лава твоя, если, помолясь усердно, ты сложишь холм в надлежащем месте («Если ты в одиночку сможешь сложить», - сказал я на самом деле) и если будет молитва твоя угодна Ядрэ».
(Видимо, последняя добавка была лазейкой на случай неудачи. Холм сложили, лавы не получили, значит, молитва не угодна Ядрэ.)
«…Кузнец же, горделиво-самонадеянный, сказал: «Ты нам лучше объясни, чужеземец, как это Ядрэ превращает холодный камень в живую лаву, и мы сами будем творить лаву где вздумается».
…И отвечал Алат, Многотерпеливый: «Деяния Ядрэ смертному непостижимы. Большего не скажу, чтобы ваш слабый ум не привести в смятение».
…И Жрец, ученик наивернейший и наилюбимейший, молвил: «Каждое слово твое, Учитель, записано в нашей голове и сердце».
…Алат же вещал: «Верность ваша испытана будет. Через тысячу лет я приду снова, и с каждого спросится по словам его и делам». (Все придумано, не собирался я тогда возвращаться.)
…И тут разверзлось небо, и голос, подобный грому, прогрохотал: «Исполнился срок назначенный. Сын мой, я ожидаю тебя».
…И пали ниц ученики, содрогаясь, в страхе спрятали лица в пыли. Алат же воскликнул: «Ядрэ, отец мой, в твое лоно иду». И ввысь вознесся…
…И сказал Жрец: «Един бог Ядрэ-Нерэ. Алат — сын его и пророк».
Признаюсь, самую чуточку я был польщен. Лестно все-таки, когда с каждым твоим словом носятся, повторяют его без конца, хотя бы и перевирая. Но так ужасно перевирать: ядерная энергия, ставшая богом! И я — пророк ее! И это беспомощное, бессмысленное бормотание: «Не оставь нас в смертный час… руку протяни… защити перед ликом грозного Ядрэ».
