Павел Комарницкий - День ангела
Где-то в недрах подсознания всё ещё тикает адская машина, но мне уже не так страшно. Ты не успеешь, безжалостная слепая машина, мы опередим тебя. Остановим беспощадную смерть. Ты будешь униженно ждать, когда мы тебя позовём, и ждать тебе придётся очень, очень долго. Вот так-то.
Кокон уже перешёл в горизонтальный полёт, и я лечу меж звёзд.
* * *«Рома, отзовись! Рома, ты где?! Рома, ты жив?!!»
Я чувствую её страх. Нет, не просто страх — дикий, слепой ужас.
«Я здесь, родная. Жив и здоров. И лечу к тебе, любуясь звёздным небом»
Страх гаснет, будто задутая свеча. Облегчение. Огромное облегчение.
«Ох, Рома. Я проснулась, а тебя нет. И мне вдруг показалось, что никогда и не было. Что ты мне только приснился. Так страшно, Рома, так страшно!»
«Ну что ты, маленькая моя. Я есть. Я был с тобой всегда, и буду всегда»
Гамма её ощущений снова меняется. Теперь это изумление.
«Стоп. Подожди. Ты летишь? Что значит летишь, зачем, куда и откуда?»
«Я гостил у твоих родителей. Ничего дурного, даже водку не пили»
«Не заговаривай мне зубы. Колись! Что ты задумал?»
Ага, не можешь прочитать мои неоформившиеся, скрытые мысли на таком расстоянии! Полезно запомнить.
«Через пять минут я буду в твоих объятиях. Сама прочитаешь. Дай насладиться ночным полётом»
Пауза.
«Хорошо, жду»
Я усмехаюсь. Ничего. Да, я олух, да, вы там все умнее. Но я спасу тебя, моя любимая. Спасу и сохраню.
* * *Апрельское солнце бьёт в глаза, и я невольно закрываю их. Но апрельское солнце упрямо. Оно решительно пробивается сквозь преграду, норовя заглянуть мне в глаза, и под закрытыми веками плавают, переплетаются, танцуют сложный танец размытые цветные пятна — красные, зелёные, коричневые…
Я стою на балконе, вдыхая полной грудью влажный весенний воздух. Южный ветер доносит до меня запах весенней хвои из недалёкого Битцевского лесопарка. Весна!
Подумать только — и прошлой весной вот так же светило солнце, и я даже вот так же стоял на балконе, в своём старом курятнике. А её со мной не было. Не было Ирочки. Глупость какая! Как такое могло быть?
— Рома, ты где?
Я открываю глаза, возвращаюсь в комнату, оставляя за собой открытую дверь, чтобы в квартиру потоком вливался весенний воздух, Ирочке это нравится. И простуды она не боится, железное здоровье.
— Да, родная.
Она сидит на полу, на мягком пушистом ковре от стены до стены, поджав ноги, и чего-то колдует. В воздухе перед ней висят прозрачные сложные фигуры, напоминающие конструкции детского конструктора «Лего», она лёгкими, неуловимо-быстрыми движениями длинных чутких пальцев поправляет в них что-то. Работает на компьютере, а это вот голограмма. Как выглядит сам компьютер, мне неизвестно, он не здесь, здесь только виртуальный дисплей. Я уже привык к необычному виду ангельской техники — ничего нет, и всё работает. Я даже знаю, что это висит перед ней — графическое изображение психофизических и прочих параметров человека. Да будем говорить прямо — схема человеческой души. Во как! Я вглядываюсь: нет, не одной души. Двух. Вот они, разного цвета конструкции, и Ирочка пытается их совместить.
— Рома, глянь. Как ты находишь эту женщину?
Я смотрю на возникшее в воздухе изображение. Одетая в домашний халатик невысокая женщина средних лет. Мягкий овал лица, глубокие карие глаза. Рот большеват… Вот нос в порядке. И брови густые, чёрные, только что не срослись на переносице. М-да, фигура полновата. А так ничего. Нет, фигура всё равно…
Ирочка вздыхает, делает в воздухе неуловимое движение пальцами, и халатик исчезает. Изображение голой женщины медленно вращается. Да, теперь явно видно — полные груди отвисли, талия заплыла, живот выпирает… Откормилась девушка…
— Слушай, кто это? Ты зачем показываешь мне эту эротику?
Ирочка удивлённо смотрит на меня.
— Какую эротику? При чём тут эротика? Эту женщину зовут Нина, и её необходимо познакомить с моим подопечным. Ну, Виталием, ты же помнишь. Я вот и думаю, как она ему понравится? Нет, родство душ налицо, ты посмотри, — она показывает мне сложные фигуры тёмно-красного и ярко-зелёного цвета, тесно сплётшиеся в одну, — посмотри, как входят, почти без зазоров. Но вы, мужчины, народ бестолковый, смотрите сперва глазами, а уж потом… Словом, можно её в таком виде познакомить?
— В таком, безусловно, нет. Ты будешь знакомить их в бане?
Ирочка валится на пол от хохота, и я смеюсь вместе с ней. Опять ляпнул…
— Ой, не могу… Интересная идея. Ты у меня просто фонтан оригинальных идей. Но хватит придуриваться. Мне важно знать, можно ли их свести вместе прямо сейчас. Ведь первый контакт — дело очень тонкое и хрупкое. Пока нет ничего общего, пока связь между людьми ещё тоньше паутинки… Вот не положит он глаз, ну не понравится она ему, и всё. В подсознании у него возникнет стереотип — «чужая». И она почувствует его холодность, женщины обычно это чувствуют, они и у вас не так эмоционально глухи, как мужчины. И обидится, отстранится. И вся моя работа насмарку, из-за каких-то отвисших грудей. Что скажешь?
Да уж. Всё нередко так и бывает. Ну что поделаешь, если мужики часто клюют на красивых глупых куколок, а добрые, умные, но некрасивые пользуются ограниченным спросом?
— Слушай, Ир… Ты будешь их знакомить где, если не секрет?
— Да не секрет. Тут у них в одном ресторане рабочая… ну, вечеринка. Тусовка, да. И в этом же ресторане окажется и Виталий, я позабочусь о наличии повода. Всё будет сделано аккуратно и незаметно для обоих, детали я продумываю сейчас.
— В ресторане… Ладно. Вот что я тебе скажу. Это вы там у себя привыкли — совершенство тела, совершенство духа. Разгуливаете нагишом, где хотите и когда хотите, как наши земные папуасы, и если я правильно понял — никогда особо одеждой не занимались. А у нас на Земле женщины выдумали массу разных тряпок и прочих хитростей, чтобы скрывать природные и благоприобретённые недостатки своего тела. Твоя задачка решается очень просто — ей просто не следует одеваться в глубокое декольте и платье в обтяжку, вот и всё. И более того — я полагаю, эта женщина и сама оденется так, как надо, без твоего участия. Если не дура, конечно…
— Нет, Рома, не дура. Определённо не дура. Значит, ты полагаешь…
— Я полагаю, что когда у них дойдёт дело до разглядывания её голых грудей, их некоторая отвислость уже не будет иметь решающего значения. Решающее значение будет иметь родство душ.
Ирочка сладко потягивается.
— Ты умница. Нет, ты умник… Словом, ты снял камень с моей души. Быть по сему. Послезавтра начнём операцию, сперва предварительные ходы… а в пятницу — прямой контакт! От лица командования объявляю тебе благодарность. Ты заслуживаешь награды, мой хищник.
