Эллис Питерс - Неугомонная мумия
Как воры проникли в кают-компанию, догадаться оказалось легче легкого. Широкое окно на носу судна было распахнуто, а подушки на тахте смяты. К сожалению, следы были крайне нечеткими. Разглядывая их в карманную лупу, я чуть ли не впервые пожалела, что в Египте нет нашего благословенного сырого климата.
Я повернулась к мужу:
- Ты же можешь сказать, что пропало, Эмерсон? Полагаю, вчера ты рассмотрел древности куда внимательнее, чем я.
- А тут и думать нечего, - мрачно проворчал он. - Какой предмет вчера больше всего бросался в глаза?
Правильный ответ - рояль, но Эмерсон имел в виду вовсе не музыкальный инструмент.
- Ящик с мумией. Я уже заметила, что он исчез. Что еще, Эмерсон?
- Скарабеи из лазурита и статуэтка Исиды с младенцем Гором на руках.
- Все?
- Все. Эти предметы, - с чувством добавил Эмерсон, - были лучшими в коллекции.
Дальнейший осмотр комнаты не дал ничего интересного, поэтому мы принялись опрашивать слуг. Баронесса визгливо выкрикивала обвинения, а слуги с понурым видом жались друг к другу.
Двумя меткими словечками я заткнула баронессе рот и велела Эмерсону допросить слуг, что он и проделал с присущим ему тактом.
Все до единого отрицали свою причастность. Все до единого ночью крепко спали, а когда один из них предположил, что во всем виноваты джинны, остальные поспешили с ним согласиться.
Мсье де Морган посмотрел на солнце, которое стояло почти в зените.
- Я должен вернуться к раскопкам, мадам. Советую обратиться к местным властям. Они разберутся со слугами.
Египтяне издали страдальческий вопль. Они слишком хорошо знали, как местные власти разбираются со слугами. Жестом успокоив их, я повернулась к баронессе:
- Я запрещаю.
- Вы... запрещаете? - У мсье де Моргана поползли вверх брови.
- И я тоже запрещаю! - Эмерсон встал рядом со мной. - Вы не хуже меня знаете, де Морган, что в здешних краях допрос сводится к тому, чтобы бить подозреваемого по пяткам, пока он не сознается. Бедняги считаются виновными, пока не будет доказана их невиновность. Однако, - добавил он, хмуро глядя на француза, - такое поведение может показаться вполне разумным гражданину Французской Республики с ее архаичным кодексом Наполеона.
Мсье де Морган театрально вздохнул:
- Я умываю руки! И так потерял полдня. Делайте что хотите.
- Именно так я и поступлю. Bonjour, monsieur.
После того как француз удалился, тихо ругаясь на своем кокетливом языке, Эмерсон повернулся к баронессе:
- Мадам, если вы вызовете полицию, мы с миссис Эмерсон не станем вам помогать.
И он расправил широкие плечи.
По-моему, на баронессу больше подействовали плечи, чем угроза. Она как завороженная смотрела на моего мужа, пока я не ткнула ее своим незаменимым зонтиком.
- Что? - вздрогнув, пролепетала немка. - Полиция... Зачем она нужна? Ведь что пропало? Ничего особенного.
Эмерсон хмыкнул:
- Поздравляю, мадам. Вы не лишены здравого смысла. Вам ведь не требуются дополнительные проблемы. Если вы желаете отдохнуть...
- Нет, вы меня не понимаете! - И эта наглая особа хищным движением схватила моего мужа за руку и уткнулась в нее лицом, кинув на меня хитрый взгляд. - Меня не интересует это старье! Но что будет со мной? Я боюсь за свою жизнь, за свою добродетель...
- Думаю, за последнее опасаться не стоит, - буркнула я и прикусила язык, поймав взгляд Эмерсона.
- Вы меня защитите, бедную беспомощную Madchen*? - не унималась баронесса. Ее пальцы ласкали бицепсы Эмерсона.
______________
* Девушку (нем.).
У моего мужа замечательные бицепсы, но никому не дозволено (кроме меня, конечно) восхищаться ими подобным образом.
- Я защищу вас, баронесса! - Мой голос был холоден и тверд. - У нас с мужем разделение обязанностей. Он расследует, а я охраняю дам.
- Да-да, совершенно верно. - Эмерсон подергал руку, но баронесса и не думала ее отпускать. - Я оставлю вас с миссис Эмерсон, мадам, а сам... сам пойду... сам пойду расследовать...
Баронесса с недовольным вздохом ослабила хватку, и Эмерсон торопливо ретировался.
- Опасность вам не грозит. Если только вы не знаете чего-то такого, что может заинтересовать преступников.
- Ничего такого я не знаю. - Баронесса подмигнула мне. - Какой знойный мужчина! Mucho macho, как говорят испанцы.
- Неужели так и говорят?
- Но я не привыкла растрачивать силы ради безнадежного случая, продолжала баронесса со вздохом. - Этот macho крепко-накрепко пришит к завязкам фартука своей доброй английской Frau. Я завтра же покидаю Дахшур.
- А как же брат Дэвид? - ядовито осведомилась я. - Он ведь ни к чьим завязкам фартука не пришит, если только его сердцем не завладела мисс Черити.
- Это бледное, линялое создание? - фыркнула баронесса. - Нет-нет, девчонка от него без ума, но юноша совершенно к ней равнодушен. Ей нечего ему предложить. Думаю, вы заблуждаетесь на его счет, дорогая фрау Эмерсон. У этого красавчика ангельские только личико и фигура. У нашего брата Дэвида, как говорят французы, наметанный глаз pour le main chance.
Французский баронессы оказался ничуть не лучше испанского, но я решила, что в понимании человеческой натуры она сильнее, чем в языках.
- Я послала сегодня за Дэвидом, и где он? А ведь я пожертвовала его церкви огромную сумму! Значит, Эмерсон не ошибся.
- Вы несправедливы к брату Дэвиду, баронесса. Он уже здесь.
Она обернулась.
- Herr Gott! Он привел с собой этого уродливого Pfarrer.
- По-моему, наоборот.
- Я удаляюсь, - громко прошипела баронесса. - Убегаю! Скажите им, что я никого не могу видеть.
Убежать не удалось. Наступив на свои оборки, мадам кулем повалилась на тахту. Брат Иезекия налетел на немку прежде, чем она успела подняться и спастись бегством. Шаря в груде шевелящихся рюшей и кружев, он выудил оттуда пухлую руку.
- Дорогая сестра, я рад, что вы не пострадали. Давайте склоним головы и возблагодарим милостивого Бога за ваше чудесное избавление. Небесный отец, пусть тяжесть твоего гнева падет на тех негодяев, что свершили это позорное деяние. Обрати их в прах, о Господи, порази их, как ты поступил с амаликитянами, и иевусеями, и...
Затейливые слова нанизывались одно на другое.
- Доброе утро, брат Дэвид, - сказала я. - Рада видеть вас здесь. Теперь я могу оставить баронессу на ваше попечение.
- Разумеется, можете, - заверил меня Дэвид. Его необыкновенные синие глаза сияли. - То, что вы проявили нежность и женское сострадание, делает вам честь, миссис Эмерсон, но нужды в вашем присутствии больше нет.
Баронесса перестала трястись. Глаза ее были закрыты, казалось, немка спит, хотя ума не приложу, как можно спать под эти певучие раскаты голоса брата Иезекии.
- ...и с царями Мадиамскими: Евией, Рекемом, Цуром, Хуром...
