Александра Сашнева - Наркоза не будет
- Я сама удивилась... Я даже не просила, он сам предложил. Мне кажется, он мне глазки строит... Честно говоря, не представляю, кто с ним мог бы спать. Знаешь. Ему не повезло. Если бы у него не было такого толстого пердака, он был бы вполне нормальным парнем. И я бы даже вышла может быть за него замуж. На самом деле, мне хочется такого мужа, чтобы он не доставал. Пусть бы занимался своими делами. А я - своими.
- Послушай, сколько помню его - всегда был жмотом...
- Ну. Бывают в жизни чудеса! - Муся всплеснула руками и потянулась за сигаретой. - Он кстати сказал, что у Рината и его компании где-то еще одна выставка открылась. Или откроется... по-моему, даже сегодня. Какое сегодня число? Тринадцатое. Точно сегодня. Не хочешь?
Пустота, которую Коша, казалось, перестала ощущать, вдруг внезапно распахнула свою акулью пасть, и Коша опять ухнула туда со всего маху.
- Даже не знаю. Надо оно? Я видела его с женой и с этими его приятелями. Он мне все сказал. Я чувствую себя как говно.
- Что он тебе сказал?
- Что ничего больше не будет.
- А что он при этом делал, как выглядел, как смотрел?
- Не знаю - он одел очки. Но голос у него был мерзкий... Правда, когда я уходила, он еще долго стоял, пока его не окликнули.
Муся вздохнула:
- Ну ты все преувеличиваешь. Просто тогда была жена. Но жена это еще не факт. А факт, что мужики трусливы. Он просто боялся. Понимаешь, он тебе не доверяет. Он не может предсказать, как ты себя поведешь. А она у него уже есть. Все просто. Мне кажется, что, если он тебе нужен, надо сделать так, чтобы он привык к тебе. Ну, чтобы он знал, что ты в его жизни так же естественна, как утром зубы почистить. Условный рефлекс короче надо выработать, как у собаки Павлова. Вот и все.
- А жена?
- Зыскин сказал, что они провожали ее два дна назад в Испанию. Я не думаю, что она вернулась. Ну будет приезжать на неделю. Тебе-то что? Остальное-то время он будет твой!
Коша задумалась, стало противно, что должна жить исподтишка от какой-то жены. Разозлилась.
- Да? Глупо это. Не хочу. Рефлексы какие-то. Что я - дрессировщик?
И неожиданно для себя она резко поднялась, и полезла в шкаф. Платье как раз для этого случая.
- Да ничего кроме рефлексов-то и нет, - сказала Муся философски. - Ух ты! Вот это прикид! Сколько же он тебе дал?
- А-а, - Коша вздохнула. - Я уже почти все расфигачила.
- Ну-ка покажись! - Муся оглядела ее внимательно. - Тебя надо накрасить. Сейчас я из тебя сделаю артистку. И никакого нижнего белья! И не смей мне перечить. Сегодня мы твоего Рината отделаем так, что он всю жизнь будет только о тебе и думать.
Коша вытащила деньги из заначки, пересчитала, протянула пачку Мусе:
- Возьми отсюда баксов двадцать себе. А остальное пусть у тебя лежит. У меня кошелька нет. Я боюсь, что кто-то залезет и украдет. Окно-то мы не можем закрыть!
- Правильно! - усмехнулась Муся, складывая бумажки в сумку. - Зачем тебе кошелек? У тебя бабки больше двух дней не держатся. Ну что? Готова? Садись, буду из тебя красотку делать.
Коша села поближе к окну и с любопытством наблюдала, как Муся сыпала на стол содержимое косметички. Тушь, тени, щипчики, еще тени, карандаш белый, карандаш черный, точилка, четыре помады, тональный крем, пудра.
- И ты это делаешь каждый день? - изумилась Коша, созерцая блестящие колпачки и коробочки. - Да... Если бы я была мужиком, меня бы это свело с ума! Но это ведь ужасно - постоянно геморроиться этим.
Муся окинула подругу непонимающим взглядом:
- Ты что? Не красишься? Вообще?
Коша пожала плечами.
- Да нет... Я иногда вспоминаю, что такие штучки есть. Иногда даже что-нибудь покупаю. Но у меня никогда не бывает полного комплекта. Я как-то не чувствую себя достаточно взрослой для этого. Я с детства помню, что мама красилась, а отец носил галстук и пиджак. С тех пор для меня мужчина в галстуке - это папа и с ним ничего общего нельзя иметь. Это же папа! А все накрашенные тетки - это мама. Ну, на крайний случай - бабушка. Их надо держаться подальше. Но я-то не мама и не бабушка. Пока.
Слушая этот идиотский спич, Муся безжалостно вытаскивала блестящие черные волоски из бровей.
- Ты даже не представляешь, как много можно сделать обыкновенными щипчиками для бровей. А бровей у тебя хватит на двоих. Вообще, что-то есть в том, что ты говоришь. Только непонятно, почему надо держаться подальше?
- Ну! Они взрослые! У них менструации, дети, беременность, мужья, любовники. Они так в этом застряли, что света белого не видят.
Муся зашлась в припадке веселья:
- А у тебя что - нет менструаций?
Коша вздохнула.
- Есть. Я бы, конечно, обошлась и без этого. Но меня не спросили. Даже любовники есть. Но это как-то отдельно. Как будто это не я. Не знаю, как объяснить Короче, ядро моей личности находится где-то за пределами всего этого. Это дополнительная маленькая часть жизни. После работы. А у них это - главное.
- Вот ты наколбасила! Ты когда работала последний раз?!
- Я имею ввиду вообще! Картины там. Ну подвиги, короче! Если бы меня иногда не припирало, я бы лучше дружила с парнями.
- Ну-ну... А неделю из койки не вылезать с Ринатом! Это как?
- Раз в год-то можно! Это ж не все время! Я ж говорю - припирает. Но уже почти прошло!
Муся отодвинулась, разглядывая результаты труда:
- По-моему - зашибись. Сама посмотри в зеркало. Короче! Все, что ты говоришь - туфта.
Разомлевшая Коша поднялась, мяукнув, зевнула и приблизилась к зеркальной дверце шкафа.
- Ух ты! А я, типа, это... ничего себе... Типа, даже симпатичная.
Муся усмехнулась, собирая инструменты:
- Да ты супер!!! Пойдем! Только не городи ничего про ядро личности. Ладно?
Пока Коша закрывала окно, просунув руку в форточку, Муся тормознула машину. Они уселись вместе назад.
- Куда, девчонки? - обернулся водила.
- А куда? - спросила Коша, закрывая дверцу. - Ты знаешь, куда?
- Блин! Куда...- Муся на секунду задумалась. - А! Кажется, в Союзе художников... Да. Ну мы оттуда позвоним, если что.
Водила ехал хорошо - быстро и легко, точно вписываясь в повороты, попадая на зеленый. Коша высунула руку в окно и уперлась ладонью в ветер, который все время норовил вырваться в сторону или столкнуть руку со своего пути. Она засмеялась от приступа дикого веселья.
Водила усмехнулся им в зеркальце и поддал газу так, что кишки прилипли к спине.
- А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!!! - заорала в окно Коша.
***
Они попали, куда надо.
Все были там. И Зыскин, и Котов, и Рыжин, и Лох малознакомый. И какие-то еще люди, которые изредка мелькази в кафе на 16-ой линии. И какие-то журналисты, и разные другие какие-то.
Все ходили по залу с умным видом и косились на шампанское, которое стояло на двух столах посреди зала. Довольно большая толпа с жужжанием перемещалась от холста к холсту. И даже рыжий мужик с татуировкой в виде жука на запястье тоже был тут. Воспоминание о сломанной ручке неприятно шевельнулось под ложечкой.
