Боб Шоу - Венок из звезд
Реакция последовала почти мгновенно.
Положение в тех экваториальных странах, где были замечены авернианцы, и без того оставалось напряженным, а когда последовало сообщение о том, что бестелесные «призраки» собираются превратиться в материальное и вполне ощутимое «вторжение», люди повалили на улицы. Терминатор — линия, отделяющая день от ночи и, кроме того, указывающая место появления призрачной планеты и ее обитателей, — неторопливо двигался на запад со скоростью на экваторе всего лишь 1700 километров в час, и, разумеется, слухи о якобы надвигающейся с ним опасности легко его опережали. В то время как утренний свет едва сочился сквозь дождевые облака над Баранди, ночная тьма, все еще укрывающая Эквадор, Колумбию и три новых государства, расположенных в северной части Бразилии, была потревожена классическими симптомами паники. Далеко на севере, в Нью-Йорке, прямо с постелей поднимали членов специальных комитетов при ООН.
Президент Поль Огилви внимательно ознакомился с выборкой новостей, подготовленной для него личным секретарем, после чего нажал клавишу интеркома и потребовал:
— Полковника Фриборна ко мне, немедленно.
Достав сигару из серебряной шкатулки на столе, он занялся неторопливым ритуалом, состоящим из снятия ленточки, обрезания запечатанного конца сигары и закуривания ее таким образом, чтобы табак горел совершенно ровно. Руки его двигались уверенно и спокойно, хотя он и отдавал себе отчет в том, что новости действительно его напугали. Его второе «я», то самое, что упорно цеплялось за племенное имя, с которым он начал свою жизнь, ощущало глубое беспокойство при мысли о «призраках», прячущихся среди деревьев на берегу озера, а перспектива их материализации вообще казалась настоящим колдовством. Тот факт, что дело не обошлось без ядерной физики, отнюдь не мешал колдовству оставаться колдовством, так же как понимание, что шаманы-лекари используют в своем ремесле психологические приемы, вовсе не означает, что к ним можно относиться легкомысленно.
На другом уровне сознания Огилви беспокоила настойчивая мысль о том, что события на шахте каким-то образом угрожают его теперешнему благосостоянию и всем планам на будущее. Ему нравилось иметь пятьдесят дорогих костюмов и целый гараж престижных автомашин; он уже давно привык к превосходным блюдам, винам и экзотическим женщинам, которых он ввозил в страну, как любой другой товар; но более всего он упивался растущим признанием Баранди среди других стран и приближающимся вступлением страны в ООН. Баранди была его детищем, и официальное признание в ООН стало бы исторической печатью одобрения на Поле Огилви, человеке.
Он мог потерять больше, чем любой другой в этой стране, и соответственно его чувство опасности было острее. Теперь он понимал, что недооценил события на шахте номер три. Быстрые крутые меры в самом начале, безусловно, положили бы им конец, но теперь этот путь непригоден, и опасность заключалась в том, что Фриборн может сорваться с поводка на виду у всего мира. И вообще, если подумать, полковник Фриборн быстро становился анахронизмом и помехой сразу в нескольких отношениях…
Мягко прожужжал интерком, и секретарь объявил о прибытии полковника.
— Пусть войдет, — сказал Огилви, на время закрывая мысленное досье.
— Здравствуй, Поль. — Фриборн влетел в просторный кабинет с едва скрываемым раздражением. Его длинные, мускулистые, словно у раба на галерах, руки блестели под короткими рукавами форменной рубашки.
— Ты видел это? — Огилви ткнул пальцем в листки, лежащие в его бюваре.
— Я получил копию.
— И что ты об этом думаешь?
— Я думаю, что мы слишком долго ходили на цыпочках, и вот тебе результат. Пришло время двинуться туда…
— Меня интересует, что ты думаешь о существах из другого мира, которые якобы должны появиться из какой-то машины?
Фриборн взглянул на него с удивлением.
— Ничего не думаю — отчасти потому, что не верю в сказки, но главным образом потому, что собираюсь вышвырнуть этих белых вабва с шахты, пока мы не потеряли еще больше времени и денег.
— Мы не можем действовать так поспешно, — сказал Огилви, разглядывая пепел сигары. — Я только что получил информацию из Нью-Йорка о том, что ООН высылает группу наблюдателей.
— ООН! ООН! В последнее время, Поль, я только это от тебя и слышу!
— Фриборн сжал в руке свою трость с золотым набалдашником. — Что с тобой случилось? Это наша страна, и мы не обязаны пускать сюда кого-то, кто нам не нужен.
Огилви вздохнул, выпустив плоское облачко серого дыма, заклубившегося на полированной поверхности стола.
— Все можно сделать гораздо дипломатичнее. Люди из ООН хотят, чтобы доктор Амброуз прекратил свои эксперименты, а нас это вполне устраивает. Кстати, твой друг Снук информировал тебя о ходе работ, как мы условились?
— Я не получал от него никаких сообщений.
— Вот видишь! Снук нарушил нашу договоренность, следовательно, я вправе приказать, чтобы он и доктор Амброуз убирались с шахты. И это полностью совпадает с пожеланиями ООН.
Фриборн уселся в кресло и подпер лоб рукой.
— Черт побери, Поль, меня от всего этого тошнит. Мне наплевать на Амброуза, но Снук мне нужен. Если я пошлю туда своих «леопардов»…
— Ты уверен, что они справятся с ним, Томми? Я слышал, будто Снук, вооруженный одной пластиковой вилкой, стоит целого взвода «леопардов».
— Я узнал об этом инциденте совсем недавно, и у меня не было времени разобраться, но, очевидно, произошло недоразумение, банальное недоразумение с тремя моими солдатами.
— С тремя солдатами и одним офицером, не так ли?
Фриборн не поднял головы, но на его бритом черепе начала пульсировать вена.
— Чего ты от меня хочешь?
— Восстанови телефонную линию Снука, — сказал Огилви. — Я хочу переговорить с ним прямо сейчас.
Полковник достал из кармана рубашки маленький армейский коммуникатор и произнес в микрофон несколько слов. Откинувшись в кресле, Огилви с удивлением отметил, что даже для такой мелочи полковник воспользовался заранее оговоренной кодовой фразой. Минутой позже Фриборн кивнул и спрятал коммуникатор в карман. Огилви приказал секретарю соединить его со Снуком. Задумчиво разглядывая дождевые капли, стекающие по оконному стеклу, он старательно изображал человека, полностью контролирующего обстоятельства. Зазвонил телефон.
— Добрый день, Снук, — сказал Огилви. — Доктор Амброуз у тебя?
— Нет, сэр. Он на шахте. Устанавливает какое-то оборудование.
Фриборн беспокойно заерзал, когда до него донесся усиленный выносным динамиком голос Снука.
— В таком случае, — продолжал Огилви, — мне, видимо, придется иметь дело с тобой.
