Артур Кларк - 2061: Одиссея Три
– Хотя посадка на Меркурии привлекала куда больше внимания, я был гораздо полезнее на Луне – там я организовал перевозку льда на мулах из кратера Аристарха.
– На мулах?
– Совершенно верно. До того как построили экваториальную пусковую установку на Луне и начали забрасывать лед прямо на орбиту, нам приходилось возить его из шахт в космопорт Имбриум. Для этого понадобилось проложить дорогу через лавовые потоки и построить мосты через множество пропастей. Мы прозвали ее Ледяной дорогой – всего триста километров, но ее строительство обошлось в несколько жизней…
– Так вот, мулы – это восьмиколесные тракторы с гигантскими шинами и независимой подвеской; каждый из них тащил дюжину прицепов, вмещающих по сотне тонн льда. Приходилось ездить по ночам – тогда не нужно закрывать груз от солнечных лучей.
Мне довелось водить такие поезда несколько раз. На одну поездку уходило шесть часов – в наши намерения не входило побивать рекорды скорости. Затем лед разгружали в огромные герметичные резервуары и ждали рассвета. Как только лед таял, воду перекачивали в топливные баки космических кораблей.
Ледяная дорога все еще на прежнем месте – что ей сделается? – но теперь ею пользуются лишь туристы. Если у них голова на плечах, они едут по ней ночью, как и мы. Это было как в сказке – полная, яркая Земля над головой и так светло, что мы редко включали фары. И хотя можно было разговаривать по радио, обычно мы выключали трансиверы и оставляли только автоматические маяки, регулярно сообщавшие, что с нами ничего не случилось. Нам просто хотелось побыть наедине с этой огромной сияющей пустыней – мы знали, что это не продлится вечно, и спешили насладиться удивительной красотой. Теперь же там строят «Теравольт» – ускоритель кварков, опоясывающий Луну по экватору, а по всему Имбриуму и Серенитатису купола растут как грибы после дождя. Но мы-то еще застали настоящею, нетронутую Луну – точно такую, какой ее увидели Армстронг и Олдрин, – до того как на почте базы Спокойствия начали продавать открытки с надписью «Жаль, что тебя здесь нет».
Глава 40
Чудовища с Земли
«… к счастью, ты пропустил ежегодный бал: хочешь – верь, хочешь – нет, но он оказался таким же скверным, как и в прошлом году. И опять, как и раньше, наш домашний мастодонт, уважаемая мисс Уилкинсон, умудрилась отдавить во время танца ноги своему партнеру – даже при силе тяжести в два раза меньше земной.
Теперь о деле. Поскольку ты не вернешься домой в течение месяца вместо пары недель, администрация с вожделением поглядывает на твою квартиру – хороший район, недалеко универсам, великолепная панорама Земли по безоблачным дням и так далее. Предлагают сдать ее в поднаем до твоего возвращения. Нам это кажется разумным и сбережет тебе массу денег. Мы заберем все личные вещи, какие ты сочтешь нужными… Теперь про этого Чаку. Мы знаем, ты склонен к шуткам, но откровенно говоря, мы с Джерри пришли в ужас! Теперь понятно, почему Мэгги М отказалась от книги про него – да, конечно, мы читали ее «Похотливых олимпийцев» – очень забавно, но слишком уж по-женски… Подумать, какое чудовище! Теперь я понимаю, почему банду африканских террористов назвали его именем. Представь себе – казнить своих воинов, если они женятся! И истребить всех несчастных коров в своей жалкой империи лишь потому, что они – женского пола! А хуже всего – изобретенные им копья; как это нетактично – тыкать копьями в людей, с которыми ты даже должным образом не знаком… А какая ужасная реклама для нас, обреченных! При ходит в голову мысль, а не передумать ли? Мы всегда утверждали, что все мы добрые и отзывчивые (не говоря уже о том, какие талантливые и артистичные, разумеется), но после того, как ты заставил нас заглянуть в прошлое некоторых так называемых великих полководцев (как будто в способности убивать есть какое-то величие!), нам стало стыдно за нашу компанию… Конечно, мы знали про Адриана и Александра – но даже не подозревали о Ричарде Львиное Сердце и Саладине. Или о Юлии Цезаре – уж он-то занимался всем – спроси у Антония, а не только у Клеопатры. Не знали мы и о Фридрихе Великом – впрочем, у него были и положительные качества – как хорошо относился он к старику Баху!
А когда я сказал Джерри, что уж Наполеон-то является исключением, – знаешь, что ответил Джерри? «Бьюсь об заклад, что Жозефина на самом деле была мальчиком!» Расскажи-ка это Эве.
Ты подорвал наш моральный дух, негодяй, навязав нам еще и этого мерзавца. Уж лучше бы нам оставаться в счастливом неведении… Несмотря на все это, шлем тебе наши самые лучшие пожелания, и Себастьян присоединяется к нам. Передай привет европейцам, если удастся их встретить. Судя по сообщениям с «Гэлакси», некоторые из них будут отличными партнерами для мисс Уилкинсон».
Глава 41
Воспоминания столетнего мужчины
Доктору Хейвуду Флойду не хотелось рассказывать о первой экспедиции к Юпитеру и о второй – десять лет спустя – к Люциферу. Это было так давно, и он все изложил – по меньшей мере, раз сто – комитетам Конгресса, комиссиям Космического совета и представителям средств массовой информации вроде Виктора Уиллиса.
Но у него оставались обязательства перед коллегами по экспедиции, и он не мог уклониться от них. Они надеялись услышать от него – единственного живого человека, своими глазами наблюдавшего рождение нового солнца – и новой солнечной системы, – нечто особое, позволяющее лучше понять миры, к которым они приближались с такой скоростью. Это желание было наивным: ученые и инженеры, работающие на протяжении целого поколения на Галилеевых лунах, знали о них намного больше. Когда Флойда спрашивали: «А что в действительности происходит на Европе (Ганимеде, Ио, Каллисто)», – он довольно бесцеремонно рекомендовал любопытным почитать подробнейшие материалы, хранящиеся в корабельной библиотеке. И все-таки в одной области его опыт был уникален. Полвека спустя ему не раз приходилось задумываться, получилось ли это на самом деле, или Дэвид Боумен явился ему на борту «Дискавери» во сне. Могло показаться, что на корабле обитали привидения. Но нет, Флойд знал, что это не было сном – у него на глазах летающие пылинки слились в призрачный образ человека, умершего двенадцать лет назад. И если бы не его предостережение (Флойд отчетливо помнил, что губы Дэвида были неподвижны, а голос доносился из динамика, укрепленного на кронштейне), «Леонов» и все, кто находился на борту, испарились бы при детонации Юпитера.
– Почему он так поступил? – говорил Флойд во время одной из бесед за капитанским столом. – Вот уже пятьдесят лет эта мысль не дает мне покоя. Во что бы он ни превратился, после того как отправился с «Дискавери» в космической капсуле осматривать Монолит, у него должно было остаться что-то общее с человеческой расой; он не стал совсем чужим. Известно, что он возвращался на Землю – на очень короткое время – из-за этого случая с бомбой на орбите. Есть и свидетельства – весьма надежные, – что он навестил мать и свою прежнюю невесту; как видите, это не похоже на поведение существа, лишенного эмоций.
