Гарри Гаррисон - Фантастическая сага
— Понятно, понятно, — пробормотал Оттар, снова сосредоточив все свое внимание на засовывании стрел обратно в щит. Барни подозрительно посмотрел на него.
— Я уверен, что ты ничего не забудешь, однако на всякий случай давай быстренько повторим все еще разок. Мы оставим вам крупу, сушеные и консервированные продукты — все, что мне удастся раздобыть на складе компании. Таким образом, вам не придется тратить лето и осень на заготовку продовольствия, и вы сможете сосредоточить все свои усилия на строительстве домов и бревенчатой стены вокруг поселения. Если все обстоит так, как говорит док, то дорсетские индейцы не будут беспокоить вас до весны, когда паковый лед подходит к самому берегу, тюлени собираются стаями и выводят на нем потомство. Вот тогда-то охотники и приходят из северных краев, где они сейчас находятся. И даже если они будут беспокоить вас, за бревенчатой стеной вы в безопасности.
— Убьем их, порубим всех на куски.
— Пожалуйста, попытайся обойтись без этого, ладно? Уже снято девяносто процентов картины, и мне бы не хотелось, чтобы всех вас поубивали до того, как мы закончили съемки. В феврале и марте мы проверим, как у вас идут дела, а потом прибудем сюда всей группой, как только узнаем, что краснокожие находятся неподалеку. Предложи им товары в обмен на то, что они согласятся напасть на поселение, сжечь часть его — вот и все. Договорились?
— И виски «Джек Даниэльс».
— Конечно, ведь это указано в твоем контракте.
Их слова были заглушены характерным стоном, исходящим из медной трубы. Звуки были то высокие, то низкие.
— Ты что, подрядился? — спросил Барни у Валь де Карло, который, пролезши в кольцо огромной медной трубы, дул в нее.
— Это великолепный инструмент, — сказал Валь, — слушай. — Он облизнул губы, приложился к трубе, надулся, покраснел и исполнил что-то отдаленно напоминающее «Музыка всюду вокруг нас».
— Не изменяй драматическому искусству, — сухо заметил Барни, — по части музыки тебе ничего не светит. Знаешь, мне кажется, я видел где-то раньше изображение этой трубы, то есть я не имею в виду музей.
— Такое изображение оттиснуто на каждой пачке датского масла. Это торговая марка.
— Может быть, не помню. Но звучит она как простуженная басовая труба.
— Спайдермэн Спиннеке был бы без ума от нее.
— Вполне возможно. — Барни прищурился, взглянул на де Карло и щелкнул пальцами. — Слушай, это мысль. Этот самый Спайдермэн, ведь он играет на самых странных инструментах в этом своем подвале, в «Заплесневевшем гроте». Я слышал его однажды в сопровождении духовых инструментов и барабана.
Валь кивнул.
— Я тоже бывал у него. В джазе только он один играет на басовой трубе. Шум который он издает, не поддается описанию.
— Тогда это совсем неплохо, и вполне возможно, что это именно то, что нам нужно. Да, это неплохая мысль.
Оттар продолжал играть с бутафорскими стрелами, и Барни, опершись о стену, слушал трубу, когда рядом остановился джип.
— Все готово, можно отправляться, — сообщил Даллас. — Хозяйственники со склада ожидают вас, и с ними вызвались поехать двое рабочих, которые хотят убедиться что Голливуд все еще стоит на месте.
— Хватит двоих, чтобы погрузить продукты? — спросил Барни. — К этому времени все остальные разойдутся по домам.
— Более чем достаточно.
— Тогда поехали.
Один из больших грузовиков уже стоял на платформе, и вокруг слонялось с десяток людей. Дверь в контрольную рубку профессора Хьюитта была открыта, и Барни заглянул к нему.
— Значит суббота, к вечеру и постарайтесь подогнать как можно точнее.
— До микросекунды. Мы прибудем в Голливуд мгновение спустя после того, как платформа отправилась оттуда в свое предыдущее путешествие.
С большим трудом Барни осознал, что, несмотря на все происшедшее в течение последних месяцев, в Голливуде все еще был вечер субботы, вечер того самого дня, когда была начата операция. Субботние толпы затопили тротуары, площадь у супермаркета была забита автомобилями покупателей, а вдали от города, недалеко от вершины Бенедикт кэньон драйв, за частным полем для игры в гольф, на верхнем этаже своего особняка Л.М.Гринспэн по-прежнему страдал от сердечных спазм. На мгновение Барни заколебался, не позвонить ли ему и не сообщить ли Л.М. о ходе работы, затем решил, что не стоит. Пусть хозяин студии лежит себе в постели. Может быть, позвонить в больницу и узнать, как дела у Йенса Лина, ведь прошло уже несколько недель — нет, лишь несколько минут. Скорее всего, его даже еще не успели доставить в больницу. Да, нелегко было привыкнуть к путешествиям во времени.
— Фу, какая жара, — сказал один из поваров. — Жаль, что я не догадался захватить темные очки.
Огромные двери съемочного павильона были открыты, и когда платформа мягко коснулась пола, пассажиры зажмурились от внезапно хлынувшего потока субтропического света. Северное небо над Ньюфаундлендом было всегда бледно-голубым и солнце там никогда не жгло, как здесь. Барни отодвинул рабочих в сторону, освобождая дорогу для огромного дизельного грузовика, который с ревом съехал на бетонный пол павильона. С праздничным настроением они вскарабкались в кузов, и грузовик тронулся в путь по пустым улочкам студии.
У ворот склада праздничное настроение испарилось.
— Извините, сэр, — заявил стражник, небрежно помахивая дубинкой на кожаном ремне, — я вас не знаю, но даже если б знал, все равно не пустил бы вас в этот склад.
— Но этот документ...
— Я видел документ, но у меня есть приказ — никого не пускать.
— А ну-ка, дайте мне топор! — крикнул один из рабочих. — Я живо открою эту дверь.
— Убей! Убей! Убей! — завопил другой. Они провели слишком много времени в одиннадцатом столетии и приобрели свойственные викингам стремление решить большинство проблем простыми методами.
— Не подходите ко мне! — приказал стражник делая шаг назад и кладя руку на кобуру револьвера.
— Ну, хватит шуток, — распорядился Барни. — Посидите спокойно, пока я улажу этот вопрос. Где телефон? — спросил он у стражника.
Барни позвонил в контору, надеясь, что там кто-то еще есть, попросил прежде всего Административный корпус и попал с точку. Сэм, личный бухгалтер Л.М., все еще был в конторе, он, конечно подчищал бухгалтерские книги.
— Сэм, — сказал он, — рад снова говорить с тобой, как у тебя дела... что? извини, я забыл. Для тебя прошло всего два часа, а для меня несколько месяцев. Нет, что ты, в рот не брал, я же снимал фильм. Совершенно верно, почти готов... Сэм, нет... Сэм, не нервничай... Это совсем не однодневный фильм, так же как сценарий не был одночасовым. Мы работали в поте лица. Послушай, потом я тебе все объясню, но сейчас ты должен мне помочь. Я хочу, чтобы ты поговорил с одним из стражников студии, исключительно толстокожим парнем, наверно, он у нас недавно. Вели ему отпереть дверь продовольственного склада, нам нужно забрать всю крупу и все консервы. Нет, мы еще не проголодались, это товары для обмена с туземцами. Плата за съемки массовых сцен... Сэм, что ты говоришь... Сэм, у нас нет времени на размышления... послушай, если мы можем заплатить им овсяной крупой вместо зелененьких, какая тебе разница?
