Считайте его мертвым - Рассел Эрик Фрэнк

— Ладно.

— На это могут уйти недели, возможно, месяцы.

— Придется пострадать.

Харпер задумчиво посмотрел на него.

— Вы говорите, в доме Райли было пусто, когда туда прибыли ваши люди?

— Да.

— Кто предупредил их о том, что нужно срочно уходить?

— Никто, — сказал Норрис. — Когда Райли не вернулся вовремя, они встревожились и сбежали.

— Я более чем уверен, — заявил Харпер, — что их предупредили.

— Кто?

— Сам Райли, невольно. Он потерял сознание, и для них этого оказалось достаточно. Они сбежали в тот самый миг, когда один из ваших парней стукнул Райли дубинкой по голове. Они поняли, что его схватили.

— Не понимаю, каким образом, — возразил Норрис.

— Не имеет значения. Я просто говорю вам, что каждый из них сразу же узнает, когда другого выводят из строя.

— В любом случае, что с того?

— В Биолаборатории держат зараженную собаку. У меня такое чувство, что рано или поздно животное сумеет позвать на помощь. Это всего лишь предположение, не более того. Как насчет того, чтобы убедить Джеймсона поставить там охрану?

— Там уже есть охрана. Вы прекрасно знаете, раз сами там были.

— Военная охрана. Она не готова к проблемам такого рода.

— Здесь опознанием врага занимаетесь вы, — сказал Норрис. — Кто будет заниматься этим там?

— Я.

— На таком расстоянии?

— Я отправлюсь туда. Я постоянно нахожусь в центре внимания врага, где бы я ни был. Та собака для них — точка притяжения, как и каждая живая жертва, находящаяся в наших руках.

Стоит собрать все жертвы вместе, и враг, движимый стремлением спасти своих, обуреваемый местью и желанием остаться неузнанным, неминуемо устремится в это место всем скопом, сделав ставку на совместные усилия. Для нас это единственный шанс покончить с противником одним ударом.

— Я свяжусь с Джеймсоном и попрошу его поговорить с генералом Конуэем, — сказал Норрис — План действительно стоит того, чтобы над ним подумать.

— Заодно можете сказать Джеймсону, что я туда уже еду, независимо от того, что он решит.

— Вы не можете так поступить.

— Могу. Только попытайтесь мне запретить и сами увидите, что получится, — усмехнулся Харпер. — Я свободный человек и намерен оставаться таковым без любезного разрешения Конуэя или кого-нибудь еще.

— Но мы с Раушем должны быть рядом с вами, — возразил Норрис. — И наша задача — стеречь здешнюю ловушку, которая работает; посмотрите только на сегодняшнюю добычу.

— Приманка перемешается к крысиной тропе получше и покрупнее, — ответил Харпер, — Хотите поехать со мной — дело ваше.

Вернувшись в кабинет, он нашел свой портфель, проверил его содержимое и сказал Мойре:

— Остаешься за старшую. Отправляй продукцию заказчикам, извинись перед ними за мое отсутствие и клади прибыль в банк. Папа отправляется в новое путешествие.

Норрис и Рауш погрузились в машину Харпера, когда тот уже собирался тронуться с места.

— Мы будем сидеть у вас на хвосте, что бы вы ни делали, — заявил Рауш. — Ваш завод остается под охраной. Но если туда явится кто-то из тех, предупредить нас будет некому.

— То же касается и Биолаборатории, которая теперь для них куда более соблазнительная цель.

Харпер вырулил на середину улицы.

— А я не могу находиться в двух местах одновременно.

Следом за ним ехала еще одна машина с агентами. Проезжая через город, Харпер мысленным взором обшаривал окрестности. Он решил, что на этот раз не упустит даже самый слабый отзвук чуждой мысли. Теперь он сам сидел за рулем и сам отправится за чужаком в погоню.

Но ничего не было слышно. Они выехали за город, так и не ввязавшись в лихорадочное преследование одиночки, маскирующегося в толпе под человека. Это вовсе не значило, что Гоулд или его сообщники сбежали из города; это значило лишь, что они прячутся где-то вне радиуса действия телепатических способностей Харпера.

Спустя час после наступления темноты машина свернула к окруженному забором и тщательно охраняемому месту своего назначения. Норрис немедленно позвонил Джеймсону и коротко доложил ему о последних событиях. Некоторое время спустя Джеймсон перезвонил.

— Вы своего добились, — сообщил Харперу Норрис. — Конуэй распорядился принять особые меры для охраны Биолаборатории.

— Если только я не ошибся в своих расчетах, они нам понадобятся.

Они действительно понадобились.

Атака последовала четыре дня спустя, когда стало уже казаться, будто ничего не произойдет. И организована она была так, как могли организовать атаку только управляемые чужой волей умы, располагающие информацией двух миров и пытающиеся объединить тактику обоих. План представлял собой компромисс между тайным проникновением и прямым штурмом.

Около полудня к воротам, преграждавшим главный вход, подъехал большой, официального вида автомобиль. Водитель был одет в форму сержанта военной полиции, его единственным пассажиром был седой властный человеке форме четырехзвездного генерала. Сержант показал часовому внушительный пропуск с подписью и печатью, украшенный большим гербом. Часовой не спеша взглянул на него, даже не пытаясь открыть ворота. Он почувствовал запах эвкалипта.

— Быстрее! — властно поторопил сержант под суровым взглядом генерала.

Часовой медлил, хотя и слегка нервничал из-за присутствия высокопоставленного командира. За последние несколько дней его хорошо обучили, и он понимал, что ворота должны оставаться закрытыми даже для самого Господа Бога, если только в находящейся рядом будке не раздастся звонок, разрешающий войти.

Звонок не раздался. Наблюдавший за ними из будки за забором агент нажал кнопку. Сигнал в здании, находившемся в четверти мили от ворот, привлек внимание Харпера. Прекратив разговор с Раушем, он прислушался и нажал еще на одну кнопку. Из будки послышался пронзительный писк, и над главным зданием взвыла сирена тревоги.

Вздрогнув, часовой выронил пропуск и направил пистолет на сержанта. Из будки выскочили четверо агентов с оружием в руках. Еще десяток появились на дороге позади машины.

И снова захваченные внеземным вирусом продемонстрировали свое нечеловеческое презрение к пулям и смерти. С бесстрастным лицом сержант бросил машину вперед. Часовой выстрелил за две секунды до того, как капот ударил его в грудь. Машина врезалась в самую середину ворот и взорвалась.

Ворота, будка, машина, оба сидевшие в ней, часовой и шестеро агентов были разнесены в клочья. Еще четверо агентов лежали мертвые. Шестеро стонали возле забора, раненые, ножи-вые.

По дороге промчались два тяжело нагруженных автомобиля и устремились в пролом. Раненые агенты стреляли в них, но безрезультатно.

Ни одна из машин не смогла преодолеть за разрушенными воротами и двадцати ярдов, несмотря на свою бешеную скорость. Тревога была поднята слишком быстро, и к такому повороту событий все заранее приготовились.

Ехавшей впереди машине преградил дорогу восьмитонный танк, изрыгающий огонь из трех амбразур; он обстреливал цель со скоростью две тысячи пуль в минуту. Машину занесло на траве, она перевернулась, разбрасывая вокруг осколки стекла, куски металла и брызги крови. Внутри никто не шевелился.

Машина, следовавшая за ней, остановилась сразу за забором, из нее выскочили восемь человек, которые рассыпались веером и побежали, стараясь не попасть под обстрел. Не обращая на них внимания, танк деловито расплющил их автомобиль.

Чуть дальше послышалось громкое шипение, и перед бегущей восьмеркой поднялось облако густого тумана. Это их не остановило — они продолжали бежать, пока еще через двадцать ярдов один за другим не упали без чувств.

Двое выронили гранаты, которые сжимали в руках, когда ядовитый туман лишил их сознания. Сработали детонаторы, последовали два коротких взрыва. В воздух полетели комья земли и клочья плоти.

Пока люди в масках уносили оставшихся шестерых, танк, тарахтя гусеницами, проехал вперед и перекрыл собой ворота. По другую сторону территории слышались выстрелы и крики — шесть человек застрелили двух патрулировавших периметр часовых, перелезли через забор и угодили в ловушку. Безрассудная тактика, полагавшаяся на успех отвлекающего маневра у ворот.