Вадим Кирпичев - Искатель. 2009. Выпуск №08
— Кстати, о финансах. Хочу сейчас предложить тебе подработку. Сволочей нужно кое-каких нейтрализовать. Но это общая задача, тебе-то только «уши» навострять надо будет, записывать, как в тот раз… Помнишь перестрелку в «Изумрудном»?
— Еще бы не помнить! Еле ноги тогда унесли… Жалко Ершова!
— Вот этих бандюг. Их, кстати, выпустили из СИЗО. Вины ни в чем не нашли. А то, что мы тогда записывали, в качестве доказательства не подошло. По уголовно-процессуальному кодексу это не котируется как доказательство, так как источник неизвестен.
— Но мне нельзя было светиться в качестве источника, сам понимаешь. Вышвырнули бы из армии в два счета!
— А то не понимаю!.. Ну, так вот. Будет реальная команда «нормальных пацанов», — Сафаров артистично сделал пальцы по «пацански» и изменил говорок, имитируя «братву». — Чтобы мы смогли что-то сделать не понарошку! А платить будем прилично, не пожалеешь. Вся работа будет стоить для тебя полсотни тысяч евро. А там работы всего недели на три-четыре.
— Это что же, придется отпуск брать?
— Отпуск нужен. Возьмешь, когда попрошу!.. Тебе нужно будет приборчики свои использовать — для прослушки и записи!
— Ну ладно, тогда будь спок! Кто не рискует, тот не пьет коньяк и бутербродами с икрой не закусывает, — переиначил поговорку Клейменов.
— Договорились. Через полмесяца начинаем.
В формировании «спецподразделения «Эванса», как и ожидалось, поучаствовала Елена Станиславовна. Позвонила Сафарову на мобильник:
— Рафаэль! Записывай номер телефона фээсбэшника, о котором я тебе говорила.
— Готов.
— Ивлев Леонид Павлович, телефон…
Отлично! Фээсбэшник не помешает, раз уж готов «подписаться под священной войной против криминала в экономических интересах России»!
Глава 5
Найти, поймать и обезвредить!
«Гусиная» логика была не по-птичьи железной. Путем экономического давления заставить Семкину пойти на сотрудничество. В таком ракурсе он и инструктировал Сан Саныча, чтобы тот подвел ее к невозможности вести бизнес самостоятельно.
Но Сан Саныч перестарался. Для пущей важности он тогда на встрече с Семкиной начал лепить отсебятину. Решил, что кашу маслом не испортишь, и заявил для острастки, что, мол, будешь кочевряжиться, заводы спалим.
Завод и сгорел. Кто виноват? Ясно, кто. Правда, Гусь не догадывался о самодеятельности Сан Саныча и не знал, что находится под подозрением у Семкиной. Повезло и Сан Санычу, что не проговорился Гусю, когда докладывал о разговоре с Семкиной.
Елена Станиславовна никак не могла избавиться от навязчивых размышлений о пожаре, хотя это и мешало созидательной деятельности. Если рассуждать логически, Гудковой не было никакого смысла вредить «Эвансу». Работа у Анны стабильная, высоко оплачиваемая, вступила в ипотеку, деньги надо каждый месяц выплачивать, и немалые. Какой смысл пакостничать себе же?
Подумаешь там, флирт на рабочем месте, с кем не бывает! Хотя, конечно, противная ситуация. И что это на нее нашло? Уж если так приспичило, можно было бы и более подходящую ситуацию создать. Безопасную, безо всяких жен!
А между тем как раз интуиция Семкину и не обманывала, когда говорила: «Анна подожгла, Анна!»
Гудкова была беременна, и в этот период ощущала себя в психическом плане неважно, нестабильно. То она чувствовала сильную нежность и любовь к Рафаэлю, то вдруг вспыхивала к нему, а затем и ко всем окружающим ненавистью. Почему он на ней не женится официально?! Может, замыслил что-то, например, бросить в самый неподходящий момент?!.. Вот оставит с ребенком, бегай потом по судам, доказывай, кто должен алименты платить! А как с работой будет? Вдруг Елена Станиславовна придерется к чему-нибудь да выгонит? Бизнес есть бизнес, здесь человеческий фактор учитывается только, как его лучше поэксплуатировать, а если человек становится ненужным — его вышвыривают.
Когда она зашла в офис и застала целующихся, в душе у нее все перевернулось. Все пропало! Жизнь кончена. Хотела тут же выброситься в окно, да было слишком низко — покалечишься только. Чуть позже созрел другой план — спалить весь «Эванс» к чертовой матери! А сделать это можно запросто!
Анна часто заходила на склады. Это требовалось по ее функциональным обязанностям. На этот раз зашла и попросила заведующую складом сходить в столярный цех, благо он тут рядышком, спросить, подойдет ли эта фурнитура к новой модели дивана.
Женщина отошла, на «Эвансе плюс» все доверяют друг другу, да и подменить в случае необходимости заведующую некому, кроме Анны.
Анна рысцой пробежала по длинному складу, вскрыла банку с краской и разлила ее, поближе к деревянной стене. В этой стенке давно уже дыры с палец толщиной. Все собираются заделать.
Успела, начальница склада ничего не заподозрила. Чуть позже она ушла на другие склады и больше уже туда не возвращалась.
А вечером, когда уходила, Анна с какой-то дикой ведьминской злорадностью подожгла кусок ветоши, пропитанной бензином, и бросила ее на краску через дырку в дощатой стене.
Отлично заполыхало!
Когда ехала в трамвае, прекрасно видела с приличного расстояния зарево и клубы черного дыма. Диверсия удалась на сто процентов, месть была сладка!
Только позже, на следующий день, она почувствовала нечто вроде раскаяния. А может, ничего между ними и не было. Может, это просто показалось, что целовались!.. А работа? Что же теперь будет с работой? Выгонят? А как платить за квартиру? Как вообще жить? На Рафа надеяться? Только на него? А если он и правда с Еленой Станиславовной… Что теперь делать?!..
…Раздумья и рассуждения наконец подсказали Семкиной из двух подозреваемых в пожаре самого «логически правильного». Елена Станиславовна «назначила» им Сан Саныча и, соответственно, его «Мебельную епархию».
После пожара ждать новых выходок «мебельной мафии» у Елены Станиславовны не было ни малейшего желания (Семкина теперь на сто процентов была уверена, что пожар — дело рук «мебельщиков»). Война так война!
Гендиректор «Эванса плюс» собрала совещание с участием Сафарова и фээсбэшника Ивлева.
Вопреки представлениям Семкиной, Леонид Павлович Ивлев оказался очень симпатичным интеллигентным мужчиной лет пя~ тидесяти. Ко всем обстоятельствам дела отнесся холодно и спокойно, как истинный ариец, хотя и был славянином, судя по имени и фамилии. Даже когда Елена Станиславовна рассказывала о гибели Ершова, ни один мускул на его лице не дрогнул.
Солидно, как на высшем уровне, заговорил:
