Эйв Дэвидсон - Феникс и зеркало
- Тилдас! - обрел наконец голос Байла. - Тилдас! - закричал он. - Шаман Тилдас!
С корабля Огненного Человека выкинули канат. Отилл бросился вперед и поймал его, весла оставили воду, корабль притормозил и мягко ткнулся в берег. Отилл прикрепил канат к серой колонне, для этой цели и предназначенной.
Они сошли на берег.
Казалось, никто из присутствующих не был готов к встрече - все они стыдливо отводили глаза в сторону. Но тут вперед выступила неуклюжая фигура Матери Лисьего клана, появившейся на свет в результате инцеста Байлы с прежней Музыкантшей Двора, трижды ударила по своему тамбурину и, когда вокруг все стихло, заголосила. Вначале Байла глядел на нее не слишком благожелательно - похоже, сравнивая со служительницами Афродиты, однако же постепенно напор ее песни, сочиненной, несомненно, специально к этому случаю, снискал симпатии вождя. Тут Вергилий со всеми подобающими извинениями касательно того, что осмеливается говорить в столь торжественный момент, осведомился у Байлы о том, что, собственно, тут происходит. Байла, изрядно растроганный приемом, с покрасневшими от сладких чувств глазами, объяснил все это так.
Тилдас-шаман, человек из Ханфолка, что на Атрийском море, "одел шкуру медведя" на тризне по старому вождю, отцу Отилла, Осмета и Байлы. Сделал он это для того, чтобы получить сообщение от духа Старого Вождя, а также от всех предыдущих Матерей Рода. Но скинуть с себя шкуру Тилдас не смог и так и остался медведем. Сообщение потому доставлено не было, в результате чего владения оказались поделенными между братьями, но только лишь номинально, поскольку Отилл и Осмет все разделили между собой, оставив Байле сомнительную честь быть вождем калек, старух и малолеток. Понятно, что это нимало не мешало братьям унижать его и всячески третировать. Впрочем, эту часть истории путешественники знали и сами.
А дальше произошло вот что. В то время, пока они были на Кипре, Мать Лиса проснулась однажды поутру, разбуженная смертельно напуганным слугой. Тот, в чьи обязанности входила кормежка прикованного к колонне медведя, обнаружил, что привязан вовсе не медведь, но Тилдас-шаман собственной, весьма озлобленной персоной. Отчего превращение, которого никто уже и не ждал, произошло и отчего оно столь затянулось - не знал никто. Впрочем, кажется, никто и не хотел... Как бы то ни было, превращение состоялось и сообщение наконец было доставлено.
И в соответствии с ним, по решению духа старого вождя, всех прежних Матерей рода, единоличным и всевластным вождем отныне суждено быть Байле, что до братьев, то их удел - служить и повиноваться ему.
Песня завершилась. Тишина взорвалась криками "Байла! Байла!" Тот подтянулся, посмотрел на всех свысока, презрительно оглядел своих братьев-узурпаторов, а те с готовностью раболепно склонились перед ним.
- Похоже на то, - задумчиво произнес Огненный Человек, когда Байла отвесил каждому из братьев по увесистому пинку, а его резкий рык пообещал им и в дальнейшем подобные милости, - похоже, господин Вергилий, теперь у тебя объявился могущественный приятель среди морских гуннов...
11
Ни на одной из промежуточных стоянок по дороге в Неаполь путешественников письма не ждали. Это, казалось, нервировало Огненного Человека, который, судя по его явно испортившемуся настроению, таковых ожидал. Впрочем, свои чувства он скрывал неплохо, и на его хандру особенного внимания Вергилий не обращал - подумал только, что когда бы он знал печали финикийца или тот - его печали, то, может статься, никто бы из них не согласился поменяться местами с другим. Словом, Вергилий почти блаженствовал, глядя, как перед его взором проплывают знакомые пейзажи побережья, багровые скалы Капри, как виден уже вдалеке белый дымок Везувия и вот-вот покажутся знакомые очертания Неаполя, его улицы, заполненные людьми и повозками... Впрочем, плыли они не в Неаполь. Все по тому же уговору, согласно которому их не должны были видеть на одном корабле, направились они в Помпею, где Вергилий и должен был сойти на берег.
Бриз нежно касался лиц путешественников.
- Чувствую, как пахнет материком, - промолвил Вергилий, ощущая, что его меланхолия скрашивается радостью возвращения.
- А я, - поморщился Огненный Человек, - ощущаю лишь вонь отбросов и людской мочи.
- Что ж, но ведь и это тоже жизнь... - сказал Вергилий, помолчав.
Реакция капитана обескуражила его: Ан-тон Эббед Сапфир перекосился и словно бы постарел на тысячу лет.
- О Мелькарт! - простонал он. - О Геркулес Тирский! Жизнь! Жизнь! - Он всматривался в берег с гримасой непереносимой боли, всматривался так, словно бы ожидал ответа. Но ответ не приходил, не приходило ничего - ну, за исключением чиновника из береговой службы, заявившегося на корабль на предмет судовой декларации, возможной взятки, дармового обеда или хотя бы бокала вина.
- Да как же это?! - воскликнул он в полнейшем изумлении. - Вы отплыли порожняком и возвращаетесь порожние? Нет груза?! Как это - нет груза?! Зачем же...
- Имперская служба, - коротко пояснил ситуацию Вергилий, продемонстрировав малиновый шелк с императорской монограммой.
- Извиняюсь, извиняюсь, сто раз прошу прощения, - человек театрально отскочил на шаг назад и стыдливо, как бы в смущении, прикрыл ладонями глаза. Впрочем, он был истинным сыном своего города, поскольку с искренним изумлением в голосе добавил: - Ну, уж пару девочек-то вы могли бы захватить...
- Мы увидимся вскоре, - вот и все, что сказал капитан Эббед Сапфир Вергилию на прощание. И еще раз повторил: - Мы должны увидеться, - с явным ударением на втором слове.
Вергилий же сказал, что причитающиеся капитану деньги тот в любое время может получить в доме Бронзовой Головы. Однако краткий кивок головы моментально напомнил Вергилию о словах капитана, сказанных однажды в штиль, что не всякая плата может быть осуществлена деньгами.
Как бы то ни было, маг шел по знакомой улице и подошел наконец к своему дому.
- Что нового, страж? - спросил он бронзовую голову.
Глаза стража открылись, и тяжелый блестящий рот медленно изрек фразу:
- _Новости из Тартесса, хозяин_.
Сказанное стражем вскоре было подтверждено Клеменсом. Алхимик сидел в любимом углу любимой комнаты дома, сложившись так, что колено левой ноги непостижимым образом упиралось в правое ухо. Он что-то бормотал про себя и читал тоненькую книжку. Взглянув на вошедшего, он оживился и немедленно выпалил:
- А что ты скажешь, Вергилий, если в этом деле мы используем пепел василиска? Ах, да... перед тем как ты мне ответишь, должен тебе сказать... это доставлено. Ну, то, за чем было послано в Оловянные Земли. Итак, что касается василисков...
