Альфред Вогт - Мир Нуль-А
Посол, в свою очередь, иронически посмотрел на императора.
– Я уверен, что Ваше Величество первый заявил бы Лиге протест, если бы кто-нибудь другой вознамерился случайно присоединить к своим владениям еще одну звездную систему. Законы Лиги достаточно ясны. Сделавший ошибку обязан ее исправить.
Энро вспыхнул.
– Я вынесу этот вопрос на обсуждение на следующем заседании Лиги.
– Но оно состоится только через год.
Казалось, Энро не расслышал.
– Кажется, я припоминаю, – сказал он. – Маленькая система с кровожадными людишками. Сейчас там творятся какие-то беззакония – может быть, даже идет война. – Он хмуро улыбнулся. – Мы попросим, разрешения примирить враждующие стороны. Уверен, что делегаты Лиги одобрят столь разумный подход к делу.
28
Госсейн мрачно смотрел, как его враг входит в комнату. Лучше бы он попался Крэнгу или, на худой конец, Прескотту. Но перед ним стоял Джим Торсон – гигант с тяжелыми чертами лица, серо-зелеными глазами и ястребиным носом. Губы его слегка кривились в усмешке, ноздри раздувались при дыхании. Наклонив голову, он кивнул, приглашая Госсейна сесть в кресло, но сам остался стоять и с некоторым участием в голосе спросил:
– Вы не ушиблись при падении?
Госсейн пожал плечами.
– Нет.
– Это хорошо.
Наступило молчание, которое позволило Госсейну собраться с мыслями. Досадуя на свою неловкость, он постепенно начал успокаиваться. Ничего не поделаешь. Человек, попавший во вражеское логово, не имел преимуществ и находился в постоянной опасности. К тому же он не считал, что сделал ошибку, решив отправиться к жителям Венеры.
Он внутренне собрался, пытаясь оценить обстановку. Как ни странно, до сих пор все его встречи с Торсоном кончались довольно благополучно. Несколько раз гигант даже принимал решения в его пользу. С самого начала он возражал против убийства Госсейна, а потом согласился отпустить его на свободу. Судя по всему, сейчас он тоже собирался сообщить нечто важное.
Торсон погладил себя по подбородку.
– Госсейн, – проговорил он, – наше наступление на Венеру находится в несколько странной стадии развития. При прочих равных условиях я бы даже сказал, что оно провалилось… Ах, я так и думал, что это вас заинтересует! Не бойтесь, у нас хватит и сил, и возможностей успешно завершить начатую операцию, но тем не менее ее окончательный исход целиком зависит от того, согласитесь вы на мое предложение или нет.
– Провалилось! – как эхо, повторил Госсейн.
Он перестал слушать дальше. «Наверное, я неправильно понял», – подумал он, никак не решаясь поверить в искренность Торсона. Сотни раз пытался он представить себе картину захвата Венеры, планеты мягкого климата и вечнозеленых деревьев, которая подверглась решительному штурму со всех сторон. Десятки тысяч парашютистов, затмевающих небо! Миллионы венериан, захваченных врасплох обученными десантниками, владеющими всеми видами оружия! Казалось невероятным, что они могли потерпеть поражение.
– Кроме меня, никто не догадывается о неудаче, – медленно произнес Торсон. – Разве что, – он поколебался, – Крэнг. – На мгновение он нахмурился, как бы что-то обдумывая. – Госсейн, если бы вам поручили защищать Венеру от превосходящих сил противника, который теоретически обладает самым совершенным оружием уничтожения, как бы вы поступили?
Госсейн задумался. У него имелись кое-какие соображения на этот счет, но он не собирался высказывать их Торсону.
– Не знаю, – ответил он.
– Ну хорошо. Допустим, вторжение началось. Что вы предпримите?
– Убегу в ближайший лес.
– А если вы женаты? Куда вы денете жену и детей?
– Конечно, возьму их с собой.
Он начал понимать, что произошло. От волнения у него пересохло в горле.
Торсон выругался. Сжав правую руку в кулак, он что было сил ударил себя по ладони.
– Но к чему? – сердито вскричал он. – Ни один нормальный человек не лишит крова женщин и детей. Наши солдаты строго выполняли приказ не трогать мирных жителей и уничтожать только очаги сопротивления.
Госсейн кивнул, но сказать ничего не смог. В глазах его стояли слезы. Не вызывало сомнений, что агрессор поплатился за свою безумную затею. Он неуверенно спросил:
– Как им удалось достать оружие?
Торсон застонал и принялся мерить комнату шагами.
– Это – фантастика! – воскликнул он и, направившись к большому экрану, нажал на кнопку. – Вы должны знать, что произошло, прежде чем мы продолжим разговор. – Он пожал плечами.
Свет померк. Белый квадрат на стене вспыхнул. Появившееся изображение было настолько реальным, что захватывало дух. У Госсейна сложилось впечатление, что он глядит в окно и видит сцены из жизни самого обыденного дня. Окно переместилось вперед, повернулось; в нем появились гигантские деревья и поляна, на которой лежали тысячи людей в одинаковых зеленых формах из какого-то легкого материала. Казалось странным, что они легли спать засветло. Одни ворочались во сне и что-то бормотали, другие то и дело вскакивали, потирая глаза, потом опять укладывались на траву.
Между спящими ходили часовые. Воздух патрулировали небольшие робопланы, пушки которых как бы в нерешительности вертелись из стороны в сторону.
Двое солдат остановились прямо под «окном». Один из них заговорил на абсолютно незнакомом языке, не имеющем ничего общего с теми, которые Госсейну доводилось слышать. Он вздрогнул от неожиданности. Голос Торсона за его спиной мягко пояснил:
– Жители Альтаира. Мы не успели обучить их туземному языку.
Туземный язык! Госсейн промолчал. Все, что он думал о галактической империи и ее законах, неприлично было высказывать вслух.
Внезапно густая листва чуть заметно зашевелилась, и он понял, зачем Торсону понадобилось показывать ему эту любопытную сцену. Крохотные человеческие фигурки, едва различимые на фоне гигантских деревьев, подобно муравьям спускались по коре вниз или прыгали с невысоких ветвей, как обезьяны, держа в руках короткие дубинки. Оказавшись на земле, они с дикими криками бросались вперед. Людской ручеек все тек и тек, превращаясь в речку, поток, водопад, наводнение. Венериане в коричневых рубашках и сандалиях заполнили собой весь лес, который кишел, как развороченный муравейник.
Первой отреагировала автоматика. Засверкали бластеры. Пушки добавили грохота к царившему повсюду бедламу. Сотни тел падали и больше не поднимались. Лагерь постепенно пробуждался. Солдаты с проклятьями вскакивали на ноги, хватая первое попавшееся под руку оружие. Люди с дубинками яростно кидались в бой; с каждой минутой их становилось все больше и больше. Программные устройства не справлялись с обилием поступающих сигналов: автоматические ружья практически перестали вести огонь, не получая необходимых команд. Яснее стали слышны голоса и шум битвы.
