Питер Бигль - «Если», 1996 № 07
— Пожалуйста, осторожнее с шерстяными вещами, — донесся до Нормана бесцветный голос Тэнси. — Я жду вас через час.
Если Норшн предполагал, что горничная возразит, то просчитался.
— Хорошо, мэм, — ответила девушка. С мокрой одеждой в руках она двинулась было к двери, словно торопясь уйти, пока ее не спросили о чем-нибудь еще.
— Постой, девушка. Я хочу задать тебе вопрос, — голос Тэнси сделался немного громче. Больше в нем не произошло никаких изменений, однако этого было достаточно, чтобы он зазвучал повелительно.
Девушка нехотя подчинилась. Норман смог как следует разглядеть ее. Тэнси он не видел, ибо щель, в которую наблюдал, была очень узкой, однако страх, написанный на сонном лице горничной, явно был как-то связан с его женой.
— Да, мэм?
Судя по тому, что девушка съежилась и крепко прижала к груди мокрые вещи, Тэнси, должно быть, взглянула на нее в упор.
— Тебе известен Легкий Способ Делать Дела? Ты знаешь, как Добывать и Оберегать?
Норман готов был поклясться, что девушка вздрогнула. Однако она отрицательно помотала головой.
— Нет, мэм… Я не понимаю, о чем вы говорите.
— Ты разумеешь, что никогда не изучала, как Добиваться Исполнения Желаний? Ты не колдуешь, не творишь заклинаний, не наводишь чар? Тебе неведомы тайны Ремесла?
— Нет, — прошептала горничная так тихо, что Норман едва расслышал. Она попыталась отвести взгляд, но не смогла.
— По-моему, ты лжешь.
Девушка в отчаянии стиснула руки. Она выглядела перепуганной до смерти. Норману даже захотелось вмешаться, но любопытство удержало его на месте.
— Мэм, — взмолилась девушка, — нам запрещено рассказывать об этом!
— Со мной ты можешь не бояться. Какие Обряды вы совершаете?
Горничная, похоже, несказанно удивилась.
— Обряды, мэм? Я ничего не знаю про них. Сама я колдую по мелочи. Когда мой парень был в армии, я заклинала каждый день, чтобы его не ранило и не убило и чтобы он не засматривался на других женщин. Еще я иногда пробую лечить больных. Все по мелочи, мэм. У меня часто не получается, как я ни стараюсь.
Словесный поток мало-помалу иссяк.
— Ну, хорошо. Где ты всему научилась?
— В детстве меня учила мама. А заклинание от пуль сказала мне миссис Найделл, которая узнала его от своей бабушки, пережившей какую-то войну в Европе. Но так бывает редко, я имею в виду, женщины все больше молчат о таком. Кое до чего я додумалась сама. Вы не выдадите меня, мэм?
— Нет. Посмотри на меня. Что со мной случилось?
— Честно, мэм, я не знаю. Пожалуйста, не заставляйте меня говорить, — в голосе девушки чувствовался неподдельный ужас, и Норман даже рассердился на Тэнси, но потом вспомнил, что в своем теперешнем положении она не отличает доброту от жестокости.
— Я хочу, чтобы ты мне сказала.
— Я не могу, мэм… Вы… вы мертвая, — внезапно горничная упала в ноги к Тэнси. — Пожалуйста, пожалуйста, не забирайте мою душу! Пожалуйста!
— Я не возьму ее, хотя впоследствии ты, может, о том и пожалеешь. Ступай.
— Спасибо, мэм, огромное вам спасибо, — девушка поспешно подобрала с пола одежду. — Я скоро все принесу, обещаю вам.
Она выбежала из номера.
Только шевельнувшись, Норман осознал, что мышцы его онемели от нескольких минут полной неподвижности. На негнущихся ногах он выбрался из шкафа. Фигура в халате и с полотенцем на голове сидела в кресле: руки сложены на коленях, взгляд устремлен туда, где мгновение назад стояла горничная.
— Если тебе все это было известно, — спросил Норман, мысли которого окончательно перепутались, — почему ты согласилась выполнить мою просьбу?
— Любая женщина состоит из двух половинок, — Норману почудилось, будто он беседует с мумией, которая излагает ему древнюю мудрость. — Первая — рациональная, мужская. Вторая же половинка не ищет разумных объяснений: она знает. Мужчины — искусственно изолированные существа, подобные островкам в океане магии. Их защищают собственный рационализм и женщины, с которыми они соединили свои судьбы. Изолированность помогает им мыслить и действовать, но женщины знают. Они могли бы в открытую управлять миром, но не желают брать на себя такую ответственность. К тому же тогда мужчины могли бы превзойти их в познании тайн Ремесла. Уже сейчас встречаются колдуны, однако пока их мало.
На прошлой неделе я подозревала многое, но решила не делиться с тобой своими подозрениями. Рациональная сторона во мне довольно сильна, и потом, я хотела быть как можно ближе к тебе. Подобно большинству женщин, я сомневалась в своей правоте. Когда мы уничтожили мои талисманы и обереги, я на какое-то время словно ослепла. Я ощущала себя наркоманом, который привык к одним дозам, а ему вводят другие, гораздо более слабые. Рационализм взял верх, и несколько дней я наслаждалась чувством безопасности. Но то же здравомыслие подсказало мне, что ты стал жертвой колдовства. А по пути сюда я узнала кое-что новое, в том числе — от Того-Кто-Идет-Следом.
Помолчав, Тэнси добавила с невинной хитрецой ребенка:
— Не пора ли нам ехать в Хемпнелл?
Зазвонил телефон. Ночной портье, возбужденный до такой степени, что его чрезвычайно трудно было понять, прокричал что-то о полиции и выселении из гостиницы. Чтобы успокоить его, Норман сообщил, что немедленно спустится в холл.
Портье дожидался его у подножия лестницы.
— Послушайте, мистер, — начал он, покачивая пальцем, — я хочу знать, что происходит. Сисси вышла из вашего номера бледная, как полотно. Нет, она мне не жаловалась, но дрожала с ног до головы. Она моя внучка. Я устроил ее сюда, а потому отвечаю за нее. Я всю жизнь проработал в гостиницах, и мне известно, что они из себя представляют. Я знаю, какой люд в них селится, какие попадаются временами мужчины и женщины и на что они подбивают молоденьких девушек. Поймите, мистер, я на вас зла не держу. Но вы же не станете убеждать меня, будто с вашей женой все ладно. Когда она попросила прислать Сисси, я решил, что она заболела или что-нибудь в этом роде. Но если она больна, почему вы не вызвали врача? И почему вы не спите, в четыре-то утра? Миссис Томпсон из соседнего с вашим номера позвонила мне и заявила, что вы своими разговорами не даете ей заснуть. Я имею право знать, что происходит.
Напустив на себя профессорский вид, Норман принялся втолковывать старику, что его опасения безосновательны. Тот поворчал, но как будто удовлетворился. Он вернулся за стойку, а Норман пошел наверх.
Еще с лестницы он услышал звонок телефона.
Тэнси стояла у кровати и что-то говорила в трубку, которая, изгибаясь от уха до рта, подчеркивала своим иссиня-черным цветом бледность губ и Щек и призрачную белизну полотенца.
