Фред Хойл - Андромеда
— Вот входное устройство. Единственный способ для ввода информации в машину, которым мы располагаем, заключается в том, что данные набираются на этой клавиатуре. Это отнимает много времени.
— Это должно быть так. — Она спокойна, с интересом осмотрела клавиатуру.
— Если мы хотим вести переговоры с машиной, — продолжал Джирс, — то нам приходится отбирать материал у выхода и снова вводить в нее.
— Это очень громоздко, — медленно проговорила девушка. Дауни подошла и стала с другой стороны.
— Циклоп в соседней комнате может вводить информацию прямо в машину по этому коаксиальному кабелю.
— Вы хотите, чтобы это делала я?
— Мы хотим выяснить, — сказал Джирс. Девушка подняла глаза и встретила пристальный взгляд Флеминга. Она не заметила его раньше и теперь посмотрела на него так же пристально, но бесстрастно.
— Кто это?
— Доктор Флеминг, — сказала Дауни. — Он сконструировал машину. Держась очень прямо, девушка направилась к нему и протянула руку.
— Здравствуйте. Как поживаете? — произнесла она, точно повторяя урок. Флеминг не обратил внимания на протянутую руку и продолжал пристально разглядывать девушку. Она в свою очередь не моргая смотрела на него и через несколько секунд опустила руку.
— Вы, должно быть, очень умный человек — сказала она без выражения. Флеминг рассмеялся. — Почему вы делаете так?
— Как?
— Смеетесь. Это правильное слово? Флеминг пожал плечами.
— Люди смеются, когда они счастливы, и плачут, когда им грустно. Иногда мы смеемся и тогда, когда несчастливы.
— Почему? — она продолжала внимательно смотреть ему в лицо. — Что такое счастье и грусть?
— Это чувства.
— Я их не испытываю.
— Да. Вы и не должны.
— Почему у вас они есть?
— Потому что мы несовершенны. — Флеминг выдержал ее пристальный взгляд, будто это был вызов. Джирс засуетился от нетерпения.
— Все ли в порядке, Флеминг? На индикаторной панели ничего нет.
— Которая панель — индикаторная? — спросила девушка, отворачиваясь. Джирс показал, и она смотрела на ряды темных лампочек, пока Джирс и Дауни объясняли ей, что это такое и для чего служат металлические стержни.
— Будьте добры встать между ними, — закончил Джирс. Девушка осторожно направилась к панели; при ее приближении лампочки вдруг замигали. Она остановилась.
— Ничего. Все хорошо, — сказала Дауни. Джирс снял со стержней предохранительные футляры и попросил девушку подойти. Флеминг напряженно наблюдал за происходящим, но молчал. Девушка шла неохотно, ее лицо напряглось и застыло. Наконец она остановилась перед панелью. Ее голова оказалась в нескольких дюймах от стержней. Лампочки начали вспыхивать быстрее. Гул машины наполнил помещение. Девушка медленно подняла руки к стержням, хотя никто ничего не говорил ей об этом.
— Вы уверены, что они не под напряжением? — Джирс с тревогой взглянул на Флеминга.
— Машина сама сняла напряжение. Когда руки девушки коснулись металлических пластин, она содрогнулась, замерла, лицо ее застыло, словно в трансе, потом она опустила руки и зашаталась. Дауни и Джирс подхватили ее и помогли добраться до стула.
— С ней ничего не случилось? — спросил Джирс. Дауни дала понять, что все в порядке.
— Но посмотрите туда!
Глава 9. Часть 2
Все огни на панели вспыхнули, а гул машины сделался громче прежнего.
— Что случилось?
— Она говорит со мной, — сказала девушка. — Она знает обо мне.
— Что сказала машина? — спросила Дауни. — Что она о вас знает? Как говорит?
— Мы… мы осуществляем связь.
— Как, посредством цифр? — Джирс был сбит с толку, и это ему не нравилось.
— Это можно выразить и в цифрах, — ответила девушка, глядя перед собой широко открытыми невидящими глазами. — Нужно очень много времени, чтобы объяснить.
— А вы можете осуществлять связь… — громкий взрыв в соседней комнате прервал Дауни. Индикаторная панель погасла, гул прекратился.
— Что случилось? — спросил Джирс. Флеминг повернулся и, не отвечая, торопливо пошел в старое лабораторное крыло туда, где находился бак с Циклопом. От проводов, свисавших над баком, поднимался дым. Флеминг вытянул их: концы совсем почернели, и с них свисали клочья обуглившейся ткани. Он заглянул в бак сверху, и его губы сжались в тонкую линию.
— Что с ним случилось? — в помещение вбежала Дауни, за ней Джирс.
— Убит током. — Флеминг покачал перед ней остатком провода. — Снова произошло замыкание, а он был убит. Джирс заглянул в бак и с отвращением отпрянул.
— Что вы там натворили? — грозно спросил он. Флеминг отбросил обугленные остатки проводов.
— Ничего. Машина сама знает, как регулировать напряжение… знает, как жечь ткани, как убивать…
— Но зачем ей это? — недоумевал Джирс. Невольно они посмотрели на двери, ведущие в машинный зал. Там стояла девушка.
— Затем, что теперь есть она! — Флеминг пошел на нее, угрожающе выставив подбородок. — Вы ведь только что сказали ей об этом, так? Машина знает, что теперь у нее есть раб получше. Ей больше ни к чему бедный уродец. Она ведь так сказала, верно? Девушка спокойно выдержала его взгляд.
— Да.
— Вот видите! — Флеминг повернулся к Джирсу. — Вы теперь имеете дело с убийцей. История с Бриджером могла быть случайностью. Так же как и с Кристин, хотя я бы назвал это непредумышленным убийством. Но теперь-то уж это, несомненно, заранее обдуманное убийство!
— Но ведь этот Циклоп — примитивная тварь, — заметил Джирс.
— И она была лишней! — Он снова повернулся к девушке. — Так?
— Она мешала, — ответила девушка.
— А в другой раз помешать можете вы, или я, или еще кто-нибудь, или все мы! Девушка ответила по-прежнему без всякого выражения:
— Мы только удаляем ненужный материал.
— Мы?
— Счетная машина и я. — Она дотронулась пальцами до головы. Глаза Флеминга сузились.
— Вы с ней одно и то же? Единый разум, да?
— Да, — ответила она ровным тоном. — Я понимаю…
— Тогда поймите вот что! — голос Флеминга зазвенел от возбуждения, и он вплотную приблизился к ней. — Вот вам немного информации: убивать — плохо!
— Плохо? Что такое «плохо»?
— А ведь совсем недавно именно вы хотели убить, — сказал Джирс.
— О господи! — в исступлении вырвалось у Флеминга. — Да есть здесь хоть кто-нибудь в своем уме? Он помедлил мгновение, пристально всматриваясь в Андромеду, а затем вышел, почти выбежал из комнаты. Болдершоу-Фелл почти не изменился с тех пор, как Рейнхарт показывал его Джуди. Шрамы, оставленные строителями на вершине холма, заросли травой и вереском, на стенах построек появились темные полосы — в местах, где протекали водосточные трубы, не выдержавшие зимних бурь. Но тройная арка все так же высилась над огромной чашей, а за стенами главного здания обсерватории приборы и люди продолжали спокойную, методичную работу. Харви по-прежнему хозяйничал за пультом управления, а по обе стороны от него, обрамляя широкое окно, по-прежнему высились стойки аппаратуры наведения и пересчета координат; на стенах все так же висели фотографии звездного неба, хотя уже не такие новые и свежие, как раньше. Единственным признаком того, что теперь все здесь стали служить зловещему делу, была огромная — во всю стену — закрытая прозрачной пластмассой карта мира, на которой тушью были нанесены траектории орбитальных ракет. Карта выдавала скрытую за внешним спокойствием окружающего мучительную тревогу и беспокойство, с которым здесь наблюдали за тем, как в небе над головой неотвратимо растет и растет угроза. Рейнхарт прозвал карту «письменами огненными»; вместе с сотрудниками лаборатории он работал дни и ночи напролет, вычерчивая на ней каждую новую траекторию и посылая в Уайтхолл все более срочные и тревожные донесения. За последние месяцы было прослежено около сотни зловещих неизвестных ракет; их запускали, как это удалось определить, из области, лежащей почти в центре Тихого океана. Все соседние страны заявили, что не имеют к этим ракетам никакого отношения. По словам Ванденберга, ракеты могли принадлежать любому из государств, таких же членов ООН, как и Англия. Ванденберг частенько наведывался в обсерваторию и долго, но бесплодно совещался с Рейнхартом. Им удалось определить только, что это были ракетные снаряды, запускавшиеся из точки с координатами примерно десять градусов северной широты и сто тридцать — сто пятьдесят градусов западной долготы, и что эти снаряды проходили над Россией, Западной Европой и Британскими островами со скоростью около шестнадцати тысяч миль в час на высоте от трехсот пятидесяти до четырехсот миль. Пройдя над Англией, они в большинстве случаев пересекали Северную Атлантику, Гренландию, полярные области Канады и, по-видимому, выходили на стационарную орбиту над Восточно-Китайским морем. Каков бы ни был путь этих ракет, они отклонялись, чтобы пройти над Англией или Шотландией: очевидно, они были управляемыми и, очевидно, вполне умышленно наводились на эту маленькую мишень. Хотя об их размерах и форме не было известно ничего определенного, но они передавали сигнал слежения и, по-видимому, были достаточно велики, для того чтобы нести ядерный заряд.
