Рейнгольд Эйхакер - Нигилий
И все, здесь в Иокогаме и далеко в Европе узнали: их наставник, их кумир прощается с ними, отважно отправляясь со своим другом, чтобы разрешить последний вопрос. Он снова жертвовал человечеству своей жизнью в борьбе с демоном, перед которым все трепетали. Грустная нотка ворвалась во все это ликование. Была ли земля накануне освобождения? Переживала ли она сегодня день глубочайшего траура? Было ли это прощанием на недолгие часы? Не было ли это прощальным приветом приговоренного к смерти..?
Кафедра была пуста… Толпа стояла молча… Давно уже замолк голос там, наверху… И вдруг на кораблях раздался гром выстрелов, сотрясая землю, пронзительно загудели трубы…
Золотая лодка поднимала бренчащий якорь. Запенили воду винты. «Кракон» исчез в открытом море…
XXI
Верндт пришел из передней части лодки в салон и пожал руку фрау Мабель и Нагелю.
— Началось путешествие к нигилию. У нас достаточно времени обсудить мой план.
Он занял свое место у длинного обеденного стола. Против Верндта с потолка спускалась проэкционная пластинка, на которой посредством призматических чечевиц корабельных перископов проходили тусклые картины горизонта. «Кракон» делал 40 километров в час. При настоящих условиях штурман был лишним. Каждую секунду мог Верндт из салона следить за положением вещей. Движения рычага под столом было достаточно, чтобы совершенно остановить машины или дать задний ход.
В глазах Мабель еще был блеск промчавшегося часа. Она вся была увлечена переживаемыми событиями. Побуждаемая невыразимой благодарностью к учителю, она крепко пожала ему руку. Молчаливым ответом был ей приветливый взгляд стальных глаз. Оба знали, что теперь вопрос идет о смерти или о жизни. Общая судьба связывала их.
Верндт задумчиво смотрел перед собой.
— Вы знаете важнейшие пункты моего плана. Я намереваюсь кратчайшим путем направиться в область антициклонного течения, потом, прежде чем оно успеет нас отогнать, я хочу нырнуть и опуститься на ту глубину, где круг поворачивает в другую сторону и образуется водоворот, засасывающий к центру. Там, замедляя движение и опускание в глубину, мы отдадимся во власть водоворота, который помчит нас к нашей цели. Если же водоворот станет слишком силен, мы сейчас же наставим все четыре винта на задний ход. Сильный удар во дно всегда опасен. А спустившись на дно, надо бороться с водоворотом и обыскивать все вокруг прожектором.
— Сколько нам нужно времени, чтобы спуститься?
— На все путешествие до дна понадобится около двенадцати часов. За это время мы опустимся на 9000 метров.
— Так долго? — Мабель была удивлена. — Но почему же? Ведь «Кракон» опускается на такую глубину гораздо скорее.
— Из осторожности, фрау Мабель. Мы будем двигаться против сильного течения. Мы проникаем в незнакомое нам царство и должны рассчитывать на всякие случайности. Само море тоже имеет свои загадки и опасности. А метеор еще находится в полном действии. Мы не можем подвергаться опасностям, от которых не будет спасения.
Он взглянул на свои часы.
— 2 часа 40. Уже пора разделить между нами управление лодкой. Первые шесть часов ваши, мой дорогой.
Он удалился в свою комнату, а Нагель встал с места. Он поцеловал фрау Мабель и быстро поднялся в помещение башни. Теперь, видя перед собой всю, поверхность моря до горизонта, он дал полный ход. Винты вертелись, уже развивая мощность в 3000 л. с. Затем мощность возросла до 5000, 10000, до 20000 л. с. С минуты на минуту усиливал он движение машин. Они дошли до 80000 л. с. Винты на полном ходу пенили море. Голубое море, сверкавшее над японскими берегами, странно потускнело. Барометр падал каждую минуту, точно сверху на него нажимал гигантский кулак. Он скоро показал 700, и потом 690, потом 680 миллиметров. На поверхности моря появились первые зловещие признаки страшной бури. Вдруг поднялся сильный ветер. Он упорно крепчал. Небо почернело. На горизонте вспыхнула полоса пламени. 30, 40, 50 секундо-метров отсчитывали измерители. Точно золотая пробка танцевал «Кракон» на волнах, высотою с гору. Он сильно накренялся. Бешено вертящийся винт часто оказывался в воздухе и визжал, точно живое существо от боли.
Нагель закрыл люк. Черные, непроницаемые облака спускались воронкой на востоке к морю и всасывали в себя гигантские столбы воды на страшную высоту. Измеритель ветра безумствовал…
Нагель переменил ход и дал лодке опускаться. Она стала быстро погружаться. С помощью рычага он снова переместил нервный центр пыхтящего «Кракона» в переднюю часть лодки. Уверенно покинула золотая лодка бушующую поверхность моря и стала погружаться в пучину… 10, 20, 30 метров… точно в мягкую подушку. Рев и волнение океана вдруг исчезли. Вокруг «Кракона» было бесконечное спокойствие. Он все продолжал опускаться… 40 метров, 45, 50… Глухой звук, точно от взрыва… Это был первый внятный удар пульса «Кракона».
Нагель сидел теперь в штурманском помещении. На матовом стекле перед ним был мрак ночи. Нагель схватил рычаг, — за окном вспыхнул яркий свет, — прожекторы прорезали пучину… Зеркало вдруг стало полно жизни. Бесчисленные морские животные поднимались и падали, гонялись друг за другом и врывались целыми стаями в полосу света. Глаза и пасти их были широко раскрыты от испуга, точно они хотели укусить этого нарушителя их спокойствия. Все было освещено на 500 метров кругом. Открылось, как в сказке, царство фей. Даже Нагель, которому все эта уже было знакомо, с восхищением любовался этим зрелищем.
— Какая красота! — послышалось из соседней комнаты.
Он обернулся. Мабель прижалась щекой к его лицу. Она пришла посидеть с мужем. Молодая женщина не могла успокоиться и лечь спать. Мириады морских чудищ от рыб самых разнообразных форм, до морской звезды и спрута, попадали на зеркало и снова исчезали с его поверхности. Лучи света взбудоражили морскую глубину.
Нагель коротким движением нажал рычаг.
— Я подал знак всему миру. В это мгновение все радиокино всего мира обрывают представления и направляют свои приемники на нашу лодку. Во всех радиокино мира с невероятным нетерпением ожидают первую кинографическую картину нашего путешествия к демону.
Он еще раз подал знак по беспроволочному телеграфу и опустил рычаг. В то же мгновение что-то хлопнуло. В задней стене быстро открылся люк.
Система чечевиц выглянула точно ищущие глаза и уставилась в круглое окно в конце помещения, за которым ярко освещены были морские глубины.
— Голову долой! — засмеялся Нагель. Он сгорбился. — Наши головы будут мешать. Все, что видят эти чечевицы, проэктируется теперь во всех театрах мира.
