Пол Андерсон - Выбор смерти
Остальные тоже проснулись. О тьме послышались крики, заглушаемые грохотом и гулом грозы. Затем сквозь шум пробился приказ Валфиво. Его собственные барабанщики повторили его: «Тише. Тише. Тише». Удары сверху смолкли почти тотчас же, и стало слышно, как звенит тишина.
Внезапно Теор понял, в чем состоит план генерала. Он повернул голову на юг, замер в неподвижности и прислушался. Вскоре послышалось едва различимое в бескрайней ночи, но вполне отчетливое в каждой ноте: «Бум-бум-бр-р-бум! Бум-бум-бр-р-бум! Ра-та-та, бум-бумм. Ра-та-та, бум-бумм. Бр-р-та, бр-р-та, бум, бум, бум, бум…»
Валфиво отдал еще несколько распоряжений. Топнули ноги, лязгнуло оружие. Теор пошел на звуки и прибыл на место как раз в тот момент, когда многочисленный патруль галопом унесся прочь. Рядом с ним оказался Валфиво, его кожа светилась ярче обычного. Теор явственно различил углубившиеся морщины на его лице.
— Я отослал их в надежде, что они изловят шпионов, — сообщил старший.
— Это я понял. Но нет ли там засады?
— Нет, разведчиков врага не должно быть много. Большую группу мы услышали бы задолго до того, как она смогла бы подойти достаточно близко, чтобы углядеть что-нибудь для себя интересное.
— Должно быть, это Улунт-Хазулы, — бестолково предположил Теор.
Валфиво сплюнул.
— А кто еще? Чалхиз лучше знаком со здешними местами, чем я надеялся. Почти сразу после битвы на берегу он, должно быть, расставил пикеты на всех дорогах, по которым мы могли бы вернуться, и снабдил их средствами связи со своим штабом. У нас нет шансов застать его врасплох. Любое наше передвижение тут же станет ему известно.
— Что же нам делать?
— Мы можем отступить…
— Нет.
— Тогда можно расположиться здесь. Это место удобно для обороны.
— Какой в этом смысл? Он просто возьмет сначала Ниарр, а после займется нами.
— Верно. Тогда нам остается только открыто выступить против него. Не останавливаться, чтобы сделать плоты, а продолжать путь по суше, но как можно быстрее. Пропитание добудем на попутных фермах. Но сначала надо возвести здесь хоть самые простые укрепления, чтобы в случае неудачи было куда отступить.
— Ты имеешь в виду, — после того, как нас побьют? — невольно уточнил Теор. Отсрочка выступления выгодна врагу, но он-то хорошо знал, как немного у него военной силы.
Вместе с клубящимися тучами и перламутровой дымкой на равнину пришел рассвет. Армия принялась за работу, стаскивая камни в одну кучу, чтобы затем построить стену, перегородив проход через ущелье. На соседние нависшие карнизы тоже натаскали камней, чтобы бросать их в нападающих. В тяжком труде Теор забылся, но время от времени отдаленный рокот барабанов все же достигал его слуха. То, что патрулю удалось схватить на перевале одного сигнальщика мало утешало. Главные действующие лица были недосягаемы.
Планета прошла сквозь следующую ночь, когда Валфиво счел их приготовления относительно достаточными. Следующим утром армия спустилась с Дикой Стены. Весь день ушел у них на то, чтобы достичь предгорий. Они встали лагерем на берегу Брантора. К восходу солнца Теор вновь услышал барабаны — ближе, чем рассчитывал.
Они вышли спозаранку. Запас пищи у них почти истощился, охотники обеспечивали лишь самый скудный рацион, а низменные пастбища находились в двух днях пути. Истощенные и молчаливые брели ниарранцы вдоль берега реки по неровной местности, кое-где поросшей лесом. Шум потока заглушал их шаги, близость моря чувствовалась в белесых струях.
Когда станем проходить мимо ферм, сразу наберем прежнюю форму, — успокаивал себя Теор.
Ближе к вечеру приземлился форгар. С него спрыгнул всадник и помчался к голове армии.
— Управитель! Генерал! Я видел врага. Думаю, там все его войско.
— Что? — проревел Валфиво. — Так скоро? Этого не может быть!
— Они на кораблях. Ими покрыт весь Брантор.
Будто услышав его, в нескольких милях опять загудели барабаны — глухо, но настойчиво.
— В корабли запряжены чудовища? — Теор так сильно сжал топорище, что костяшки пальцев хрустнули. — Да, они могли так быстро прийти сюда, даже вверх по течению. Но уверен ли ты, что правильно подсчитал их количество?
— Я считал сверху. Больше, чем дважды по 64 корабля и каждый — с большой командой воинов.
— Но это значит, что они сняли осаду Ниарра.
Валфиво фыркнул.
— Не совсем так. Они убрались из его окрестностей, но не думаю, что осажденные могут совершать дальние вылазки. Потому что если они на это решатся, Улунт-Хазулы на обратном пути могут захватить их врасплох.
— Защитники могли бы поддержать нас, атакуя противника с тыла.
— Как? Эти корабли обгонят любую сухопутную армию. Нет, Чалхиз детально спланировал все возможности нанести нам поражение. — Валфиво потер свой массивный подбородок. — Конечно, если бы они решились на вылазку, пока Улунт-Хазулы по горло заняты нами… — Он постоял, глядя в землю, затем закончил:
— Это единственная наша надежда. Мы должны известить Ниарр, что они должны рискнуть всем — хоть им и нечего терять — и поспешить на север. Мы тем временем будем затягивать сражение, отступив к Вратам Ветра. Может быть, Чалхиз не сразу разгадает нашу стратегию. — Солдат покачал головой. — Даже если нам это удастся, не думаю, что мы возьмем верх. Столь многие погибнут в ожидании подкрепления, что с остатками Улунт-Хазулы расправятся без труда. И все же эта затея заставит их дороже заплатить за нашу страну.
Теор справился с дурнотой и спросил:
— Когда они нападут?
— Ух. Смею предположить, что к ночи они встанут лагерем, иначе невидимые подводные скалы пробьют им днища кораблей. Видимо, атака будет завтра утром. У нас мало времени на подготовку.
Он собрал своих подчиненных и стал давать распоряжения. Хотел бы я хоть так быть чем-то занятым, — подумал Теор, томясь ожиданием.
Войско Ниарра перебазировалось на холм неподалеку от реки. Его вершина в форме седла могла защитить их с флангов, а болотистая низина позади давала возможность отступить на север. Вскоре кусты поглотила топь, а склоны усеяли рыжие тела кентавров. Они точили оружие, бесцельно болтали, вглядывались в небо или в сторону невидимых за лесом холмов. Теор мог бы все ребра на них сосчитать. Никто не возражал, когда Валфиво приказал большую часть форгаров забить на мясо. Те, что остались, по своей малочисленности не могли быть серьезным подспорьем в битве, а голодная армия и дня не протянула бы. Теору все труднее было доставать продовольствие.
Вот до чего я довел всех нас, — горько думал он. Ему хотелось поскорей загладить свою вину, выпив до конца чашу смерти.
