Роберт Шекли - Машина Шехерезада - шесть историй
Мы снова наконец вернемся к основному вопросу. Вопросу о ясности. Персей вошел в английский сад, но, едва он шагнул с мозаичного пола в сырую прохладу хорошо увлажненного сада с рифлеными колоннами и аккуратными цветами в декоративных вазах, как за его спиной что-то шевельнулось. Принц обернулся – быстро, но без особой паники и даже без паники вообще. Ему показалось, что в коридоре кто-то есть, а когда вам так кажется, то возникает желание разрешить все сомнения, в особенности если вас воспитывали на историях зверских убийств и прочих кровавых душегубств. Старый Като, слуга принца, с детства вбил ему в голову мысль, что за каждым кустом таится убийца и что расслабляться не следует даже в помещениях, где кустов, как правило, немного.
– Кыш-ш-ш, – сказал он с северным акцентом, от которого во рту оставался привкус морошки и мурашки тихонько ползли по спине. Но никого не увидел, кроме пятна табачного цвета на стенке, оставленного каким-то отхаркивавшимся сукиным сыном.
Персей опять повернулся лицом к саду, сознавая, что опоздал на встречу и тем самым затуманил ясность повествования. Но не его вина, если вам приспичило делать такие выводы.
– Привет, – сказал Персей. – Это с вами у меня свидание?
– Нет, я пришла сюда, чтобы принести человеческую жертву. Шутка.
Они уставились друг на друга. А в другом крыле дворца мать Персея, Марджори из Афин, сидела на обычном сеансе, которые она проводила раз в неделю по средам, – сидела в темной комнате, и рука ее покоилась в руке, принадлежавшей, как она верила, ее возлюбленному мужу, доктору Арчибальду.
– Послушай, – сказало чудовище (ибо другого определения для него не подберешь), – тут мне, кажется, необходима человеческая жертва. Вообще-то я ее даже не люблю – я имею в виду человечину, – но так написано во всех книгах, рассказывающих о том, как проводить подобные церемонии.
Тут нам следует кое-что объяснить. Марджори привезла с собой привычку к сеансам из Афин. Оба они с Арчибальдом были здесь чужестранцами и находили утешение в исполнении необычных и немного зловещих обрядов.
– Нет смысла быть слишком здравомыслящим, – любил повторять Арчибальд, стараясь выглядеть так же зловеще, как Иеремия. Задача эта была не так проста, поскольку некоторые обладают даром сатирического самообнажения и поэтому совершенно естественным образом производят впечатление на людей того сорта, что запускают воздушных змеев в тщетной попытке бросить вызов небесам. Подробно описание событий, предшествующих тому, что происходило, когда Персей вошел в английский сад, где его ждала незнакомка, не должно быть воспринято как признак основного направления причинности. Мы думаем, что сумеем справиться с любым вопросом, который может возникнуть по этому поводу.
Итак, сеанс продолжался, между тем как юный принц вошел в английский сад, где Лира – та самая незнакомка, назначившая ему свидание, с ее чистым лбом, прямой осанкой, отведенными назад плечами, стянутыми в конский хвост волосами, в ее белом льняном платье со множеством складок – стояла, листая одну из первых опубликованных в древнем мире газет, где, несмотря на годичную давность выпуска, новостей было больше, чем большинству людей удается услышать за свою жизнь.
Простите, но мы не можем продолжать. Что это – перерыв? Да нет же, глупый, это часть рассказа. Но с кем я разговариваю? Продолжай печатать, и узнаешь. Я Лемюэль П. Благгарт. Извините, но здесь уже нет места для новых персонажей. Пожалуйста, уходите. Ладно, я уйду – и прихвачу с собой всю историю. Но зачем так сразу? Возможно, надменный дух, ты сам хочешь рассказывать ее?
А запросто! Вот смотри. Персей, значит, так его звали. Пошел на свиданку с этой курочкой, Лирой, которая только что получила кучу денег из папенькиного поместья на Сицилии. Чего там случилось со стариком, этого я в точности не знаю. Говорят, на Сицилии находится вход в Город Мертвых. Он, должно быть, туда и забрел по рассеянности.
Персей решил, что с него довольно. И в мгновение ока избавился от враждебного рассказчика. После чего повернулся к Лире и спросил:
– Хочешь пойти на вечеринку с сюрпризами?
– Конечно, – ответила Лира. – Особенно если там можно будет встретить кого-нибудь, с кем я не должна была встречаться, и таким образом разорвать в клочья нормальную ткань событий.
– Ты храбрая девушка, – сказал Персей. – А у меня есть одна проблема. Я что-то собирался сделать и даже тронулся было – но забыл, куда и зачем.
– Мне кажется, я знаю, в чем твоя проблема, – отозвалась Лира. – Тебе не хватает крепости. Я права?
– Да. И стрел в колчане не осталось.
Они уставились друг на друга. Пристально.
– Спорим, что и денег не осталось тоже, – сказала Лира чуть погодя.
– Да, и я даже знаю почему, – заметил Персей. – Потому что наша финансовая поддержка неожиданным и загадочным образом лопнула.
– Я думала, она вложена в надежные бумаги, – сказала Лира.
– Бумаге нельзя доверять, – сказал Персей.
– Лопнула! – возмутилась Лира. – Какая подлость! И как же мне теперь продолжать?
– Боюсь, это никого не волнует, – сказал Персей.
– Но так нечестно! Мне даже не дали шанса!
– Давай изобрази что-нибудь по-быстрому, – предложил Персей.
Лира изобразила танец со слезой. Потом плавно перешла к танцу с грозой, грациозно извиваясь меж молний. Затем последовал танец с гюрзой, обвивавшей ее и переливавшейся разноцветными чешуйками. И в завершение был исполнен неизбежный танец с виноградной лозой.
– Колоссально! – захлопал Персей.
– Спасибо, – сказала Лира. – Но теперь мне нужно принять душ и переодеться.
– Мы находимся в английском дворцовом саду, – сказал Персей. – Здесь нет душа.
– А в соседней комнате? – с надеждой спросила Лира.
Персей огляделся вокруг.
– Похоже, тут нет никакой соседней комнаты.
– Тогда мы в ловушке.
– Боюсь, что да, – сказал Персей.
И тут с крыши послышался какой-то треск.
– Нам нужно было оставить эти догадки при себе, – сказал Персей. – Сдается мне, мы накликали беду на свои головы.
Юноша и девушка задрали головы и посмотрели на крышу. В ней появились трещины. Сначала они были еле заметны, но мало-помалу становились все больше.
И больше.
И еще больше.
– Мы так и будем стоять и смотреть, как трещины становятся все больше и больше? – спросила Лира.
– Не спрашивай меня, я не режиссер, – ответил Персей.
И тут вошел жеребец. Вскоре после этого понеслась такая жеребятина, что у многих начали пухнуть животы. Настало чуть ли не самое худшее время во всей античной истории. Оно было столь же неубедительно, как пир Тримальхиона. За сценой поднялась закулисная возня, и Персей пошел искать другую иллюзию. Он не знал, что делать с Лирой. Свидание с незнакомкой получилось не очень удачным. Забавно, но так порой бывает. А Мэри-Джейн, прячась за портьерой в античном коридоре, уходившем в бесконечность пасмурного моря, прикусила пальчик и хихикнула, привкус местного колорита мы вам принесем, заботами ваших услужливых производителей грейпфрутов, которые поставляют вам все, в чем вы нуждаетесь, и вынуждают покупать все, что у них есть.
