Джек Макдевит - Берег бесконечности
Голоса. Прошли двое, слышались голоса, потом смех. Ушли.
Ким, к своему удивлению, ощутила какой-то восторг. Она стиснула плечо Солли.
– Что такое? – спросил он.
– Надо будет еще как-нибудь такое проделать.
Шейел поправил подушки в кресле.
– Ким, рад тебя слышать. У тебя есть новости?
– Скорее всего нет. Я хотела сказать тебе спасибо, что ты выяснил размер обуви Йоши.
– Это было нетрудно. А теперь ты мне не скажешь, зачем это надо было?
– Мы нашли у Кайла на вилле захватный ботинок. По размеру подошел.
– Вот как?
– Это все, что у нас сейчас есть. И это, возможно, ничего не значит.
Он молчал.
– Мне нужна дополнительная информация.
– Конечно. Если у меня она есть.
– Что-нибудь искусственное могло быть в теле Йоши? Такое, что обнаружил бы датчик.
Он прикрыл глаза.
– Не думаю.
– Любое искусственное усовершенствование. Или ремонт организма.
– Нет, – ответил он. – По крайней мере, насколько я знаю. В детстве она как-то упала. Пришлось наращивать пару зубов.
– Вряд ли это нам поможет. Ладно, Шейел, посмотрю, не найдется ли другой путь. А ты, если что-нибудь придумаешь, позвони.
Он кивнул:
– Спасибо, Ким. Спасибо за все, что ты пытаешься сделать.
Она отключила связь, посмотрела на записанный на бумажке код и набрала его.
– Да? – отозвался голос Майка Плимута.
Видео Ким не включала.
– Привет, Майк. – Голос Ким был нежнее облака.
– Привет, Кей. Я так и думал, что ты позвонишь.
– Да, но я хочу извиниться. Сегодня вечером не получится.
– А. Понятно. Ты не заболела?
– Нет, все в порядке.
– Может быть, в другой раз?
Ким выгнала Солли из комнаты, но сейчас хотела бы, чтобы он был здесь.
– Не думаю. Не вижу смысла.
– А… – Он пытался подобрать слова – понять ситуацию или хотя бы сохранить достоинство.
– Ты извини. – Ким подумала, не сочинить ли что-нибудь, чтобы поберечь его чувства. «Я уже своего добилась, а вчера я врала». – Просто я сейчас не свободна.
– Понимаю. – В комнате настала тишина. – До свидания, Кей.
Он отключился, а она все еще смотрела на коммуникатор.
– До свидания, Майк.
Они попросили доставить в номер сыр и вино и сели смотреть бортовой журнал «Охотника». Ким вставила диск, включила экран, отщипнула сыр и повернулась к Солли.
– Готов?
Он кивнул, и она запустила программу.
Пошли заголовки, идентифицирующие корабль, время и место, состав коммерческого груза («отсутствует») и указывающие общий характер рейса. Дата по времени Сибрайта была 12 февраля. Дата отлета с Сент-Джонса.
Первые визуалы, снятые с внешней станции, на которых показан «Охотник» и работающие на нем техники и инженеры. Солли объяснил, что они делают: эти проверяют систему жизнеобеспечения, а те устанавливают запасы воды.
– У нас два набора записей, – объяснил он. – В один идут данные от различных систем корабля, жизнеобеспечения, навигационных приборов, силовой установки и прочего. Во втором содержатся визуальные записи всего, что происходит в кабине пилота. Имиджеры записывают только движения. Если в кабине никого нет или пилот спит… – Солли развел руки ладонями вверх, – все пусто.
– А много у пилота работы, Солли?
– Это трудная профессия, Ким. Требует высокого уровня интеллекта, обширных знаний, быстрой реакции…
– Солли! – Ким устало закрыла глаза.
– Открыть тебе секрет?
– Давай. Мне можешь довериться.
– Пилота в любой момент можно выбросить за борт, и ничего не случится.
– Правда?
– Более чем. У пилота три работы: разговаривать с землей, говорить ИРу, куда лететь, и брать на себя управление, если ИР портится. Чего никогда не бывает.
– И это все?
– И это все. Кстати, с землей может разговаривать и ИР.
Солли пустил запись ускоренно. Техники замелькали, быстро заканчивая свою работу, и экран опустел. Время прыгнуло на два часа вперед. На следующих кадрах Маркис Кейн входил в кабину пилота.
Это был Кейн, проживший уже сорок лет после войны, но, разумеется, не было особой физической разницы между человеком, сидевшим в кабине «Охотника», и гордым портретом в экспозиции мемориального музея Могучего Третьего. Более поздний был уже не так худ, но черты лица стали чуть более резкими. А в остальном это был один и тот же человек.
Он был одет в синий тренировочный костюм с эмблемой на плече: «Охотник» на орбите у планеты с кольцами и девиз НАСТОЙЧИВОСТЬ. Кейн был коротко стрижен и чисто выбрит. В нем были естественная молодость и жизненная сила, которые к нему привлекали. Герой войны с душой художника.
Кабина пилота не сильно отличалась от того, что видела Ким на «Охотнике». Кресла были другие, покрытие пола светлее, стены темнее. Но расположение приборов то же самое.
Кейн сел в левое кресло и взял блокнот. Ким смотрела, как он методично проходит по списку проверки. Процедура заняла десять минут. Закончив, Кейн встал и вышел. Помня расположение помещений на «Охотнике», Ким знала, что кабина пилота выходит в верхний этаж ротонды. Имиджер прекратил запись. Часы перескочили на шестнадцать минут вперед, Кейн вернулся, сел в кресло и начал нажимать кнопки.
«Говорит „Охотник“, к вылету готов».
«Охотник», вылет разрешаю».
Кейн тронул рычажок на подлокотнике кресла.
«Тридцать секунд до старта, ребята. Пристегнитесь».
На его плечи опустились ремни и застегнулись. Кресло подвинулось вперед.
В момент вылета «Охотника» Сент-Джонс был на самом краю разведанного космоса. Это и сейчас было так. Более дальних форпостов не существовало. Много сотен экспедиций уходило за эти пределы, но для такого обширного региона это было малосущественно. Между Девятью Мирами все время шли споры, кто должен нести финансовое бремя поддержки дальней станции. Движение кораблей сокращалось, и станция уже не окупалась. Поговаривали о ее закрытии.
«Охотник» двинулся вперед. Ким видела, как отсоединялись провода и трубопроводы. Причал в окнах и потолочных экранах поплыл назад, все быстрее и быстрее, и исчез из виду. Ускорение прижало Кейна к креслу. Он переговаривался со своими людьми и сообщал журналу, что корабль вышел из порта, лег на курс и что условия полета нормальные.
Солли прокрутил запись вперед. Кейн был один в кабине, глядел на приборы, иногда переговаривался с ИРом. Примерно через четверть часа он снова заговорил в интерком:
«Через пять минут начнем предпрыжковое ускорение. Эмили и Кайл знают, что это такое. Йоши, когда оно начнется, двигаться будет нельзя. Это будет продолжаться около двадцати пяти минут. Если тебе надо что-нибудь сделать, сейчас самое время».
– Прыжковые двигатели питаются от главной установки, – пояснил Солли. – Системам нужно почти полчаса постоянного ускорения в одно g, чтобы набрать энергии для прыжка в гиперпространство.
