Хол Клемент - В глубинах океана
Не могу тебя познакомить, потому что никогда не слышал их имен. С их языком я и представить себе не могу, на что может быть похоже личное имя. Может, у них вообще нет имен».
Она улыбнулась в первый раз с тех пор, как мы с ней здесь увиделись.
— Тогда у тебя есть причины остаться. Нет, не спеши указывать мне на то, что до операции ты не знал об их языке. Я знаю, что не знал. Но теперь знаешь, и это для тебя серьезная рекомендация в пользу здешних мест.
Как ни странно, я об этом и не подумал. Хотя она была совершенно права. Мое имя, которое я не переносил, — единственная загвоздка в моей жизни, которая не могла последовать за мной сюда. Мари следила за выражением моего лица и, думаю, читала его как открытую книгу. Она рассмеялась еще громче. В данных условиях звук не совсем походил на смех, но он отличался от обычной речи вполне достаточно для того, чтобы мои спутники обратили на него внимание. Ничего не понимая, они смотрели то на меня, то на подводную лодку. Впрочем, девица снова улыбнулась.
В какой-то мере Мари была права. Если бы действительно по какой-то причине мне пришлось остаться…
Я решительно отбросил эту мысль. Куда Мари, туда — рано или поздно — и я.
Глава 22
Пока мы ждали Берта, наша компания довольно весело проводила время. Мы с Мари предприняли эксперимент по общению с девицей и ее друзьями, но для них имели смысл только самые элементарные знаки, и то не всегда. Мы даже попыталась передать им смысл фонетического алфавита — Мари произносила звуки, а я писал символы. Но все это было бесполезно.
Отчасти дело было даже не в том, что они выросли в других условиях; звуки, проходя через несколько сред, менялись настолько, что их иногда трудно было узнать. Например, звуки «п» и «с» звучали не настолько различно, насколько должны бы, и если их совместить в одном слове, например, «спать», то комбинация букв будет иметь только отдаленное отношение к комбинации произносимых звуков. Мы уже покончили с нашими попытками, когда появился Берт, и на этот раз ему даже Мари удалось убедить в том, что проблема коммуникации — это действительно проблема серьезная и трудная.
Мари даже не была уверена, стоит ли решать эту проблему вообще. Она уже начинала думать об этих людях, как о представителях отдельной культуры, а не как о преступниках, сбежавших из нашего собственного социума, но все же относилась к ним так, как, вероятно, почтенная леди середины девятнадцатого века, проживающая в Бостоне, относилась к каннибалам Южного моря, о которых ей рассказали миссионеры.
Но, по крайней мере, она была с ними вежлива.
Ее вежливость слегка поблекла, когда с плохими новостями вернулся Берт. Комитет, похоже, и слышать не желал о том, чтобы мы с Бертом отправились на поверхность одновременно. Любой из нас — да, но не вместе.
Я был поражен, не в состоянии соотнести это с моим представлением о ситуации. Мари нe стала говорить мне «А что я тебе говорила», но бросила на меня взгляд, не оставлявший никаких сомнений в том, что именно это она и хотела сказать. Это было нечестно, потому что ничего такого она мне не говорила. Может быть, ей так казалось, но она не говорила.
Может быть, этот взгляд заставил меня снова собраться и взять себя в руки. Я напомнил себе, что главной нашей задачей было доставить Мари на поверхность целой и невредимой. Когда она представит свой доклад, Совет, несомненно, наладит связь с этим поселением, независимо от того, что бы там ни думал Берт, и у меня будет много возможностей выбраться отсюда самому.
Как вы помните, я все еще не верил утверждениям Берта о том, что Совет игнорировал или скрывал более ранние доклады о существовании станции. Мое недоверие в основном базировалось на моих личных предубеждениях как давнего сотрудника Совета. Я просто не мог предположить, что наша организация может пойти на такой беспредел.
Поэтому мне казалось разумным, если они вернутся, а я временно останусь здесь. Я так и написал это в блокноте, без всяких задних мыслей, и Берт сразу же согласился со мной.
Мари, казалось, уже не испытывала такого воодушевления, как раньше, но, наконец, решила, что мой план приемлем. Берт сказал, что он сразу же отправится в Комитет, чтобы доложить об изменениях в ситуации, а также найдет помощь для транспортировки субмарины. Однако Мари возразила, сказав, что она сама поведет субмарину, в то время как кто-нибудь из местных будет плыть впереди и указывать дорогу. Берт мог сообщить проводнику, куда Мари собирается попасть.
Я немного удивился тому, что она была не против вести куда-либо субмарину без Берта, несмотря на принятый ею план, но потом понял, что с тех пор она могла придумать еще какую-нибудь хитрость. Я надеялся, что она пригласит к шлюзу меня вместо Берта, но она не выразила такого желания. И снова я ощутил, что она намного обгоняет меня в своих мыслях и планах. Мы подождали, пока Берт закончит объясняться с одним из пловцов, на что потребовалось не так уж мало времени. Затем парень двинулся по главному коридору, а Мари подняла свою лодку с пола и поплыла у него в кильватере — хотя это слово не совсем подходит, потому что никакого видимого кильватера за пловцом в данных условиях не наблюдалось, но вы понимаете, что я имею в виду.
Затем Берт уплыл договариваться с Комитетом.
Он уже почти исчез из вида, когда я вспомнил кое о чем и поспешил за ним. К счастью, сам он не очень спешил, иначе я его ни за что не догнал бы. Очень неудобно, когда ты не имеешь возможности кого-то позвать, чтобы привлечь его внимание.
Мне пришло в голову, что для этой цели у них должны быть какие-либо щелкающие или стучащие устройства. Потом я подумал, что, возможно, у них они есть, но я еще просто об этом не знал. Во всяком случае, я все же догнал Берта и быстро написал вопрос.
«Может, кто-нибудь должен известить Джои о том, что ты убываешь? Без тебя ему будет трудно, почти так же, как и мне».
Берт немного подумал, затем кивнул.
«Да, вероятно, так будет лучше. Думаю, ты мог бы сообщить ему об этом, пока я встречусь с Комитетом. Только Бога ради не проговорись ему, что Мари здесь».
Я принял возмущенный вид.
«Я попрошу одного из этих людей проводить тебя. Джои должен сейчас смениться, хотя он часто остается подольше. Во всяком случае, ты мог бы посетить его апартаменты, потом фермы и только потом отправиться в комнату управления».
Он повернулся к остальным и снова начал жестикулировать. Наконец, ему удалось передать им свои пожелания, хотя было ясно, что он не лгал насчет того, что знает язык жестов еще весьма слабо.
Я ничуть не огорчился, когда девица коснулась моей руки и пригласила следовать за ней. Мы все еще были не одни, но дела могли быть и хуже.
