Лиланд Модезитт - Инженер Магии (Отшельничий остров - 3)
- Я уверен, что именно это она и имела в виду, - сухо роняет Доррин, отламывает хлеба и зачерпывает ложку щедро проперченного соуса. - Ладно, хватит о грустном. Давайте насладимся едой.
Брид протягивает тарелку Кадаре, но та, утирая слезы, только качает головой.
- Вот тебе еще пиво, солдат, - служанка заново наполняет кружку Брида.
Доррин, моргая, проглатывает еще ложку. В глазах у него слезы, но он уверяет себя, что это исключительно от дыма. Неожиданно для себя Доррин зевает.
- Устал, - поясняет он извиняющимся тоном.
- Работа в кузнице так выматывает?
- Я ведь еще и целительствую помаленьку, в основном - с животными, а по ночам, бывает, сижу над чертежами.
- Чертежами?
- Это вроде рисунков. Иногда, прежде чем делать модель, лучше изобразить узел или деталь на бумаге. А потом я вырезаю модели из дерева, даже приводы.
- Приводы?
- Без них нельзя передавать энергию. Я читал об этом в старых книгах из отцовской библиотеки. Машина должна не просто вертеться или еще как-то двигаться, а работать. Для этого необходимо передавать энергию... Например, как с водяного колеса или ветряка.
- Но ведь у нас на Отшельничьем есть водяные колеса!
- И приводы есть, это не новинка. Я хочу построить паровой двигатель.
- Доррин... - Кадара умолкает, покачивая головой. Что тут скажешь!..
Доррин снова зевает и поднимается:
- Боюсь, мне пора идти. Спасибо за прекрасный вечер. Рад был повидаться с вами. Вы пока побудете в городе или вас куда посылают?
- Завтра будет ясно, - отвечает Брид. - Если под Клетом или Сидой объявятся разбойники, в погоню пошлют наш отряд. Нынче наша очередь.
Доррин выходит наружу, под висящий над дверями "Рыжего Льва" закопченный фонарь. Ветер студит его лицо. Под холодно поблескивающими звездами он бредет в конюшню, где, устроившись на охапке сена, мирно посапывает Ваос.
XL
- Передай-ка мне кашу, - ворчливо говорит Яррл.
- Каша вкусная, особенно с перцем, - замечает Петра, поставив перед отцом миску.
- С перцем? С каких это пор мы стали покупать пряности? И на какие деньги, Рейса?
- Перец наш, с грядки. Он ранний и зеленый, но вкус придает.
- Так это твоих рук дело, парень?
- Я малость поспособствовал, - признается Доррин.
- Он хороший целитель, - говорит Петра. - Без него мы потеряли бы всех поросят. Да и коза...
- Вот за козу я все еще беспокоюсь, - нахмурясь, говорит Доррин.
- Неплохие результаты для парня, который по большей части стоит у горна, - по обыкновению ворчливо произносит Яррл. - Да еще невесть сколько времени тратит на свои игрушки.
- Они славные, - говорит Петра. - Необычные и забавные.
- На самом деле это модели, - поясняет Доррин, отправляя в рот кусочек персика. Он зеленоват, но кислинка позволяет смягчить вкус наперченного мяса. - Я надеюсь когда-нибудь выстроить машину побольше.
- Для этого потребуется свет знает сколько железа, - замечает Яррл. И как ты собираешься такие штуковины применять?
- Не это главное... - отвечает Доррин.
- А я все-таки никак не возьму в толк, зачем тебе нужно заниматься кузнечным делом, а не целительством, - замечает Рейса.
- Меня привлекает и то и другое, - признается Доррин, - но сперва я хочу выучиться на хорошего кузнеца.
Стук дождя по крыше тем временем стихает.
- Похоже, скоро прояснится.
- Но нам нужен был дождь.
- Дожди размывают дороги, а не далее как завтра Бартов должен доставить мне железные болванки и уголь.
Петра прикрывает рот и смотрит на мать, вокруг глаз которой собрались улыбчивые морщинки. Рейса качает головой.
- Что это ты головой качаешь? - ворчит Яррл.
- Да так, из-за дождя.
- Из-за дождя... Ладно, передайте кто-нибудь мясо.
Доррин ставит перед кузнецом тяжелую миску.
- Слышь, малый, а сегодня вечером ты работать будешь?
- Не думаю. Я засыпал уголь и укрепил отдушины...
- Вот и хорошо, а то ты столько работаешь, что того и гляди мозги поджаришь. У нас, кузнецов, их и так всего-ничего.
- Это вряд ли, - смеется Доррин. - Бугел, например, уверяет, что ты будешь посмекалистее префекта Галлоса.
Яррл тяжело поднимается из-за стола.
- Схожу-ка я к Гонсару. Надо потолковать.
- Он хочет накачать тебя зеленым вином, чтобы поменьше платить за работу над повозкой, - едко замечает Рейса.
- Если ни с кем не встречаться и не разговаривать, то придется сидеть без работы, - буркает кузнец, снимая с крюка и надевая куртку.
Доррин собирает грязные тарелки.
- Я сама помою, - говорит Петра. - А ты лучше взгляни, как там пряности, особенно шалфей.
- Вишь ты, шалфей... - Яррл открывает заднюю дверь и выходит на крыльцо. - По крайней мере, вечерок ясный.
- Ты, главное, голову ясной держи, - напутствует его жена.
Следом за кузнецом Доррин спускается с крыльца. Обходя грядки и рассеянно удаляя сорную траву, замешавшуюся в посадку укропа, он с наслаждением впитывает аромат трав и ощущение растущей жизни. Рейса, надо отдать ей должное, немало потрудилась, создавая свои грядки на глинистой почве. А он лишь привнес сюда малую толику гармонии.
Наконец юноша направляется в козий загон.
- Ничего особенного, подружка, - он поглаживает козу, угощая ее вялой морковкой. - Чем богат...
Доррин чувствует, что рожать ей скоро, но когда именно - определить не может.
Придя к себе, он зажигает лампу. Теперь к обстановке его комнаты добавились сколоченный из досок платяной шкаф, деревянная полка и малость помятый умывальник.
Усевшись на стул, Доррин достает из шкатулки листок бумаги и, окунув перо в чернила, делает набросок узла, замысел которого вертится в его голове. Чем лучше получится чертеж, тем меньше придется работать в кузнице и тем меньше дорогостоящих материалов придется израсходовать на пробные модели. Правда, перед Яррлом он предпочитает на сей счет не распространяться.
Доррин погружается в расчеты, помечая отдельные точки на чертеже цифрами. Порой ему приходится пожалеть о том, что в Академии он недостаточно прилежно изучал способы сложных вычислений.
Наконец юноша со вздохом откладывает перо в сторону, убирает бумаги в сундучок под койкой, где хранятся все материалы, касающиеся его моделей, и, раздевшись, забирается в постель. Мысли о черной стали, повозках, движущихся без лошадей, и кораблях, плывущих без парусов, кружат в его голове, покуда его не одолевает сон.
- Доррин! - пробуждает его крик и стук в дверь. - Доррин!
- Что случилось? - юноша соскакивает с койки.
- Коза! Мне нужна помощь.
- Сейчас буду... - торопливо одевшись, Доррин спешит к загону.
Коза лежит на соломе, тело ее периодически сотрясают судороги. Рейса своей единственной рукой пытается придать ей правильное положение. Доррин садится рядом на корточки, готовый выполнять все указания женщины. Схватки следуют одна за другой; один козленок сразу пошел неправильно. Время тянется бесконечно... Но вот все позади. Доррин без сил приваливается к забору. Коза мертва. Больше он ничем не в состоянии помочь.
