Сергей Слюсаренко - Синтез
Батрид кинулся к окну, но Олег успел перехватить его.
– Лано, это нападение, могут ударить по окнам! – Он завалил профессора на кровать под защиту бронированной стены вагона. – Сидите не высовывайтесь, я узнаю обстановку.
Дуду сразу после первого взрыва зарылся в свои подушки и не показывался оттуда.
В коридоре тускло светил один газовый рожок, подрагивая на воздушной струе из разбитого окна. На полу неподвижно лежал юный проводник. Шальная пуля настигла его, когда он бежал по коридору. Олег отстегнул ключи от переходных дверей с ремня злосчастного курсанта и, пригнувшись, под защитой стальных бортов вагона, двинулся в сторону бронеплощадки. Он без особых проблем прошел через вагон-ресторан, где под столами пряталась обомлевшая от страха обслуга, и через пустые, изрешеченные пулями почтовые вагоны, хрустя сургучом на разлетевшихся от взрыва конвертах… Еще до того, как Шергин добежал до боевой части, стало понятно, что оттуда ведется интенсивный огонь по неведомому пока врагу.
Внутри бронеплощадки творился сущий ад. В пороховом дыму мелькали тени орудийных служек, время от времени страшный грохот сотрясал вагон, взрывая барабанные перепонки и сбивая с ног. Олег пробрался к центральной лестнице, которая вела к митральезе, установленной в поворотной башне. На ступеньках лежал убитый стрелок. Шергин осторожно поднялся наверх, но не смог осмотреться, стекла башни были выбиты, и по ней велся прицельный огонь. Было ясно, что стрелка убила пуля, попавшая в бойницу. Разобравшись в рычагах управления, Шергин полностью закрыл бронеколпак. Под защитой металла Олег прильнул к наблюдательной триплексной личине. Вдоль бронепоезда носились туда-сюда всадники. Они, вооруженные стрелковым оружием, беспорядочно стреляли по составу, двигаясь в мертвой зоне орудий и пулеметов. Даже в ночной темноте была видна пыль, которую поднимала многочисленная конница, гарцующая возле поезда.
Орудия бронебашен оставались безмолвны, из них никто не стрелял. Не орудийные залпы сотрясали стоящий бронепоезд. На состав неведомо откуда летели бомбы. Олег развернул башню в сторону от командного пункта и увидел, как полыхают вдали пассажирские вагоны. И еще в сполохах взрывов успел лучше рассмотреть всадников. Он видел их раньше. И в Депозитарии, и в лесу по пути в Ректорат. Почему-то Шергин с самого начала не сомневался, что на состав напали из-за них с Батридом.
Олег снял митральезу с крепления, чтобы можно было стрелять в упор. Потом с третьей попытки зарядил с помощью кассеты сотню стволов этого страшного оружия и дал залп по всадникам. Заржали и заметались кони, оставшиеся без седоков. Но и положение Шергина изменилось. По его башне открыли шквальный огонь. Прямо на крыше вагона рядом с ним ахнул взрыв. И тут перед лицом Олега промелькнула тень. И хоть Олег успел рассмотреть, что это было, он не поверил своим глазам. Человек с большими крыльями за спиной выходил из пике. Очередная вспышка озарила пространство над поездом. В ее свете Шергин увидел, что небо полно крылатых бомберов, круживших над составом. Зрелище было не только нереальным, но и безумным.
«Крылатые люди, что за сумасшествие», – подумал Олег.
Он спустился вниз и сквозь дым и смрад пробрался в командный отсек. Там у пульта находились только начальник силовых систем полковник Арнтве и генерал Балакирев.
– Вы оружие в руках держать умеете? – спросил генерал без всякого вступления. – У меня каждый человек на счету. Эти мерзавцы накрыли систему противовоздушной обороны, и теперь мы не можем ничего сделать с дирижаблем.
– Каким дирижаблем?
– Над нами завис дирижабль, он бомбит пассажирские вагоны.
– А люди с крыльями? – спросил Олег.
– Какие люди? Вы что? Перебрали на банкете? – рявкнул генерал. Он вообще разговаривал с Олегом необоснованно грубо.
– Вы не поднимались в обзорную башню? – Внутри Шергина стала закипать злость.
– Не говорите глупости, – отрезал Балакирев. – Не вам приказывать, куда и зачем мне подниматься!
– Слушайте, генерал! – сорвался Олег. – Я не знаю причину вашей ко мне неприязни, но я убедительно прошу вас оторвать нос от пульта и посмотреть не на карту, а на поезд, чтобы понять, что происходит на самом деле.
– Там что? Деготь из смолы? – съязвил генерал. – Учтите, в случае боевых действий я имею право мобилизовать всех в этом составе. Или вы берете в руки оружие, или я объявлю вас дезертиром. Я не посмотрю на то, что меня за вас просили!
– У вас есть скорострельные пулеметы? Не убогие митральезы, а нормальное автоматическое оружие.
– Пулеметы ему надо! Так вот и покажи себя как пулеметчик. Бойница с пулеметом в отсеке в конце вагона. Там как раз убит расчет, иди покажи, какой ты мужчина! И с какой Земли! – проорал генерал, ткнув пальцем в бронированную кабинку справа от пульта управления.
Шергин подошел к кабинке, повернул запорный штурвал и открыл тяжелую бронедверь. Навстречу ему вывалился мертвый стрелок, изрешеченный осколками. Весь пол пулеметного отсека был завален стреляными гильзами. В широкую, слишком широкую, чтобы быть безопасной, бойницу выглядывал бесполезный пулемет, перекосившийся на креплениях. Олег не раздумывая снял его с подвески и, подхватив коробку с лентой, пошел к той самой спиральной лестнице, что вела к наблюдательной площадке.
– Куда?! – взревел генерал и схватился за кобуру.
– Куда надо! – зло ответил Шергин.
Он поднялся по лестнице. Все стекла на смотровой площадке были разбиты. Сейчас, когда Шергин смог увидеть все небо над составом, наконец прояснилась общая картина боя. Над бронепоездом висел дирижабль, с него время от времени на состав пикировали люди с крыльями и наносили точные бомбовые удары. Крылатые целились в пассажирские вагоны, которые уже полыхали в темноте ночи, освещая поле боя тревожным неровным светом пожара.
Подергав затвор непослушного пулемета, Олег открыл огонь по баллону дирижабля. Несколько секунд – и гигантский цеппелин превратился в багровый пылающий сгусток. Гондола рухнула на землю рядом с бронепоездом. Оставшиеся в небе крылатые люди заметались, но Олег, ошалев от боя, не прекращал стрелять, рискуя заклинить перегретый пулемет. Полетели в сторону ошметки крыльев, куски человеческих тел. С дальнего конца поезда кто-то выживший из группы противовоздушной обороны загрохотал скорострельной зенитной пушкой, поддерживая Шергина. Еще немного – и в небе не осталось никого. Всадники, почуяв недоброе, заметались. Их суета оказалась как нельзя кстати. Опасаясь, что огонь перенесут на них, всадники немного отошли от поезда, вышли из мертвой зоны и немедленно попали под артиллерийские залпы. Это окончательно переломило ход боя. Через пару минут, когда железнодорожники прекратили стрельбу, повисла тревожная тишина. Ни топота копыт, ни гортанных воплей, только гул пламени и тихие стоны раненых.
