Земля! Визит родственников (СИ) - Немиров Олег
Сзади послышались шаги, замерли за спиной Петра. Анатолий тихонько тронул товарища за плечо.
– Пойдем, – произнес негромко. – Это один маленький шаг для человека, но гигантский скачок для всего человечества! – слегка ерничая, продекламировал он. – Мы можем это сказать с бо́льшим основанием, чем Нил Армстронг.
– Да… сбылась мечта идиота. Кстати, сомневаюсь, что он был на Луне, так что мы скорее всего первые, кто ступит на чужую планету, – не оборачиваясь, произнес Петр и зашагал дальше.
Еще несколько секунд, и с легким шипением раскрылась входная диафрагма, прикрывающая вход в вездеход, – еще одно изделие пришельцев, переданное России в счет арендной платы.
На экране дальнего потомка мониторов горела цветная карта окружающей местности. Петр поднял глаза и ахнул. Сквозь толстую преграду бронепластика был еще более фантастический вид, чем открывавшийся из бокового иллюминатора переходного шлюза. В нескольких сотнях метров ближе к горам вздымался на головокружительную вышину к нереальному, розовому небу прозрачный пузырь колонии драуни. Издали она походила на титанических размеров детскую игрушку: юлу, оброненную беспечным ребенком посреди мертвой красно-коричневой пустыни давным-давно мертвой планеты, да так им и забытую, и поражала чужеродностью. Под изолирующим колонию от ядовитого марсианского воздуха куполом из почвы поднималась колоссальной толщины спица, на высоте нескольких десятков метров к ней крепилась гигантская платформа, размерами лишь немного меньше основания купола, над ней следующая платформа, поменьше, и в самом верху еще один ярус, совсем маленький. На каждом из них, включая поверхность планеты, посреди аккуратно подстриженных изумрудных лужаек, рощиц с диковинными деревьями и кустарниками, стояли чистенькие двухэтажные домики ярких расцветок. Солнце сияло и переливалось в бесчисленных фонтанах, бивших ввысь в самых неожиданных местах. Настоящий многоярусный рай посреди безжизненной пустыни. Землянину даже показалось, что он разглядел фигуры драуни, прогуливающихся посреди всего этого великолепия.
Зашел Анатолий, удивленно присвистнул.
– Это надо сфоткать! – Щелкнул смартфон, вытащенный из кармана. – Ты знаешь, до сих пор не верится, что я на Марсе, не доверяю я этим пришельцам. Вынырнули откуда-то, как чертики из табакерки, рассорили со всем миром.
Ярко-синие глаза Петра непонимающе уставились в немного выцветшие – товарища.
– А чего тогда согласился лететь?
– Не мог я отказаться от шанса быть первым человеком на Марсе, мне за сорок – критический возраст для космонавта. Так что хоть чучелом, хоть тушкой жареной, но на Марс.
Петр понимающе хмыкнул и, найдя взглядом на карте алый квадратик с надписью «Колония Россия», прикоснулся к нему пальцем. Когда на дисплее загорелась надпись: «Подтвердите маршрут движения!», произнес:
– Маршрут подтверждаю!
Через час тряской езды по каменистой, ржавой марсианской пустыне приблизился полуразрушенный вал кратера, снизу он выглядел очень внушительно – похожая на мираж круговая стена из разноцветных пород: от фиолетового и пурпурно-коричневого до бледно-розового и голубовато-серого; вершины освещало солнце, провалы меж ними прятались в угольно-черных тенях.
Цель поездки – терявшийся на фоне инопланетных гор колоссальный, метров триста в диаметре, приплюснутый сверху прозрачный купол, издали напоминающий лежащую на земле лампадку великанских размеров, – земляне разглядели, только подъехав на расстояние пары километров. Хотя и на порядок меньше поселения драуни, но тоже весьма прилично, пространства хватит для проживания внеземной колонии из нескольких сотен человек.
– Вездеход, уменьшить скорость, – голос Петра дрогнул от волнения. Хотелось разглядеть в подробностях первое земное поселение вне родной планеты, где им предстояло отработать полную вахту – шесть следующих месяцев.
Умная автоматика послушно уменьшила ход, за несокрушимой преградой прозрачной брони, надежно изолирующей колонию от враждебной жизни марсианской среды, стояло десяток стандартных коттеджей, драуни выращивали их из механозародышей. У стены – несколько неразгруженных контейнеров, а посредине одноэтажное техническое здание – сердце колонии. Термоядерная электростанция, она же пункт регенерации воздуха. «Ну что же, – подумал Петр, – жить можно».
С легким шипением дрогнули и медленно раскрылись лепестки входной диафрагмы. После недолгой процедуры шлюзования и очистки вездехода от частиц почвы, опасных содержанием смертельных для земной жизни перхлоратов [35], машина медленно въехала внутрь и замерла огромной бордовой статуей в нескольких метрах от шлюзовой диафрагмы.
– Проверить внешнюю среду на пригодность к жизни, – негромко распорядился Петр.
В кабине послышалось шуршание, потом механический голос произнес:
– Состав воздуха идентичен земному, превышения уровня радиации не обнаружено, опасных химических загрязнений не обнаружено.
Космонавты переглянулись.
– Открыть дверь! – произнес Анатолий хрипловато и кашлянул – горло пересохло.
В вездеход ворвался змеиный свист ветра, безуспешно полирующего песком прочную броню колонии, и сернисто-горький запах: так пах насквозь промороженный безжизненный Марс. Космонавты спрыгнули на грунт и зашагали к прицепам. Сейчас главное – разгрузить их и оборудовать колонию всем необходимым для самостоятельного проживания двух десятков человек. Их прибытие ожидалось в ближайшие дни.
Жизнь в маленькой русской колонии понемногу налаживалась. Каждые два-три дня с рейсовыми космолетами драуни прибывало пополнение, и рабочих рук хватило, чтобы разгрузить прицепы с имуществом, в коттеджах появилась мебель, а в лабораториях научное оборудование. Часть колонистов освободилась от работ по обустройству и приступила к выполнению научной программы экспедиции. Работ по изучению Марса предстояло не много, а очень много!
Прошло две недели. Первые солнечные лучи осветили мрачные, красно-коричневые вершины гор, окружавшие древний кратер. Внизу все еще тонуло в глубоком сумраке. Небо светло-оранжевого цвета, без единого облачка, завораживало взгляд. С легким треском открылась входная диафрагма шлюза земной колонии, хрустя алым как кровь песком, выехал модифицированный к марсианским условиям трактор «Беларусь» и направился в сторону близких гор. Кабину герметизировали и утеплили, а вместо родного дизеля установили мощный электродвигатель, питание он получал от чрезвычайно емкой батареи производства драуни. Знакомые очертания земной машины на фоне суровой и равнодушной инопланетной пустыни поражали ирреальностью, но и восхищали силой и смелостью человека, сумевшего дотянуться до далекой планеты. Прошлым вечером на ставшей уже традиционной планерке, когда колонисты подводили итоги сделанного и намечали задачи на новый день, Петру Александрову, как не понаслышке знакомому с трактором – он родился на селе и успел еще в школе получить соответствующие корочки, поручили собрать снег, найденный под тонким слоем песка у подножия гор. Колонисты планировали растопить его и очистить. Вода пригодится и для заполнения приличных размеров бассейна посредине защитного купола колонии, и в качестве аварийного запаса.
Через час трактор добрался к подножию гор, Петр опустил бульдозер [36] на песок и принялся вскрывать верхний слой грунта. Дело двигалось к обеду, и новоявленный тракторист успел загрузить четыре самосвала снега, когда трактор забуксовал, зацепившись отвалом за что-то невидимое, колеса яростно закрутились на одном месте. Анатолий недовольно поморщился, приподнял отвал немного повыше, и в яме блеснул металл.
Машина сдала назад, нога самозваного тракториста торопливо нажала на тормоз. Петр откинулся в кресле и несколько секунд круглыми от изумления глазами рассматривал находку. «Ничего себе! Повезло… Похоже, наткнулся на останки земного аппарата». До Марса гораздо проще было долететь, чем совершить посадку на поверхность. Судьба почти всех земных марсианских орбитальных станций вполне благополучна, а вот спускаемым модулям не везло – большинство из них разбивалось при посадке или вскоре теряло связь с Землей. «Если я прав, то это сенсация!» Петр довольно потер руки. Пристегнув шлем, подхватил легкую титановую лопату, дверь беззвучно открылась, а человек легко спрыгнул на смерзшийся песок.
