Александр Шпильман - Путь в надвремени. Книга 2
— Но можно было попытаться объяснить это людям, и тогда… — Тим никак не мог поверить, что такие кровавые события, как минувшая война, нельзя предотвратить с высоты приобретенных знаний.
— Бесполезно, — пожал плечами историк. — Вера и разум — вещи не стыкуемые. А посему прогресс идет через «…опыт — сын ошибок трудных», — процитировал он известную фразу поэта Александра Сергеевича Пушкина. От лирики мысль Тима перескочила на физику:
— А еще можно было предотвратить создание ядерной бомбы… — выпалил он.
— Ядерное оружие было создано вовремя! — уверенно качнул головой Вениамин Гусев. — Не раньше и не позже… Благодаря ему человечество перешло от непосредственного ведения войны и тактики к стратегическому мышлению. Это необходимый и закономерный этап развития цивилизации…
— И в результате в Хиросиме и Нагасаки погибли тысячи людей… — возбужденно перебил его Тим.
— Если бы страны не перешли на стратегическое противостояние, то последующие войны унесли бы гораздо больше жизней. Подумайте об этом, молодой человек! — историку явно нравилось пикировать с Тимом.
— А без ядерной бомбардировки было никак нельзя? — Тим подозрительно прищурил глаза.
— Не обжегшись, человек не поймет, что значит горячо, — почти торжествующе проговорил Гусев. — Такова природа «homo sapiens»…
— А какое отношение к необходимости имеют массовые репрессии 30-х годов? — вспомнил Тим другую трагедию целого народа. — Их-то можно было предотвратить?
— Опять же расправы с «врагами народа» хотел не один человек. Ее хотели большинство людей Советского Союза, и зачастую это же множество маленьких людей и попадало под репрессии… Я думаю, репрессии — это закономерная необходимость. После революции народившееся государство должно избавиться от революционеров, иначе оно не сможет перейти в фазу стабильности. Обычно смутьянов посылают на войны, специально развязанные с соседями, а уцелевших добивает государственный аппарат, обвинив, например, в измене, — Вениамин Алексеевич откинулся на спинку стула после долгой фразы и с ожиданием посмотрел на Тима — что-де он на это скажет?
— Но постойте, если бы не было Советского Союза, то, по-вашему, не было бы и войны с Германией?! — не разочаровал его циркач.
— Тогда бы история развивалась несколько иначе, но войны все равно были бы, хоть и по другому поводу. И вооруженное противостояние было даже необходимо, поскольку наметился застой в развитии цивилизации, — довольно улыбнулся Гусев. — К тому же, демократия и социальная защищенность, которой гордятся сегодня развитые страны, во многом сформировались благодаря тому, что существовал СССР…
— Получается, в истории было все неспроста… — разочарованно протянул Тим.
— Да. И, более того, все было спланировано заранее, — Гусев назидательно поднял указательный палец и торжествующе блеснул стеклами очков.
— Ого!.. Так почему бы ни спланировать так, чтобы людям было хорошо!? — быстро парировал его Тим.
— Что значит «хорошо»? По критериям какой утопии должно быть хорошо?.. Утопия… хорошо звучит в русском языке, — произнес историк, пощелкав языком, словно пробуя слово на вкус. — Утопия, утопленники, утопить…
— Да при чем тут утопия! — не на шутку распалился Тим. — Неужели нет ни одного толкового учения?
— Учения учат правилам, но не мудрости, — быстро проговорил Вениамин Алексеевич.
— А что, мудрости нельзя научить? — не понял Тим.
— Сомневаюсь… — с горечью в голосе сказал консультант. — Во многом это опыт жизни, который «…сын ошибок трудных…». В тепличных условиях его трудно приобрести. Вот так и возникает потребность в исторических событиях, которые мы имеем. Остается только искать оптимум… Историю направляют наши потомки, приобретая опыт более высокого уровня. Они не диктаторы и не садисты, они только выбирают оптимальный вариант из возможных путей развития цивилизации. Так, например, наши потомки спланировали и очень талантливо направили нас по пути удивительно «мягкой» революционной смены социального строя и развала Советского Союза. Без их вмешательства могло быть похуже Югославии…
— «Мягкой»? А война в Чечне? — наконец смог вставить Тим «горячую точку», которая давно беспокоила его ум.
— Она тоже была нужна, — произнес свою излюбленную фразу историк. — Например, для того, чтобы умерить наметившиеся великодержавные амбиции россиян того времени… Мы, в нашем времени, пока еще только-только начинаем осознавать истинные закономерности развития цивилизаций. И мы еще очень плохо представляем взаимосвязь между прошлым, настоящим и будущим. Потому-то я и имею к вам множество вопросов… — со вздохом Вениамин Алексеевич прервал интересную дискуссию и попытался направить консультацию в запланированное русло. — И вообще, первый признак разумности — это умение находить стратегические цели и достигать их при минимальных усилиях и минимуме нежелательных последствий. Увы, в деле творения истории мы пока не можем назвать себя разумными…
И он опять начал задавать вопросы про незначительные на взгляд Тима детали времени, в котором он побывал.
Социолог также не задавал глобальных вопросов, в основном ограничившись сопоставлением характеров знакомых людей в прошлом и настоящем. Но Тим заметил, что этот консультант особо интересовался вероисповеданиями и убеждениями людей прошлого:
— Почему вас так интересуют убеждения людей? — подметил Тим во время паузы в разговоре.
— Переход от убежденности к осознанию и пониманию — это важная черта развития цивилизации… — пояснил консультант. Задавать другие вопросы и начинать новую дискуссию Тиму не хотелось. Эти беседы выматывали его больше, чем нудное составление отчета — ему приходилось вспоминать то, что в повседневности ускользает от нашего внимания. Поэтому он сконцентрировался и постарался закончить социологическую консультацию побыстрее.
Глава XXXI. «Скользки Шивы»
— Повитуха ты наша! — обнял Тоню за плечи Серж. — Ну и как прошли роды по оценке пограничников времени?
— Рождение первой субинтегральной личности прошло неплохо, но спонтанно, — Тоня села в глубокое кресло рядом с мужем и другими женами. За три дня отсутствия семья за ней явно соскучилась, и сейчас все завороженно смотрели ей в рот. Тима, как непосредственного родителя новой личности, разумеется, сильно интересовала оценка его творения, поэтому он оторвался от подготовки нового номера и заглянул к другу «на огонек».
— Меня обучили «принятию родов» субинтегральной личности надвремени. И дали интеллектуальную заколку для волос для самостоятельного продолжения обучения, — Тоня протянула на ладони на всеобщее обозрение золотистую брошь с семью изумрудными камешками. Они заиграли всеми оттенками зеленого от света лампы, и женщины не могли оторвать взгляда от «умного» украшения.
— Мне посоветовали определять людей, которые играют ключевые роли в «субинтегральной личности», и приглашать их на последующие представления, — продолжила Тоня после секундного перерыва.
— Зачем? — не понял Серж.
— Если в рождении субинтегральной личности у нас постоянно будут участвовать совершенно новые люди (зрители), то каждый раз мы получим совершенно нового новорожденного, — с серьезным выражением лица продолжала Тоня, закрепляя заколку в каштановых волосах. — А, может, и вообще ничего хорошего не получится. Нам необходимо найти людей, которые станут ядром «субинтегральной личности», обеспечат преемственность и дальнейшее ее позитивное развитие. Для этого Тим+4 и предложил зрителям сохранить билеты в цирк на последнее выступление Тимура. Мы их вновь пригласим на представление, и я отслежу, кто из них играет ключевые роли…
— А зачем повторять представление? — перебил ее Тимур. — Можно сразу перейти к кульминации…
— Нет, так легко не отделаешься! — звонко засмеялась Тоня. — Представление — это необходимый этап подготовки зрителя. Наблюдая за твоей игрой с материей вневремени, люди постепенно подняли свой собственный потенциал…
— Значит, пограничники из будущего не возражают… — подумал вслух Серж и невольно перебил Тоню. — А каково вообще их мнение о нашей ситуации? — воспользовался он краткосрочным молчанием и взял нить разговора в свои руки.
— Они решили, что этот опыт — участие в формировании субинтегральной личности — будет очень ценным для людей, но в целом на нашу цивилизацию это заметно не повлияет, — пояснила Тоня. — Люди этого времени еще не готовы использовать потенциал субинтегральной личности…
— Потенциал? Какой может быть потенциал? — заинтересовался Серж и даже заерзал на диване от нетерпения.
— Например, когда ты со своими сотрудниками проектируешь новый прибор, вы тратите много сил на согласование мнений, — терпеливо и слегка снисходительно начала объяснять мужу Тоня. — Много часов теряете на заседаниях и все равно до конца не понимаете друг друга. Бывает?
