Ларри Нивен - Молот Люцифера
Не раздеваясь он плюхнулся на кровать. Он спал крепким сном, когда — примерно в половине седьмого — зазвонил телефон. Тим вскочил и зашарил в поисках трубки.
— Алло.
— Алло. Я хотела бы поговорить с мистером Хамнером.
— Это я. Эйлин? Извините, я спал. Я собирался позвонить вам.
— Что ж, я вас опередила. Тим, вы действительно знаете как возбудить у женщины интерес. Цветы — великолепные, но ваза… я хотела сказать, что мы ведь только что познакомились.
Тим рассмеялся.
— Я воспринимаю это так, что вам нравится стьюбеновский хрусталь. У меня неплохая коллекция этого хрусталя.
— Вот как?
— Мне нравятся вазы в виде зверей, — Тим переместил себя в сидячую позу. — У меня уже есть… погодите-ка, голубого кита, единорога и жирафа я получил в наследство от бабушки, эти вещицы выполнены в старом стиле. И Лягушачьего принца — тоже. Вы видели когда-нибудь Лягушачьего принца?
— Я видела фотографии его величества. Послушайте, Тим, разрешите пригласить вас на обед. Есть один необычный ресторан под названием «Дар Магриб».
Мужчины обычно делали паузу, когда Эйлин приглашала их пообедать вместе. Паузу Тима едва можно было заметить.
— Мистер Хамнер с благодарностью принимает ваше приглашение. «Дар Магриб» необычен? — прекрасно. Вы там уже бывали?
— Да. Очень хорошее место.
— И вы придете не опаздывая? Не заставляйте меня грызть ногти.
Эйлин рассмеялась.
— Проверим, насколько вы терпеливы.
— Э-ха-ха. Почему бы вам не прийти сперва ко мне — на коктейль? Я представлю вас его величеству и остальному хрустальному зверью — тоже, — и Тим объяснил Эйлин, как добраться до его дома.
Фред Лаурен вернулся домой, притащив с собой кучу журналов. Положив их рядом, он сел в кресло (пружины сиденья совсем ослабели) и начал чтение с «Национальных исследований».
Статья подтвердила его худшие опасения. Комета наверняка столкнется с Землей, и никто не знает, в какое место планеты она ударит. Но столкновение произойдет летом и поэтому (рисунок показывал это совершенно ясно) удар будет нанесен в северном полушарии. Никто не знает, насколько массивной окажется голова кометы, но «исследования» утверждают, что столкновение может означать конец света.
И к тому же попутно Фред слушал по радио выступление проповедника — этого дурака, речи которого транслируют сейчас все станции. Приближается конец света. Челюсти Фреда сжались, он поднял с пола выпуск «Астрономии». Согласно «Астрономии» вероятность того, что какая-либо часть головы кометы столкнется с Землей равна одной стотысячной — но Фред на эти подсчеты не обратил внимания. Его отвлекли рисунки — очень красочные рисунки: астероид, разбуженный ракетными двигателями космического корабля, извлекает из себя расплавленную магму; «среднего» размера астероид, помещенный для сравнения — над Лос-Анджелесом; голова кометы врезающейся в океан и морское дно обнажилось.
Стало слишком темно для чтения, но Фреду и в голову не пришло зажечь свет. Немногие люди смогли бесповоротно, поверить, что их неизбежно ждет близкая смерть, но Фред теперь — верил. Он сидел в темноте, и вдруг ему подумалось, что Коллинз, должно быть, уже пришла домой. И тогда он пошел к телескопу.
Девушки он не увидел, но в ее окнах горел свет. Глаза Фреда внезапно вспыхнули. И вспыхнула оштукатуренная стена, посреди которой окно. Она горела ослепительным огнем, который медленно угас, уступив место иному огню. Горели отдернутые занавески, простыни, подушка, стол и скатерть на столе. Все пылало. Окна разбиты вдребезги, и осколки — горели. Ибо открылась дверь ванной комнаты.
На ходу одевая халат (он не надевался) вышла девушка. Голая. Фреду показалось, что она вся светится. Она показалась ему святой. На нее нельзя было смотреть — настолько невыносимой была ее красота. Прошла вечность, прежде чем она запахнула халат… И пока длилась эта вечность, Фред укутал ее, окутанную пламенем Молота. Пламенем, которое породило падение Молота. Коллинз горела словно звезда, веки сомкнуты — тщетно! — это не поможет, лицо иссечено осколками стекла, халат обуглился, длинные светлые волосы дымятся, темнеют… горят… Она умерла, а он так и не успел с ней встретиться… Фред резко отвернулся от телескопа.
Мы и не можем встретиться, сказал ему внутренний голос. Голос разума. Я ведь все понимаю. Я не имею права снова попасть в тюрьму.
Тюрьма? И это когда приближается комета и приближается конец света? На судебное разбирательство уйдет немало времени. Фред никогда не попадет в тюрьму. Он успеет умереть раньше.
Фред Лаурен улыбнулся — улыбнулся странной улыбкой. Мышцы на скулах его перекатились плотными желваками. Он успеет умереть раньше!
МАЙ
К 1790 году философам и ученым были известны
многочисленные свидетельства того, что с неба падали
камни. Но большинство наиболее видных ученых было
настроено скептически. Перелом наступил лишь в 1794 году,
когда немецкий юрист Хладны опубликовал результаты
исследования о подтвержденных падениях метеоритов. Падение
одного из метеоритов сопровождалось появлением шаровой
молнии. Хладны считал, что свидетельства о падении
метеоритов с неба истинны. Он сделал правильное
заключение, что метеориты — объекты небесного
происхождения, раскаляющиеся при прохождении через
атмосферу Земли. Хладны даже предположил, что метеориты,
возможно, являются обломками распавшейся планеты. Эта
мысль легла в основу некоторых выдвинутых позднее теорий
происхождения астероидов. Через семь лет был обнаружен
первый из таких астероидов. Предположения Хладны встретили
много возражений — не потому, что они плохо продуманы
(Хладны смог собрать неопровержимые доказательства!).
Причина заключалась в том, что для его современников мысль
о том, что небесного происхождения камни могут падать с
неба, была просто-напросто неприемлемой.
Вильям К. Хартман «Планеты и спутники: введение в планетологию».Заметно прихрамывающий молодой мужчина шел по коридору. Войдя в кабинет, он едва не споткнулся о толстый ковер, но Карри, секретарь, ведающий приемом посетителей сенатора Джеллисона, успела подхватить его под руку. Мужчина сердито отстранился.
— Мистер Колин Саундерс, — объявила Карри.
— Чем я могу быть для вас полезен? — спросил сенатор Джеллисон.
— Мне нужна новая нога.
Джеллисон попытался не выказывать удивления — но безуспешно. «А я еще полагал, что понимаю их»— подумал он.
